Мир Волкодава: Эпоха бедствий - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Мартьянов cтр.№ 23

Асверус отозвался первым. Сын кониса Юстиния присел на корточки рядом с человеком и сказал по-саккаремски:

- Свита блистательного владыки шаданата Саккарем Даманхура Первого. Не бойся, ты вне опасности, здесь есть очень хороший лекарь, и сам шад о тебе позаботится...

- Опять повезло, - с болезненной усмешкой ответил человек, настороженно косясь по сторонам. - Вы все - свита, а ты кто?

- Асверус, урожденный Лаур, эрл и тан владения Керново, что в Нар д аре, представился посланник так, будто стоял рядом с привычным к этикету мельсинским придворным, а не с обнаженным бродягой, вымазанным в пыли и собственной крови.

- Нарвался, - вздохнул раненый. - Шад, нардарский принц... Кто тут еще? Ладно, меня обычно называют Кэрисом, сыном Кавана, из Мак-Каллан-мора. Я вельх. Прошу вас об одном - если вы направляетесь в Меддай, а скорее всего, так оно и есть, немедленно передайте мудрейшему аттали Ка-сару эт-Убаийяду, что человек по прозвищу Дэв хочет побыстрее переговорить с ним...

- Что? - шад шагнул вперед. - Что ты сказал?

- Что слышал, - хмуро ответил вельх, и Даманхур едва не поперхнулся от такого непочтения. - Спасибо вам, конечно, за помощь, но... Сейчас я... Если угодно - доверенное лицо аттали. Мне нужно в Меддай, я должен его увидеть...

После этих слов Кэрис снова забылся в присущем броллайханам полусне, восстанавливающем их силы, черпаемые из всего окружающего - небесного света, песка, облаков, людей.

Караван Солнцеликого шада Даманхура ("бывшего", как думалось самому Повелителю Саккарема) подошел к стенам Священного города незадолго до полудня. Разведчики-джайды успели донести Энареку, что в городе далеко не все в порядке и он наверняка подвергся штурму минувшей ночью. Однако дейвани не поверил в их слова, будучи уверенным - Меддай под защитой Атта-Хаджа и город неприступен.

Мельсина тоже считалась неприступной. До времени наступления шестой луны 835 года от Откровения Провозвестника, или 1320-го, считая от падения Небесной горы.

* * *

- И что случилось дальше? - хмуря брови, спросил эт-Убаийяд у Драйбена. Рассказывай, ничего не утаивая, потому что это видел только ты.

- Демон... - Драйбен запнулся. - Нет, не демон. Духи существуют сами по себе, имеют свое собственное сознание и бытие. Это существо являлось лишь частицей некоей другой силы. Скорее воплощенная мысль...

- Я знаю, что такое воплощенная мысль, - терпеливо сказал эт-Убаийяд и в который раз тяжело вздохнул. - Меня интересует, что именно черная тварь делала в храме-крепости.

- Самое смешное в том, что ничего. ...Едва рассвело и ужасные призраки долгой ночи Дикого Гона исчезли, нардарец, едва стоявший на ногах от усталости, что физической, что душевной, побежал к Золотому храму. Необходимо было найти аттали и рассказать обо всем происшедшем. Халитты признали Драйбена, несмотря на непотребную одежду, и тотчас же проводили к Касару эт-Убаийяду, выслушивавшему донесения от начальников Священной стражи, приходившие со всех концов города. Аттали сделал знак обождать, отдал самые насущные распоряжения: странноприимные дома Меддаи следовало отдать под лечебницы для раненых, усилить патрули халиттов мало пострадавшей в ночном сражении Саккаремской конницей, помочь людям продовольствием и взять под строжайшую охрану величайшее сокровище Пустынного города - водоемы. Затем эт-Убаийяд отпустил своих сотников и позвал Драйбена в отдельную, донельзя скромно обставленную комнатушку, единственным украшением которой служил выложенный самоцветами на стене изумрудный треугольник Атта-Хаджа. Разговор продолжался не слишком долго - нардарец ясно, в коротких фразах, описал все, что видел сам, и высказал предположение о смерти Кэриса, на что аттали ответил:

- Это достойно величайшего сожаления. Такой помощник в борьбе против сошедшего на наши земли зла был бы незаменим. Что ж, теперь придется справляться своими силами... Между прочим, уважаемый Драйбен из Кешта, я даже не могу вознаградить тебя по достоинству. Все халитты видели, что отрядом, принявшим на себя самый тяжелый удар Дикого Гона, командовал сотник Джасур. Аттали невесело рассмеялся. - Его привели ко мне сегодня утром, превознося его подвиги, а он хлопал глазами и ничего не понимал... Пришлось одарить его золотым пером к тюрбану, иначе вожди Священной стражи сочли бы меня неблагодарным.

- А я так старался... - фыркнул Драйбен. - Хотя какая разница? Меддаи мы так и не защитили.

- Ничего подобного, - отмолвил эт-Убаийяд. - Если бы не ты, погибли бы не десятки, а сотни. Я не буду спрашивать тебя о том, что ты хочешь в награду. Слава преходяща и недолговечна, золото тебя не интересует, к любым книгам библиотеки ты и без того допускаешься в любое время... Не знаю, какой ты волшебник, но то, что командир хороший, - это ясно. Прими веру Атта-Хаджа, и я сделаю тебя сотником Священной стражи. В нарушение всех традиций. Перечить моему слову никто не посмеет.

- Нет, спасибо. - Нардарец помотал головой. - Вы не подумайте, мудрейший, это не из-за того, что я не верю в Атта-Хаджа. Почему же, верю... Просто придется сидеть на одном месте, а мне, как человеку, больше других знающему о Небесной горе и ее Хозяине, нельзя быть привязанным к кому-то или чему-то, пусть даже к Священной страже величайшего из городов материка. Одного не понимаю, - Драйбен внезапно сменил тему разговора, - почему Владыка Самоцветных гор отправил свою мысль, воплощенную в тело черного волка, именно сюда? В Меддаи, к храму-крепости?

Перед самым рассветом нардарский безземельный эрл стал свидетелем непонятного события. Черное чудовище, неторопливо прошествовав по главной площади города, приблизилось к храму, возведенному Провозвестником, где хранились Камни, и без всяких затруднений прошло сквозь стену, оставив за собой медленно затягивающуюся прореху. Драйбен, осторожно следовавший за гигантским волком, видел, как существо остановилось возле отлитых из серебра ладоней, обнюхало лежащие на них Кристаллы... А потом, по-собачьи незамысловато задрав лапу, помочилось на постамент и попросту растворилось в воздухе. Драйбен сначала остолбенел от неожиданности и, лишь когда волчина исчез, понял: Владыка Самоцветных гор мыслью своей решился проверить, в действительности ли храм Меддаи скрывает в себе оружие, способное поразить Его сущность. Следовательно, теперь...

А что теперь?

Над головой нардарца пылали зелеными сполохами небеса. Предвечный был разгневан, волчьи стаи Дикого Гона, почуяв, что человеческое божество может обратить свою ярость на них, поджав хвосты, убегали обратно в пустыню... А где-то там, к восходу, за красновато-желтыми барханами Альбакана, ждали приказа к атаке другие стаи - на сей раз человеческие, но по злобе и бешенству стократно превосходящие любых волков. Око увидело, что наконечники небесных копий сохранились, а значит, будет устранять опасность, исходящую от Меддаи, и прежде всего пошлет на Священный город орды мергейтов.

Именно эти соображения и высказал Драйбен святейшему аттали.

- Тогда... - На лице старика не было написано ни испуга, ни обреченности, а только уверенность. Знание того, что Атта-Хадж сильнее любого монстра, явившегося из других миров. - Тогда я вижу лишь два пути: либо срочно вывезти Кристаллы Провозвестника из храма-крепости и спрятать в Дангарских горах, что будет немыслимым святотатством, либо требовать от прибывающего сегодня шада Даманхура защиты. Пала Мельсина, но это не весь Саккарем. Олицетворение Саккарема здесь, в Священном городе. Если мергейты и союзные с ними горцы превратят Меддаи в груду развалин, тогда можно будет говорить: "Горе тебе, Саккарем!"