Зов из бездны - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Ахманов cтр.№ 54

Утомленный этими мыслями, я вернулся в дом, задул светильник и лег на ложе. И снились мне в ту ночь ладья Амона-Ра и сам великий бог, плывущий по небу в ореоле жаркого сияния. Руки его были вытянуты, ладони раскрыты, а на одной держал он сосуд с ибисами, а на другой пылал огонь неугасимый, и корчился в пламени том проклятый Харух. Проплыла ладья с востока на запад, и над Библом шевельнул Амон рукой, бросил в город золотой сосуд и милостиво улыбнулся.

И я, оставаясь все еще во сне, понял, что дан мне знак, что прощен я Амоном за свое нерадение. И тогда возрадовалась душа моя, и облегчилось сердце.

Миновал день, и еще день, и еще, и был я призван к князю Библа. В новой одежде явился я к нему, и не были в пыли мои ноги, ибо ехал я в повозке Эшмуназара, запряженной двумя упитанными ослами, сидел под полотняным тентом на толстом ковре. И когда вошел я к владыке Закар-Баалу, нес за мной возница тяжелый ларец, и слышался звон из того ларца, приятный слуху. Встал я перед князем, склонился к коленям его, поднял крышку и увидел, как просветлело лицо правителя. Возрадовался он и молвил:

– Сосчитан товар, что прислал мой брат из Таниса, сосчитан и увезен в кладовые, а этот последний дар останется в моей сокровищнице. Исполню я веление Амона! Готовы люди и готовы упряжки, и завтра пошлю я их в горы. И дам корабли числом десять и еще пять, чтобы везли они кедр в Танис, а там — твое дело. В Фивы по вашей Реке мои суда не плавают.

Хотел я сказать, что корабли для перевозки дерева обещаны Несубанебджедом, но раздумал. Обещаны, но придут ли в Библ?.. Прислал князь Таниса товары, прислал золото и серебро; вдруг на этом и кончилась его щедрость?.. Так что снова поклонился я князю, а потом спросил:

– Много ли нужно времени, чтобы срубить те кедры и привезти на берег?

– Срубить недолго, дольше тащить быками с гор, — ответил князь. — Но срубленный лес тяжел, и его оставят на месте, чтобы бревна высохли. Будут они лежать много месяцев, не меньше пяти или шести.

Опечалился я, ибо понял, что еще не скоро увижу Реку, не скоро войду в свой дом и обниму своих детей и женщин. Был я в этот миг, как птица, плененная в клетке: хочется ей лететь на юг, да клетка не дает. Но превозмог я печаль и сказал:

– Что делать мне это время, господин мой? Томится на чужбине мое сердце, горек мне мед твоей земли, и не веселит ее вино.

– Мне служат египтяне, служат и живут здесь не месяцы, но годы, — произнес Закар-Баал. — Ты их знаешь, Ун-Амун, ты их видел. Спроси у них: разве горек им мой мед?.. разве вино мое не приносит радости?..

– Они служат, владыка, и дни их полны забот. Они служат, а я жду. Жду в печали.

Нахмурился правитель Библа и сказал сурово:

– Не ты первый ждешь, не ты первый! Когда я был молод, пришли ко мне посланцы фараона вашего, и речи их были дерзкими, вид непочтительным, а даров не оказалось вовсе. Не пустил я их обратно, повелел жить здесь, и жили они в Библе семнадцать лет, а потом умерли [45] . Тебе меньше ждать, Ун-Амун. И если хочешь умерить печаль и ощутить сладость меда, сделай, как я скажу: найди себе женщину.

Это был мудрый совет. Видит Амон, женщина делает мед слаще, вино пьянее, а жизнь радостнее! Конечно, не всякая женщина, а такая, как Тентнут или Нефрура… Дрогнуло мое сердце, и сказал я Закар-Баалу слова благодарности, а потом спросил:

– Разрешишь ли ты мне пойти в горы с лесорубами? Хочу взглянуть на кедры и убедиться, что не повалят твои люди кривое дерево.

Усмехнулся князь:

– Все кедры прямы, египтянин, но если хочешь, иди. Поведет лесорубов мой корабельный мастер, а имя ему Мессулам.

Вернувшись в усадьбу, я поведал Эшмуназару о своем намерении. Он пытался меня отговорить; по его словам, те, кто валит лес, люди грубые, и пища их тоже груба, а обычаи дикие — спят они на камнях и укрываются козьими шкурами. Горы же высоки, окутаны туманом, и всякий, кто его вдохнет, уже не выдохнет, рухнет на землю и скончается в муках. «А как же лесорубы?» — спросил я. С ними не равняйся, ответил Эшмуназар, они не люди вовсе, а горные козлы, только с топорами. И много другого поведал он мне, такого странного и страшного, что я удивился, взглянув на лесорубов и мастера их Мессулама. Люди как люди, и видом похожи на гребцов — коренастые, крепкие, жилистые.

А вот горы…

* * *

Подобного этим горам я никогда не видел. Воистину подпирали они небеса, и свод небесный лежал прямо на их вершинах — низкое небо из туманной мглы, белесое и холодное. Скрывало оно солнечный глаз Амона-Ра, а воздух, смешанный с этим туманом, теснил грудь, хотя не так сильно, чтобы падать и корчиться в муках. Мы двигались вверх по ущелью, и каменные громады окружали наш караван, отрезав его от привычного мира. Мир большей частью плоский, как пустыня и берег Реки, как поля и прибрежные земли у моря, и в этом мире видно далеко, на многие сехены. Если встречается что-то высокое, то это скала, или холм, или создание рук человеческих, как огромные пирамиды у Мемфиса. Кажется, что всюду мир таков, всюду одинаков, но вот попадаешь в горы и изумляешься: камень здесь не лежит, а возносится вверх на тысячи локтей, и ничто перед этими стенами храмы, пирамиды и городские башни. Должно быть, когда боги творили землю, была у них тайная цель, неведомая людям, живущим на равнинах: устроить место, где человек поймет свое ничтожество. И этого они добились.

Как я уже сказал, наш караван двигался по ущелью и был велик и многолюден. Три сотни лесорубов отправил в горы Закар-Баал, а с ними триста тягловых быков с погонщиками и телеги, на которых везли пиво, вино, еду, котлы, веревки и всяческое снаряжение. При телегах были возницы, при котлах и провизии — повара, а еще восемь надсмотрщиков и главный над ними из доверенных людей владыки. Этот человек по имени Мессулам, не очень знатный и богатый, пользовался в Библе уважением как лучший корабельный мастер и даже входил в совет старейшин при князе. Его борода побелела, кожа сморщилась, но голос был властным и зычным, а плеть не дремала, исправно подбадривая и быков, и лесорубов.

Я шел рядом с ним по довольно широкой тропе, тянувшейся по дну ущелья. Эта дорога была расчищена от камней, и, по словам Мессулама, если собрать все бревна, что протащили по ней, хватит их на новый Библ. А может, на два или три таких же города, ибо тропу проложили в те времена, когда отчалил от берега Джахи первый корабль. Озирая горы, окутанные туманом, я невольно ежился и, наконец, спросил Мессулама: неужели будем мы идти до самых вершин, поднимаясь туда, где солнечный бог плывет в своей ладье? Нет, ответил он, скоро уже достигнем места с пологими склонами, удобного для вырубки. Там будет лагерь и там оставят лес, чтобы ушла из древесины влага, и сделались бревна сухими и легкими.