Ротмистр - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Акуленко cтр.№ 35

— Я знаю, — прошипел генерал. — Я знаю, о чем вы думаете! Вы считаете нас трусами! Тяжкий крест штабной работы вам неведом! Ну, что же, я вам докажу!.. Я покажу вам, кто есть кто!.. Господа! Господа! — генерал похлопал в ладоши. — Предлагаю совершить легкий променад по тылам!.. Оружие и коня мне!

— Базиль! Ах, Базиль! Вы нас покидаете? — из палатки выбежали, скорчив капризные мины, две дамочки.

— Всего на секунду, — Алмазов поочередно облобызал протянутые ручки, подкрутил роскошные пшеничные усы. Ревин стоял в сторонке и наблюдал за поднявшейся кутерьмой. Денщики помогали пьяным офицерам забираться в седла. Туда же им подносили "стременную" и закусить. К увеселительной процессии пожелали примкнуть какие-то штатские репортеры, размахивающие одолженными револьверами. Гарцевали перед дамами наряженные адъютанты, бряцали начищенными шпорами.

— Ваше превосходительство! — вмешался Ревин. — Прикажите взять в сопровождение казаков. Сейчас небезопасно… К тому же… "Вы пьяны", закончил он про себя. Алмазов лишь раздраженно отмахнулся, за него ответил какой-то полковник:

— Полноте, ротмистр! Каждый из нас стоит десятка ваших казаков!.. Геть!.. Геть!..

И увлекаемая лихим посвистом вся подгулявшая братия рванула вслед за Алмазовым в темень ночи. Не попадая в стремя, прыгал на одной ноге замешкавшийся подпоручик, на вид молоденький, совсем еще мальчик.

— Стой! — Ревин схватил его лошадь под уздцы. — Довольно глупости на сегодня!

— Я!.. Вы!.. Вы извольте отпустить!.. Вы мне не начальник!.. — подпоручик вспыхнул.

— Слезайте с коня! Или я прикажу посадить вас под арест!

— Вынужден буду доложить о вашем поведении его превосходительству!

— Как вам угодно. А теперь отправляйтесь спать! Ибо пьяный проспится… Дурак – никогда!..

Все произошло еще хуже, чем предполагал Ревин. Орущую и воющую дурными голосами компанию обстрелял свой же патруль, приняв за турок. Те открыли ответную пальбу. В перестрелке убили полковника, того самого, что по собственным заверениям, стоил десятка казаков. Угадала пуля точнехонько в сердце.

Они напали позже. Когда удрученные происшествием офицеры спешились, сгрудились вокруг тела полковника, когда разоружили, запугав до полусмерти трибуналом, верховой разъезд. Тихие, как призраки, быстрые, как смазанные жиром молнии, башибузуки вынырнули из предрассветной дымки, разя кривыми саблями яростно, без пощады. Некоторые спаслись, бросив товарищей, сиганули прочь, нахлестывая лошадей нагайкой. Остальные полегли, кто схватившись за оружие, кто не успев и этого. Обоих адъютантов нашли с перерезанным горлом в стороне от общей свалки. Их казнили уже плененных, со связанными за спиной руками. Алмазова не было ни среди мертвых, ни среди уцелевших. Генерал исчез. Со слов немногих выживших, напало от полусотни до сотни головорезов. Ревин лично исходил место трагедии, насчитав следы, от силы, тринадцати вражеских всадников. Против двадцати двух. Это не считая штатских, да еще плюс пятеро патрульных казаков. Спустя двое суток отыскался Алмазов. Точнее, стало известно, что находится он в плену, и турки горазды сменять бравого генерала на Сабри-пашу, бывшего коменданта Ардагана. Сей прискорбный факт находил подтверждение в подброшенной неизвестным образом записке, написанной собственноручно Алмазовым и адресованной Лорис-Мельникову лично, в коей генерал убедительно просил ускорить обмен насколько сие возможно. Известие превратило штаб командующего в растревоженный муравейник. Едва ли не каждый второй офицер считал своим долгом предложить или посреднические услуги при переговорах, или совершенно невероятный план по освобождению, или третье, подходящее в основном для тех, у кого благородство одержало прочный верх над фантазией, — прочить себя в заложники в обмен на генеральскую свободу. В последнем Ревин и вовсе не видел никакого смысла, так как Алмазову какая-либо опасность грозила вряд ли: слишком велика ценность; а вот судьба иного военнопленного как раз вызывала бы серьезные опасения. Ревин ловил себя на мысли, что будь его воля, Алмазов просидел бы в турецком плену до окончания войны. Но, к сожалению, командование имело иные взгляды на этот счет. Суеты прибавил прибывший накануне из Тифлиса личный представитель великого князя Михаила Николаевича: дело держала на контроле главная квартира. К счастью Ревину удалось избежать участия в этом параде буйнодействия. Он получил предписание выдвинуться к российской границе, чтобы встретить карету с каким-то особо важным и секретным грузом, содержание которого перед Ревиным не сочли возможным расшифровать.

— Извините, ротмистр, конспирация! — развел руками штабной полковник. И добавил, доверительно понизив голос: – Мне вас порекомендовали… Гм… Вы понимаете… Груз никоим образом не должен быть утерян или, тем паче, попасть в руки к врагу! — полковник промокнул лоб платочком, — Я очень, очень на вас надеюсь, голубчик!.. Не подведите под монастырь!..

Завеса тайны над характером груза продержалась ровно столько, сколько длился разговор. Едва Ревин вышел из штабной палатки, как к нему подбежал горнист Дураков:

— Стало быть, за золотом поедем, ваше благородие?

— Ты-то почем знаешь?

— Дык, что я… Все знают, — Дураков переступил с ноги на ногу. — Жалование везут… Ассигнациями… Эт давно уж пора!.. Да царскую чеканку еще…

Лазутчикам платить и пашам на подкуп… Турка-то, она наши ассигнации не жалует, ей золото подавай… Специальным распоряжением Ревину разрешалось задействовать в сопровождение до сотни сабель, но он ограничился двумя десятками казаков. Ранним утром выступили на север. Налегке уйти не получилось, на хвост упала оказия: почтовый тарантас, вольноопределяющийся инженер с целой телегой скарба и офицер, отбывающий в отпуск по ранению, также везущий изрядно баулов и тюков. Поэтому тащились медленно с частыми остановками, кланялись каждому камню, и до приграничного сельца добрались только на третьи сутки далеко за полдень.

Сопровождавшего груз капитана Мурмылева Ревин отыскал на постоялом дворе. Тот, раскисший от жары и безделья, сидел в комнатушке на втором этаже, возложив ноги в грязных сапогах на окованный железом сундук, и вяло обмахивался фуражкой. Внизу резались в карты солдаты охранения. Появлению Ревина капитан обрадовался:

— Ну, наконец-то!.. Знали б вы, как мне обрыдло в этом клоповнике! Эти вечно пьяные канальи! Верите? Я целую неделю сижу здесь безвылазно, будто узник в одиночке, прикованный к чертовым кандалам, — Мурмылев в сердцах пнул сундук. — Мне, как заключенному, носят сюда еду и, пардон, ведро… Да-с! Ни на секунду не могу оставить без присмотра. Будто камень на шее!.. Ну, что же? Прикажите грузить и в путь!

— Я вполне понимаю ваше нетерпение, но есть два существенных момента. Во-первых, скоро ночь и выступить, боюсь, придется подождать утра. А во-вторых, извольте уточнить, куда вы намерены грузить сие имущество?

— А вы что же, без кареты?

— Я, признаться, привык все более верхом, — Ревин позволил себе улыбнуться.

— Как? Разве вам не передали? Моя карета разбита! Она выдержала только полпути и сюда мы добирались на чем придется. На простой телеге, прикрыв сундук рогожкой… Боже мой! Признаться-то стыдно!..