Первая могила справа - читать онлайн книгу. Автор: Даринда Джонс cтр.№ 64

Остановившись у ворот жилого комплекса, я прошла по дорожке к двери квартиры 1B и постучала. Мне открыла девушка примерно моих лет, с полотенцем в руках — очевидно, вытирала посуду.

Я шагнула вперед, протянула руку и проговорила:

— Здравствуйте, мисс Миллар, я Шарлотта Дэвидсон.

Она осторожно пожала мне руку; ее тонкие, почти прозрачные пальцы были холодны как лед. Сестра ничуть не походила на Рейеса: со своими темно-рыжими волосами и светло-зелеными глазами она напоминала скорее ирландку или кого-то в этом роде.

— Чем могу помочь? — спросила она.

— Я частный детектив. — Я нашарила в кармане визитку и протянула ей. — Можно с вами поговорить?

Внимательно рассмотрев карточку, девушка приоткрыла дверь и жестом пригласила меня войти. Оказавшись в залитой светом комнате, я поискала глазами фотографии Рейеса. Но фотографий не нашлось — ни его, ни чьих-либо еще.

— Вы частный детектив? — спросила она, предложив мне сесть. — И чем же я могу быть вам полезна?

Она уселась напротив меня в гостиной. Лучи утреннего солнца пробивались сквозь кисейные занавески и заливали комнату теплом. Мебели было мало, но она была чистой и добротной.

Гадая, не страдает ли Ким от невроза, я откашлялась и задумалась, с чего начать. Это оказалось сложнее, чем я полагала. Как ей сообщить, что ее брат вот-вот умрет? Я решила оставить эту новость напоследок.

— Я здесь из-за Рейеса, — начала я.

Но не успела я пояснить, она переспросила:

— Из-за кого?

Я моргнула. Она что, не расслышала?

— Из-за вашего брата, — повторила я.

Я отлично читаю по лицам и сразу же поняла, что сестра Рейеса лжет, когда она ответила:

— Извините, но я понятия не имею, о ком вы. У меня нет брата.

Ого. Зачем ей врать? Пытаясь разгадать очередную тайну, я прокручивала в голове все возможные варианты объяснений. Но у меня не было времени играть в загадки. Даже в такие любопытные. Я решила, что клин клином вышибают, и солгала в ответ.

— Рейес предупреждал меня, что вы это скажете, — с довольной улыбкой проговорила я. — И сообщил мне пароль, чтобы вы поняли, что мне можно доверять.

Она нахмурила брови.

— Какой пароль? — Ким подалась ко мне. — Он вам обо мне рассказывал?

Вывести ее на чистую воду оказалось проще, чем я думала. Меня даже кольнуло чувство вины.

— Нет. — Я сочувственно поджала губы. — Не рассказывал. Но вы мне сами только что рассказали.

В ее ирландских глазах вспыхнула злость, но не на меня. Ким сердилась на себя. Она понурилась, насупилась, грустно поджала губы, и это сказало все, что мне нужно было знать. В их семье насилию подвергался не только Рейес.

— Не стоит на себя злиться, — проговорила я, испытывая не столько вину, сколько жалость, — расследования — моя работа, и я на них собаку съела. — Ким не сводила глаз с полотенца, которое держала в руках, и с каждым моим словом сжимала его все сильнее. — Зачем Рейесу было нужно, чтобы никто о вас не узнал? В его тюремном досье нет никаких упоминаний о сестре. Он нигде не указал ни вас как родственницу, ни вашего адреса, ни телефона. В протоколах заседаний суда о Ким Миллар тоже нет ни слова.

Помолчав, девушка произнесла с грустью:

— И не могло быть. Он взял с меня обещание, что я никому не расскажу, кто я. У нас разные фамилии. На суде мне было легко оставаться в тени. Никто ничего не заподозрил.

Но почему же Рейес не хотел, чтобы она выступила в суде? Его сестра могла бы стать главным свидетелем.

— Вы слышали, что с ним случилось? — спросила я.

Ким еще ниже опустила голову, и волосы упали ей на глаза.

— Я знаю, что в него стреляли. Амадор мне сообщил.

— Так, значит, Амадор держит вас в курсе дел?

— Да.

— Получается, вы знаете, что завтра Рейеса отключат от аппарата.

— Да, — срывающимся голосом ответила она.

Это уже что-то. Может, из нашего разговора выйдет толк.

— Ким, вы должны бороться. Больше некому. Вы единственная родственница Рейеса.

— Нет. — Она яростно помотала головой. — Я не могу вмешиваться.

Я задохнулась от изумления и ошеломленно уставилась на нее.

Она сжала полотенце с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

— Пожалуйста, не надо на меня так смотреть. Вы не понимаете…

— Где уж мне.

Ким тихонько всхлипнула.

— Рейес заставил меня поклясться, что я не стану поддерживать с ним отношений. Сказал, что, когда выйдет, сам меня найдет. Поэтому я и осталась здесь, в Альбукерке. Но я не езжу к нему в тюрьму, не пишу, не звоню, не посылаю подарков ко дню рождения. Он заставил меня поклясться, — повторила она и умоляюще посмотрела на меня. — Поймите, я не могу вмешиваться.

Я не могла понять, зачем Рейесу понадобилась такая клятва, но это все меняло. И я решила бить по самому больному. На войне как на войне.

— Ким, он защищал вас все эти годы, — холодно сказала я, и в моем голосе сквозил укор. — Как вы можете сидеть сложа руки?

— Не то чтобы защищал. — Она высморкалась в кухонное полотенце.

— Не понимаю. Вас… изнасиловали? — Никогда бы не подумала, что окажусь такой прямолинейной, настырной, что так буду владеть собой в трудную минуту. Одно лишь упоминание о подобных деликатных вещах граничило с грубостью.

По щекам Ким нескончаемым потоком струились слезы, отвечая за нее на мой вопрос.

— Он защищал вас изо всех сил. Как же вы можете его предать?

— Я же сказала, он меня не то чтобы защищал…

Я начинала стремительно терять терпение. Почему она не хочет ему помочь? Я же собственными глазами видела, как он за нее переживал, как в ту ночь рисковал жизнью, чтобы остаться с ней. Он бы мог убежать, обратиться в полицию, сдать этого буйнопомешанного властям и наслаждаться свободой. Но он остался. Ради нее.

— А что же тогда? — язвительно уточнила я.

Ким погрузилась в глубокие раздумья, а потом взглянула на меня, и в ее зеленых глазах блестело полуденное солнце.

— Страдал.

Ого. Такого я не ожидала.

— Не понимаю. Что…

— Отец… — Ким замолчала: ее голос ломался под тяжестью слов, — отец ко мне не прикасался. Я была лишь орудием, с помощью которого он мог контролировать Рейеса.

— То есть вы хотите сказать… что насилие все-таки было.

Девушка подняла на меня глаза; в ее взгляде читалась ненависть к тому, в чем я вынуждала ее признаться.

— Он не прикасался ко мне. Ко мне. Я не говорила, что насилия не было.