Как стать героем - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Козырев cтр.№ 17

Санька перепугался. Он уже знал, с какой скоростью здесь вершится суд и чем обычно это заканчивается. Сейчас его, с этой бумагой, да к царю; у того плохое настроение, и все, называй последнее желание. Об этом даже думать не хотелось. Нужно было срочно исправлять свой промах.

— А я вот слышал, что вы — самые мудрые птицы на свете, — начал он от осознания неминуемой опасности заливаться соловьем. — Тыщу лет живете. Все знаете.

Он принялся расхваливать весь совиный род и так разошелся, что назвал их промежуточной ступенью между животными и человеком, по ходу дела сделал маленькое историческое открытие, сообщив, что именно они, совы, с древних времен воспитывали всех известных философов, а заодно (жалко, что ли) музыкантов, литераторов и художников.

Сова, уже было приготовившаяся лететь, остановилась, склонила голову набок и принялась слушать весь этот бред, закрыв глаза. Наконец она встряхнулась и кинула бумагу вниз:

— На, забери. Пользуйся моей добротой, поросенок несчастный.

— Согласен на хрюшку, — облегченно вздохнул парнишка; гроза, похоже, миновала. Он вытер рукавом вспотевший лоб и беспечно махнул рукой: — Хоть мышом назови, лишь бы на завтрак не съела.

— Нет, ты точно непутевый. Ты откуда такой взялся и как дальше жить собираешься? Слово, вслух сказанное, на человека сильно повлиять может, и если назвать человека несколько раз свиньей, так он обязательно захрюкает. Хотя чего я объясняю; молодежь нынче старших не слушает, больше граблям, что под ногами валяются, верит. Вот ты хоть и грамотей, а пишешь-то с ошибками. А еще колечко надел, — ворчливо проговорила птица, взмахнула крыльями и, не сказав больше ни слова, улетела.

* * *

Что люди умеют лучше всего, так это создавать себе проблемы. Проводив взглядом сову, Санька посмотрел на колечко. Действительно, раз оно волшебное, то должно ему всячески помогать; сейчас, к примеру, показать короткую дорогу на болото. Недолго думая он повернул прямо в лес.

Но как аукнется, так и откликнется, и, двигаясь наугад, можно запросто очутиться в глухомани. В такую чащу попадать ему еще не доводилось. Настоящий медвежий угол, темный и мрачный, по которому можно кружить всю оставшуюся жизнь, но так и не найти выхода.

Когда не знаешь, что делать, главное — не суетиться. Неприятности, если не обращать на них пристального внимания, сами потихоньку начинают исчезать.

Вот и теперь. Еще немного борьбы с буреломом, и появилась поляна, а на поляне — избушка. Кривая, косая, но еще довольно-таки крепкая. Из трубы шел дымок. А как пахло! На крылечке сидела старуха, а возле нее стояло пять козлов.

— Здорово, бабуля! — обрадовался Санька.

— Здравствуй, касатик. — Взгляд из-под седых бровей был цепкий, и выдержать его стоило большого труда. — Куда путь держишь?

— Да вот, прикинь, старая, заблудился. А ты что, тут живешь?

— Живу родимый, живу, — закивала та в ответ.

— А что это у тебя за стадо такое козлиное? Толку-то с них. Даже молока не дают.

— Не дают, не дают, касатик, — снова согласилась бабка. — Но ведь не одним молоком жив человек. Слышал небось, любовь зла…

— Бабуся, ты что, серьезно? — Санька озадаченно смотрел то на старуху, то на козлов.

— Тьфу на тебя, полоумный, — плюнула бабка. — Ишь чё удумал, негодник. Это ведь и не козлы вовсе. Вот этот, черненький, — принц заморский. А это леший из соседнего леса. Он самый первый ко мне сватался. — И она указала на старую животину с длинной белой бородой, ласково потрепав его по голове. Тот радостно заблеял и начал тереться о ноги.

— А почему же они тогда не в человеческом облике?

— А потому что когда человек не любит, а просто пристает, то он козел.

— Ну, бабуля, ну, уморила, — расхохотался Санька. — Ты меня извини, но неужели у тебя еще ухажеры есть? Тебе же лет девяносто.

— Тыща девятьсот с хвостиком в прошлом годе стукнуло. Я девица хоть куда и возраста своего не стыжусь. Не веришь? Тогда гляди. — И она вдруг крутанулась на месте как волчок. То, что произошло потом, запросто могло свести с ума и более стойкого человека. Вместо старухи на крыльце стояла красавица. И какая. Молодая, с тонкой талией, высокой грудью. Лет шестнадцать, не больше.

— Рот-то закрой, ворона залетит, — рассыпался звонкий смех. — Ну и как я тебе?

Санька где стоял, так там, ошеломленный, и уселся на землю. Его бросало то в жар, то в холод. Голова шла кругом. Захотелось навсегда остаться здесь, у этих ног. Он, уже ничего не замечая, кроме этой красоты, начал подниматься, но получил такой удар под зад, что несколько метров проехал носом по траве, а с двух сторон его уже атаковали другие козлы.

— А ну, непутевые! — вскочив и сделав свирепое лицо, завопил Санька. — Брысь отсюда! — Но договорить не ус пел, а резво заскакал по поляне зайцем, стараясь увернуться от острых рогов. — Чтоб у вас шерсть повылазила. Чтоб вы копыта откинули. Тут такое приключение подвернулось, а они под ногами путаются. Тоже мне женихи. Раз пролетели, как лягушки над болотом, так нечего теперь бородами трясти. И под руками-то ничего нет. Было бы и у меня чем бодаться, так я бы тут такой разгон устроил, — пыхтел Санька и вдруг почувствовал, что у него зачесался лоб. — Ага. Никак Растут, родимые. Ну, козлятушки-ребятушки, сейчас я вам рога-то пообломаю.

И он уже было собрался броситься на ближайшего конкурента, как вдруг острая боль пронзила палец: колечко снова напомнило о себе. Наваждение сразу развеялось. Никакой девицы-красавицы и в помине не было; на крыльце стояла и хихикала противная старуха. Правда, увидев, что веселая игра в «забодалки с превращениями» прекратилась, она перестала смеяться и, нахмурившись, приказала:

— Руки!

Санька возмутился и хотел послать бабку подальше… к козлиной матери, но против своей воли вытянул руки вперед.

Старуха подошла поближе и указала на колечко.

— Это что?

— А ты не видишь?

— Вижу. Так бы сразу и сказал.

— А ты спрашивала? Полоумных своих напустила. Сейчас как надаю всем.

— Сказала же, не разглядела. — Бабка, похоже, колечка побаивалась, козлы тоже жались в стороне.

— И что за народ тут. Не разберется, а кидается. Это у вас что, такая традиция?

— Это у вас, мужиков, традиция — на всех кидаться. А потом все кто-то виноват. Ладно, проходи в дом.

Санька ликовал. Имея на руках такое замечательное волшебное колечко, он сразу становился не просто добрым молодцем, а самым смелым, самым могучим, самым непобедимым богатырем.

Важно, не торопясь, он поднялся по ступенькам и отворил дверь, но на пороге остановился, обернулся назад и небрежно спросил:

— Кстати, надо бы познакомиться. Я, Александр Иоанныч Грозный. А тебя как?

— Зови просто Баба-Яга.