Дина. Дар змеи - читать онлайн книгу. Автор: Лене Каабербол cтр.№ 26

— Я жду! — сказала она и отпустила его взглядом, точь-в-точь как хищная птица отпускает добычу, которая не очень ей желанна.

Мужик покачал головой и потер рукой лицо.

— Кого? — спросил какой-то храбрец.

— Того, кто пытался убить мою дочь.

И тут время на рыночной площади словно бы остановилось. Вся болтовня смолкла. Там не осталось никого, кто пытался купить или продать, никого, кому надо было пойти за водой, никого, кому понадобилась бы до зарезу чаша пива на постоялом дворе.

Казалось, будто шепот пронесся по всему селению, а полчаса спустя каждый сельчанин в Глинистом, без сомнения, знал, что было сказано. И большинство из них сошлись на площади, чтобы узнать конец этой истории.

Вокруг Кречета и Шелковой было пусто, люди стояли или сидели по всей рыночной площади. Кое-кто пытался болтать потихоньку, но собеседники быстро замолкали либо бормотали едва слышно. И когда мать внезапно выпрямилась на спине Кречета и стала еще прямее и стройнее, наступила мертвая тишина. Тишина и молчание на всей базарной площади.

— Мою дочь ужалила змея! — сказала мама, и, хотя она не говорила особо громко, ее слышали все. — Она чуть не умерла. Может, то был несчастный случай! Я надеюсь, что это так!

Ее взгляд скользил по всему сборищу, от одного лица к другому. И если они раньше не ведали, что она — Пробуждающая Совесть, то теперь они узнали это.

— Только подлая тварь способна причинить такие страдания ребенку. Если кто-нибудь желает нам зла, пусть выйдет вперед. Если кто-то что-нибудь знает, пусть выйдет вперед. Люди должны признаваться в своих злодеяниях.

Тишина. Никто не шевельнулся. Глаза матери переходили с одного на другого, как бы схватывали чей-то взгляд, отпускали его, схватывали следующий… Никто не произнес ни слова. Никто не выступил вперед. Никто прежде Ирены не сделал ни одного неуверенного шага к Кречету.

— Пробуждающая Совесть! — сказала она, и голос ее слегка задрожал. — Мы ничего не сделали твоему ребенку. Мы люди честные!

Мать медленно кивнула.

— Верю тебе! — сказала она. — Никто из тех, кто здесь, не виновен. Может, это и вправду несчастный случай. Мне остается лишь одно: поверить.

Затем, повернув коня, она покинула рыночную площадь. И ни у кого в Глинистом не возникло желания преградить ей путь, когда она поскакала прочь.

— Ты так думаешь? — спросил я, когда мы уже почти добрались до хижины. — Это несчастный случай?

— Может быть, — ответила мать. — Во всяком случае, ни один из тех, кто был на площади, не виновен. Но я видела также, кого там не было. Андреас. Башмачник. Петер-Трактирщик — старший сын Минны-Трактирщицы, хозяйки постоялого двора. Если кто и совершил это злодеяние, он — один из этих трех.

Я не мог вообразить кого-либо из них в тайных воздыхателях, в дружках Дины, даже сынка Минны. Он был больно стар для Дины, старше меня, а к тому же еще здорово косил на один глаз. Однако же письмо могло быть не от дружка, а от того, кто прикидывался им. А может, никакого воздыхателя и не было.

Или, может, злодей прослышал об их встрече и воспользовался ею.

От всех этих «может» голова моя кружилась, будто сбитая с толку летучая мышь, и лишь одно было ясно: я должен всерьез поговорить с сестрой. Теперь разговор пойдет начистоту!

Но когда мы вернулись домой, Дина по-прежнему спала, а я не был столь жесток, чтобы будить ее и начать выспрашивать. Я радовался тому, что она вообще у меня есть.

Собачонка Розы залаяла. Громко, резко, предупреждающе… Рывок — и я сел, хотя еще до конца не проснулся. Я слышал, как внизу у дверей Роза шикала на Лайку, но та не унималась. Я выкатился из соломы, на которой спал, и пополз к краю полатей.

— Что там? — шепнул я Розе.

Я еле-еле видел ее в темноте. Только белая шубка Лайки была видна отчетливо.

Сначала Роза не ответила.

— Кажется, кто-то идет, — в конце концов произнесла она, и голос ее прозвучал тихо и боязливо.

Я повернулся, чтобы разбудить Нико, но он уже проснулся.

— Найди свой лук! — сказал он.

Я кивнул. Раньше, когда кто-нибудь подходил к нашей хижине среди ночи, это значило, что людям нужна помощь моей матери. Но после событий последних дней я страшился…

— Мадам Тонерре!

Быстрый стук в дверь, голос запыхавшегося человека. Он звучал, словно…

— Отвори, Роза! — велела мама. — Это Ирена!

Это была она. Она задыхалась, и голова ее была не в порядке, так что я сперва подумал: что-то худое стряслось с ее будущим ребенком. И первой мыслью матери было явно то же самое.

— Садись! — резко произнесла она. — У тебя кровь? Давин, зажги лампу!

Ирена предостерегающе замахала руками.

— Нет, — по-прежнему задыхаясь, сказала она. — Это не со мной! Это… это…

— Погоди, пока не отдышишься, — прервала ее мама.

Ирена села, но покачала головой.

— Времени нет, — сказала она. — Они нашли Катрин… Седельникову дочку. И она… с ней что-то неладно. Она лежала на постоялом дворе в курятнике в полном беспамятстве, и никто не мог вернуть ее к жизни. И у нее… у нее на грудке намалеван знак… Кровью!

— Кровью!.. — Сначала мама была лишь растеряна. А потом медленно спросила: — Какой знак?

Ирена глядела вниз, на стол.

— Два кружка, один в другом. Будто знак Пробуждающей Совесть!..

Я чуть не выронил лампу, которую мне в конце концов удалось зажечь. А матушка не спускала глаз с жены кузнеца, а та только и делала, что глядела вниз и не желала смотреть на Пробуждающую Совесть.

— Ирена!..

— Я хорошо знаю: это не вы, — упрямо произнесла Ирена. — Кто бы это ни был, кто бы это ни сделал… я хорошо знаю, это не вы. Однако же… многие другие скажут: это, мол, месть Пробуждающей Совесть за то, что случилось с ее дочерью. Вам надо уйти! Вам нельзя оставаться здесь! Вам надо уйти отсюда сейчас же, сию же минуту!

Мысли вихрем кружились у меня в голове. Что случилось с Катрин? Я хорошо знал ее. Одна из маленьких учениц Нико, тихонькая девочка с каштановыми локонами и редкими передними зубками. Лет семь или около того. Кому могло прийти в голову такое злодеяние? Ранить такую крошку?

— Она говорила, будто знает, как проникнуть в курятник постоялого двора, — тихо вымолвил Нико. — Может, она спугнула вора или что-то подобное.

— Найди мою корзинку, Давин! — велела мать. — Я должна поглядеть, не могу ли я что-нибудь сделать!

— Вы что, вообще не слышите, что я творю? — воскликнула вдруг Ирена. — Вам нельзя оставаться здесь! Башмачник, Андреас, Петер-Трактирщик, сын Минны, хозяйки постоялого двора… Как по-вашему, сколько пройдет времени, прежде чем они окажутся у этой двери с кольями и факелами в руках? И как по-вашему, что они станут делать? Говорю вам, бегите! Сейчас же!