Первая могила справа - читать онлайн книгу. Автор: Даринда Джонс cтр.№ 40

— Тогда я чувствую, что просто обязана, как твоя подруга и доверенное лицо, — спокойно продолжала Куки, — подробно проанализировать то, что случилось в ванной.

Я подавила смешок.

— Не уверена, что сцена в ванной играет сколь-нибудь существенную роль. Скорее… ну я не знаю… несущественную.

— Чарли, — предостерегающе зарычала Куки, — давай выкладывай или умрешь медленной и мучительной смертью. Кто был с тобой в ванной? Рейес? Злодей? Облегчи душу.

— Ладно, — сдалась я, — ты помнишь, что Рейес назвал меня «Датч» в тот вечер? Мне тогда было пятнадцать. Так?

— Так, — согласилась она. Ей явно не терпелось перейти к сцене в ванной.

— Ты знаешь, что мне вот уже месяц каждую ночь снится прекрасный незнакомец, верно?

— Верно, — подтвердила она, немного смягчившись.

— Так вот сегодня тот парень из снов написал на запотевшем зеркале «Датч» и назвал меня так в ванной.

— Это уже что-то. — Куки подвинулась на краешек стула и замерла: ее осенила догадка. — Значит, парень из снов — это Рейес?

— Именно это я и хотела сказать. Сегодня до меня дошло, что Злодей назвал меня «Датч» в день, когда я родилась.

Куки растерянно поджала губы:

— Кто же все-таки был с тобой в ванной?

Я с восхищенной улыбкой уставилась на сидевшую рядом со мной подругу.

— Я только что призналась тебе, что этот огромный и страшный Злодей следует за мной по пятам, периодически спасая мне жизнь, что я помню день, когда появилась на свет, и знаю все языки, когда-либо существовавшие на Земле, а ты не завизжала и не выбежала из комнаты. Почему ты мне так веришь?

После продолжительного раздумья Куки задала встречный вопрос:

— Ты нарочно хочешь сменить тему?

Едва не согнувшись пополам от смеха, я схватилась за ноющие ребра и завопила:

— Хватит! Не смеши меня. Мне больно.

— Извини.

Непохоже было, чтобы она раскаивалась.

— Что тебе удалось выяснить насчет тюрьмы? — поинтересовалась я, сквозь слезы взглянув на экран. — Рейес еще там? Он… жив?

— Служащий сказал мне только, что Рейес по-прежнему значится в списке заключенных и сидит в блоке «D». Но, признаться, мне показалось, что он чего-то не договаривает.

— Завтра поеду туда.

— В тюрьму?

— Да. — Я щелкнула по папке «Кадровый состав» со списком сотрудников и выделила фотографию Нила Госсета. — Я училась в школе с заместителем начальника тюрьмы.

— Правда? Вы дружили или наоборот?

Мне тоже хотелось бы это знать.

— Трудно сказать. Если бы я вдруг загорелась посреди школьной столовой, едва ли он пожертвовал бы хоть каплю своей драгоценной мочи, чтобы меня потушить, но потом ему наверняка стало бы стыдно.

— Ничего себе, — проговорила Куки, с изумлением глядя на статью, которую держала в руках. Я наклонилась, поморщившись от боли, прочитала последний абзац и застыла на месте.

Дело Рейеса расследовал дядя Боб. Черт.

Мне было бы проще сосредоточиться, если бы меня не отвлекали все эти блестящие штуки.

Надпись на футболке

Зов природы поднял меня с постели ни свет ни заря. После падения с крыши я чувствовала себя так, будто только что выпила бутылку виски.

Я споткнулась о горшок с цветком, ударилась мизинцем ноги о табуретку, врезалась лицом в дверной косяк и только после этого опустилась на унитаз, вспоминая все, что запланировала на сегодня. Где-то в глубине квартиры мелодично звонил телефон. Слава богу, что в оформлении дома я придерживалась минимализма. Если бы на пути к фарфоровому трону стояло еще что-то, не дожить бы мне до следующего дня рождения.

Я оглядела футбольную майку, которая была на мне. Ее я стянула у парня, с которым встречалась в школе — голубоглазого блондина, развращенного до мозга костей. Даже на нашем первом свидании его больше интересовал цвет моего нижнего белья, чем цвет моих глаз. Знай я об этом заранее, надела бы коричневые трусы. Самое странное, что я не помнила, как вчера эту майку натягивала. И вообще как ложилась спать.

Наверно, Куки подлила мне в шоколад рогипнол. [14] Мы еще об этом поговорим, но сейчас нужно решить, что делать. То ли бросить все дела с полицией и рвануть к Рейесу в тюрьму, то ли переложить все дела на Куки, а потом уже рвануть к Рейесу в тюрьму.

Сердце учащенно билось в предвкушении встречи с ним, хотя, признаться, я переживала. А если мне не понравится то, что я увижу? Вдруг он действительно виновен? Мне оставалось только верить, что его приговор — лишь чья-то большая ошибка. Что Рейеса осудили несправедливо. Что улики были собраны неверно или вообще сфабрикованы. Надежда умирает последней.

Судя по тому, что я узнала вчера ночью, читая статью за статьей — причем не все из них были напечатаны крупным шрифтом — и частично протоколы судебных заседаний, которые Куки раскопала по делу Рейеса, для обвинительного приговора доказательств явно не хватало. И все-таки двенадцать присяжных признали его виновным. Но гораздо больше меня встревожило то, что в деле ни слова не было сказано о жестоком обращении, которому подвергался Рейес. Неужели то, что отец едва не забил его до смерти, совсем ничего не значит?

Меня отчаянно клонило в сон, но я понимала, что не засну. Слишком много мыслей проносилось в голове, слишком быстро они мелькали, хотя у меня была веская причина хотеть заснуть, впасть в забытье, и будь что будет. Первый раз за месяц Рейес не пришел ко мне. Не прокрался в мой сон со своими темными глазами и теплыми прикосновениями. Не скользнул губами вниз по спине, не просунул пальцы меж моих ног. И я не могла отделаться от вопроса: почему? Быть может, я что-то сделала не так?

У меня сердце упало. Я так привыкла к его еженощным визитам. Ждала их с большим нетерпением, чем собственного следующего вдоха. Может, поездка в тюрьму прольет свет на произошедшее.

Чистя зубы, я услышала, как на кухне кто-то шаркает. Большинство одиноких женщин испугались бы, я же лишь отметила, что у меня появился клиент.

Я вышла из ванной и зажмурилась от яркого света.

— Бабушка Лиллиан? — уточнила я, проковыляла к барной стойке и рухнула на табурет. Худосочная бабушка Лиллиан буквально утонула в необъятном цветастом гавайском платье; свой наряд она дополнила кожаным жилетом и хипповскими бусами в стиле шестидесятых. Многие годы я пыталась отгадать, что она делала перед смертью, но не придумала ни одного занятия, которое гармонично сочетало бы гавайское платье и бусы братской любви. Разве что какая-нибудь особенно извращенная игра в твистер под ЛСД.