Супруг для богини [= Увядание розы ] - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Орбенина cтр.№ 37

Когда мальчик становится уже не мальчиком, но мужем? Ольга Николаевна и не заметила, как два сорванца – непоседы, непослушные мальчишки – превратились в гимназистов, в положенный срок Павел благополучно поступил учиться в Петербургский университет, метил в инженеры-путейцы, а Кирилл, мечтая о военной карьере, закончил Михайловское училище. По протекции отца он остался в Петербургском гарнизоне и вел жизнь молодого блестящего офицера. Обоих братьев теперь невозможно было застать дома. Оля подозревала, как происходит становление светского человека, взрослого мужчины, но не решалась выступать в роли строгой благонравной матери. Слава богу, от прежней конфронтации остались одни воспоминания. Но они многому научили мачеху. Определились некие границы, за которые она не могла переступать, не рискуя потерять дружеское расположения юношей. Извекова никогда не поучала, как надобно правильно поступать, не совала нос в их тайны, не докучала нудными нотациями. Постепенно прежний ледок растаял, молодые люди увидели в жене отца близкого друга, товарища, «жилетку», в которую можно поплакаться. Отец был для них совершенно далек и недоступен, а мачеха стала хранительницей юношеских тайн и врачевателем взрослеющих душ. Ольга Николаевна дорожила ценными приобретениями, ведь на это ушли семь лет ее жизни с Извековым.

Мальчики выросли славные! Горская на небесах должна остаться довольна воспитанием своих детей. Да и Агриппина Марковна, отправившаяся вслед за своей дочерью, пока жива была, хвалила Ольгу и все меньше бранила внуков. Старший, Кирилл, унаследовал материнскую красоту. Ему больше других досталось ее неотразимости, обаяния и притягательности. Только в мужском облике все черты покойной красавицы раскрывались по-новому, необычно. А уж когда золотые офицерские погоны легли на плечи молодого человека, он превратился в пристальный объект женского внимания. Кирилл, веселый и жизнерадостный, с ясной улыбкой и сияющими глазами, как-то особенно был дорог Ольге Николаевне. Она никогда явно не выделяла из детей кого-то, но в душе имела необъяснимую привязанность к старшему пасынку. Кирилл теперь, когда с детскими шалостями было покончено, относился к мачехе подчеркнуто предупредительно и нежно, всякий раз с удовольствием называя ее «мама Оля», что неизменно трогало ее душу. За ним, его становлением и взрослением Ольга Николаевна следила с особой тревогой, уж очень ранимым и бескомпромиссным вырос старший из сыновей Извекова.

Служба в полку – дело хлопотное, трудное, но еще важнее для молодого офицера внешний лоск и неписаные законы светской жизни, которые переступить без потери уважения товарищей и доброй репутации невозможно. На поддержание достойной жизни требовалось немыслимое количество денег, поэтому приходилось, увы, постоянно прибегать к отцовской помощи. Нельзя посещать затрапезный ресторан, пожалуйте только в «Медведь». Нельзя сидеть на дешевой галерке, извольте только в партер. А если случится букет даме послать, то приготовься выложить чуть ли не все свое жалованье! Но Кирилл не грустил, он знал, что жизнь – яркая и длинная, что молодость – хоть и не богата, да весела. Зато уж потом он свое возьмет! И ему непременно повезет в жизни! Жаль только, что император – миротворец, войн нигде никаких не ведется, а то бы он, Кирилл, послужил Отечеству! Как чудно распорядилась судьба многими в 1812 году! В тридцать лет – генерал, правда, грозили ранения или, быть может, смерть, но какая! Геройская, на поле брани, под пулями противника, со знаменем, на глазах боевых товарищей!

Под Рождество молодой Извеков отправился в Михайловский театр. Давали модную французскую пьесу. Кирилла пьянила атмосфера сценического действа, радостного ожидания, который испытывает зритель, перед тем как откроют занавес, праздничное дефилирование в фойе. Тот же театр, но иной, со своими примадоннами и героями-любовниками. Вышагивая по натертому полу, ловя свое отражение в зеркалах, Кирилл с удовлетворением отмечал, что мундир сидит на нем преотлично, никакой лишней складочки, как влитой. Фигура статная, особенно если еще и голову вскинутой держать. Правда, он невысок, но крепок, ноги прямые, плечи достаточно широки. Хорош, без ложной скромности! И женщины ловят его взгляд, смотрят выразительно. Но нет, пока ни одна не тронула его сердца. Он скользит глазами по хорошеньким личикам, провожает взором иную туфельку. Рассылает улыбки и воздушные поцелуи, любезно кланяется в ответ. Пока это только игра. А впереди…

Навстречу по паркету плыла дама. По всему видно, что не девица, а именно молодая дама, она вышагивала уверенно, каждым жестом руки, обтянутой шелковой перчаткой, каждым поворотом головы она утверждала знание жизни и превосходство опытности над невинностью. Платье струилось, обтекая соблазнительные формы, загадочно шуршало шлейфом. Она приблизилась к молодому Извекову, и густое облако тяжелых сладких духов окутало его. Кирилл остолбенел.

Их представили друг другу. При упоминании известной фамилии нечто подобное узнаванию мелькнуло в лице госпожи Бархатовой, ведь это была именно она.

– Вы знакомы с моим отцом? – вежливо осведомился молодой человек.

– О, нет, я наслышана о его творчестве, но, как ни прискорбно, кажется, ничего не читала, – произнесла новая знакомая приятным, чуть глуховатым голосом.

Матильда Карловна действительно книжек в руки не брала. Единственным, что она читала, были любовные послания от многочисленных поклонников да счета из магазинов. Она царственным жестом протянула руку, Кирилл склонился к скользкому шелку перчатки. Внушительный сапфир одного из колец многозначительно подмигнул юноше.

– Подумать только, я не знала, что у господина Извекова такой взрослый сын! На портретах писатель еще молодой! – улыбнулась Бархатова. – Вы уже служите, как я погляжу?

– Да, сударыня. – Кирилл щелкнул каблуками и поклонился.

Ему стало неприятно, что о нем говорят как о выросшем ребенке. Он гордился своим отцом, но все чаще папенькина известность мешала юноше быть самим собой. Просто Кириллом Извековым, а не сыном известных людей. Ну хоть фамилию меняй!

Между тем новая знакомая, покачивая бедрами, проследовала в свою ложу. Извеков как завороженный смотрел ей вслед и очнулся только от грубого толчка товарища, стоявшего рядом и познакомившего их.

– Извеков, очнись! Негоже так пялиться на даму!

Кирилл покраснел.

– Что, нравится? – продолжал товарищ. – Только хороша Маша, да не наша! У нее поклонники и без тебя в очередь стоят! Поди уж весь Петербург перебывал в ее спальне!

И собеседник захохотал. Кирилла передернуло.

– Как ты смеешь плохо говорить о незнакомом человеке, о женщине?

– Это тебе она еще незнакома, милый Кира! Дамочка имеет своеобразную репутацию! Так что держись-ка ты подальше от нее! Нынче французская болезнь свирепствует! – добавил товарищ, понизив голос.

Кирилл еще больше покраснел и умолк. Его опыт общения с женщинами был очень невелик, в этом он отставал от своих друзей.

Прозвенел звонок, и публика поспешила на свои места. Кирилл, усевшись в кресло, тотчас же принялся искать Бархатову глазами. Он обнаружил ее в правой ложе бенуара. Она сидела, облокотясь на бархатное ограждение, и смотрела на молодого человека в упор. Их взгляды встретились, перекрестились, показалось, как будто молния метнулась между ними. Матильда чуть улыбнулась и отвела взор. Бедный юноша не мог смотреть на сцену. Так и просидел вполоборота до антракта. В перерыве Извеков поспешил в ложу новой знакомой. Там и без него присутствовало несколько соискателей внимания красотки. Он стоял позади Матильды Карловны. Волны томной неги расплывались вокруг. Поднятые волосы, оголенный затылок, несколько выбившихся из прически локонов – все возбуждало Кирилла чрезвычайно. Маленькое ушко украшал крупный бриллиант на золотом стебельке. Камень подрагивал от каждого движения хозяйки, дрожь пробирала и молодого безумца. Бархатова, чуть повернувшись, боковым зрением следила за молодым Извековым. Когда он уже собирался откланяться, она резко повернулась и, широко улыбаясь только ему, пригласила его составить ей компанию на прогулке в Летнем саду.