Звезда Запада - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Мартьянов cтр.№ 55

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Звезда Запада | Автор книги - Андрей Мартьянов

Cтраница 55
читать онлайн книги бесплатно

Первая половина ночи прошла спокойно и бестревожно. Отцу Целестину не спалось, и он, полулёжа на корме и закутавшись в свою накидку, лениво наблюдал за чёрной землёй. Вначале кнар миновал широченный залив и, подгоняемый сильным, но ровным, без шквалов, ветром, в самый глухой час приблизился к его дальнему, западному берегу, тянувшемуся поперёк пути на северо-запад. В этих местах не бывал ни Торин, ни Олаф, и случилось бы, возможно, непоправимое, не заметь отец Целестин за сполохами корабельных факелов знакомую до странности тень.

В этот час на носу был Снорри. Парень, похоже притомившись, присел прислонившись спиной к обшивке борта, поднимавшейся над палубой на полтора локтя, и под качку задремал, не заметив впереди ни абсолютно чёрную по сравнению со звёздным небом береговую полосу, ни проблесков тёмно-багрового огня у самой кромки воды. Ещё немного — и кнар ударился бы о прибрежные валуны, но мигом вскочивший на ноги монах, а вместе с ним и тоже почуявший что-то недоброе Видгнир завопили в два голоса:

— Олаф, сворачивай!

— Ну же, давай, во имя Девы Марии! Бери вправо!

Как ни хотелось спать старому Олафу, как ни подводило его портившееся с годами зрение, истинно норманнское чутьё на опасность не подвело его и на сей раз. Он легко рванул рулевое весло на себя, почти положив ладью на правый борт, и тогда намертво вцепившийся в едва не полетевшего в воду из-за резкого крена Видгнира отец Целестин только-только не заплакал от ужаса.

Берег был недалёк — всего-то локтей сто, не больше. И там уже ждали мгновения, когда форштевень «Звезды Запада» наконец врежется в камни. Ждали ётуны. Шестеро. До какого-то времени огненные великаны, похоже, скрывали свой огонь или же прятались за скалами, но сейчас, издавая при виде внезапно ускользнувшей добычи яростное рычание, они предстали во всей красе. Бешеный, рвущийся к небу багровый огонь, узкие красные глаза и тёмные полосы пламенных клинков, в бессильной угрозе воздетые над неясными контурами голов.

«Не надо бояться, — вдруг прошелестел где-то над ухом монаха знакомый голос. Вроде бы Один… — Их стихия — огонь. В воду они не пойдут. И, кроме того, я пока не очень далеко…»

Утром выяснилось, что эти же слова прислышались и Торину с Видгниром. Ну а сейчас кнар уходил на север, подальше от опасных земель, с тем чтобы с первыми лучами солнца свернуть к западу. Ещё достаточно долго и отец Целестин, и вся дружина вместе с дрожащим с перепугу Снорри (который вдобавок получил добрую затрещину от конунга за небрежение) наблюдали слева от корабля шесть черно-багровых трепещущих теней, пока к утру они не скрылись из виду далеко, далеко на юге.

Солнце показало свой краешек, и все страхи исчезли. Мир снова стал добрым и радостным: голубое небо, золотой круг светила, отправляющегося в новый дневной путь, плеск волн и парус с синей восьмилучёвой звездой. Полосочка берега исчезла слева и сзади.

Корабль прорывался на запад сквозь Великое Море.

Глава 9 ЗА ОКЕАНОМ

День — ночь, день — ночь… Однообразие, одинаковость прошедшей недели позволили отдохнуть отцу Целестину и его друзьям. Кошмарная ночёвка в Исландии теперь вспоминалась как дурной сон; события на холодной равнине Страны Льда если и не ушли из памяти насовсем, то ныне не будоражили воображение. Никто не просыпался с криками ужаса, поднимая на ноги дружину и заставляя всех хвататься за оружие. Такая неприятность пару раз приключилась с монахом через день после ухода из Исландии — в темноте послышался его хрип, словно святого отца пытались удавить, а чуть погодя отчаянный крик «Етуны!! Спасайся!» привёл к небольшой панике на борту «Звезды Запада». Гунтер, к примеру, спросонья не разобрав, что к чему, да в придачу приняв на ночь крупицу своего зелья («чтоб спалось лучше», как он объяснил), снёс попавшимся под руку топором Эрика все факелы на носу ладьи, приняв их за великанов. Утихомиривать дружину, будить монаха и зажигать огонь снова Торину пришлось в кромешной мгле — месяц только-только нарождался. Долго удивлялись наутро, как это Гунтеру обычные факелы великанами пригрезились. Германец хмуро отмалчивался, сказав только, что порошок свой теперь припрячет подальше.

Отец Целестин виновато отводил взгляд и извинялся. Когда улеглись заново и видели уж десятый сон, монах повторно возвестил о появлении ётунов, но на сей раз общего переполоха не поднял, тем более что Гунтер, которому отчего-то теперь не уснуть никак было, едва заслышав первые стоны святого отца, запустил в него сапогом. Отец Целестин поднял голову, оглядел осоловелым взглядом палубу, перевернулся на другой бок и захрапел до самого утра. Потом он всё объяснял расшатанными нервами.

Простые хёрдманы, понятно, так и не узнали обо всём происшедшем в Исландии. Торин много не рассказывал — пояснил только, что ночью с огненными великанами из Етунхейма повстречались да едва ноги унесли. Людей конунг до поры пугать не хотел и другим запретил. Все до последней детали узнала одна Сигню. Отец Целестин от неё ничего не скрыл и к тому же хотел поплакаться родной душе в том, что все устои его веры начали опрокидываться после явления языческих божеств и прочих созданий, которым в христианском мире места не было. Сигню оказалась в чём-то мудрее монаха, ответив на его хватающую за душу исповедь не утешениями, а железной логикой:

— Знаешь, если Один есть, то ты ничего с этим не поделаешь, и ничего тут плохого нет. И Иисус есть. Просто его бытие в доказательствах не нуждается. Вот и верь и в того и в другого. Чем плохо? Если Один не поможет, проси христианского Бога, ну и наоборот…

Отец Целестин после подобного заявления рассвирепел и заставил Сигню-Марию сорок раз читать Pater. Нет, вы только вообразите, до столь вопиющей ереси додуматься! Остыв, монах ещё раз привёл воспитаннице все доказательства бытия Божия и прочёл очередную проповедь против язычества. Шёпотом. Чтобы не слышал никто больше.

И что самое гнусное, долго себе не признавался, что вся произнесённая речь была ложью от первого до последнего слова. Эх, трудно отказаться от старых убеждений…

А жизнь на корабле шла спокойно и размеренно. Можно сказать, даже тоскливо. Первые дни плавания несколько отличались большим количеством плавающего льда, и не раз небольшие льдины приходилось отталкивать баграми, а иногда браться за вёсла, — обходя уж очень громадные ледяные горы, парус обычно сворачивали. Только когда на четвёртый день конунг взял значительно южнее, оставив Полярную звезду за кормой и справа, постепенно количество льдов уменьшилось и ночью не надо было вскакивать при любом подозрительном скрежете или плеске, опасаясь, что ледяная гора ударит в корабль. Тем более что помощи в неизвестных морях можно ждать только от богов.

Земля, которую позже назовут Гренландией, показалась вечером седьмого дня, почти перед закатом. Вначале отец Целестин и Видгнир решили, что впереди огромный плавучий ледник. В лучах низкого солнца лёд мерцал всеми оттенками белого золота, но затем Видгнир углядел-таки тоненькую чёрную полоску земли у самого края ледника. Земля, изрезанная бухточками и шхерами, по внимательному рассмотрению казалась совершенно мёртвой. Торин, не решившись высадиться на ночь глядя на берег, приказал сбросить в воду якоря — почти неподъёмные кованые двузубцы, обвязанные верёвками, и заночевать вблизи неизвестного побережья. Он не забыл выставить и стражу, запретив снимать кольчуги, — ещё, чего доброго, ночью с лодок нападут! На следующий день разглядели — кнар стоял недалеко от входа в глубокий скалистый фьорд, подобный тем, какие встречаются в Северной Норвегии. Но на берегу не видно было ничего, кроме камня, льда и снега. Люди, деревья здесь словно и существовать не могли. Зато тучи птиц, вивших гнёзда на скалистых уступах, проносились над ладьёй, как густые облака. Интересовавшийся животными, отец Целестин увидел сразу шесть невиданных в Европе птиц. Одни смахивали на гусей с ярким красноватым оперением, другие поражали длиннющим клювом и густо-чёрной окраской, третьи же походили более на уток, но только походили — эти птички отличались изуродованным, похожим на топор клювом и очень необычной яркой раскраской. Монах, щуря от солнца глаза, сразу же вцепился в путевой дневник, катастрофически запущенный за последние дни, и немедленно начал зарисовывать увиденное, а когда затренькали тетивы луков — дружинникам, подошедшим к проблемам естествознания с практической точки зрения, захотелось свежего на обед, — отец Целестин получил и образцы перьев, бережно затем завёрнутые в тряпочку и засунутые в дорожный мешок.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию