Друг от друга - читать онлайн книгу. Автор: Филип Керр cтр.№ 30

Потом я слышал, что лагерь ликвидировали в последние недели тысяча девятьсот сорок третьего. Красная армия освободила Львов только в июле тысяча девятьсот сорок четвертого. Многие заключенные из Яновска были перемещены в концлагерь в Майданеке. Если желаете разузнать, что случилось с Варцоком, вам стоит побеседовать с другими людьми, работавшими в Яновска. Ну, например, с Вильгельмом Рокитой. Был еще один офицер, по фамилии Вепке, имени его не помню, он был комиссаром гестапо и дружил с Варцоком. Дружил Варцок и еще с двумя парнями из СД: шарфюрером Раухом и обер-вахмистром Кепихом. А вот живы они или погибли — понятия не имею.

— Варцока последний раз видели в Эбенси, под Зальцбургом, — сказал я. — Его жена говорит, бегство ему помогали организовать «Старые товарищи», то есть «ОДЕССА».

— Нет, — покачал головой Гебауэр. — «ОДЕССА» и «Товарищи» совсем разные организации. «ОДЕССА» управляется американцами, не немцами. Да, исполнители там — многие из тех, кто работает и на «Товарищей», но во главе стоит ЦРУ. ЦРУ и создало эту организацию для помощи некоторым нацистам в побеге, если те перестают приносить им пользу.

И я не думаю, чтобы Варцок мог заинтересовать ЦРУ как агент. Начать с того, что в разведывательной службе он полный ноль. Если он все-таки удрал, так только с помощью «Товарищей», или «Паутины», как эту организацию иногда называют. Вам следует порасспрашивать кого-нибудь из «пауков», куда он мог сбежать.

Для следующей фразы слова я подбирал с крайней осторожностью:

— Моя покойная жена всегда боялась пауков. Панически. Каждый раз, когда она натыкалась на паука, мне приходилось идти и расправляться с ним. Самое забавное, сейчас, когда она умерла, я ни разу не видел ни одного паука. И даже не знаю, где искать их. А вы?

Гебауэр усмехнулся.

— Он правда ни слова не говорит по-немецки, — заверил он, имея в виду охранника. — Все в порядке. Здесь про «Товарищество» много чего толкуют. Честно, даже не знаю, насколько этим разговорам можно верить. Ведь, в конце концов, никому из нас сбежать так и не удалось. Нас поймали и засунули в эту тюрьму. Боюсь также, герр Гюнтер, то, чем вы занимаетесь, чревато серьезной опасностью. Одно дело пользоваться тайными маршрутами спасения, и совсем другое — расспрашивать про них. Вы взвесили риск, на который идете? Да, даже вы, человек, который сам служил в СС. Хотя вы не первый эсэсовец, кто сотрудничает с евреями. Есть один парень в Линце, охотник за нацистами, его зовут Симон Визенталь, тот пользуется услугами эсэсовца-информатора.

— Я рискну.

— Если бы вы желали исчезнуть из Германии, — продолжил Гебауэр, — то самое лучшее — обратиться к профессионалам. Баварский Красный Крест прекрасно справляется с розыском пропавших. И полагаю, что у них имеются профессионалы и по проделыванию обратной операции. Их офис тут, в Мюнхене, верно?

— На Вагмюллер-штрассе, — кивнул я.

— Разыщите там священника, некоего отца Готовину, покажите ему билет в один конец в какой-нибудь местный городок, в названии которого имеется двойная буква «с», ну хоть в Пайссенбург, к примеру. Или Кассель, если бывали там. А может, и в Эссен. Вам следует зачеркнуть все остальные буквы на железнодорожном билете, пусть останутся только эти — «сс». Когда будете говорить со священником или с кем-то еще в «Товариществе» первый раз, то покажите этот билет. И тут же спросите, не может ли он порекомендовать вам, где остановиться в городке, куда у вас билет. Вот, в общем, и все, что мне известно. Да, и еще одно: вам станут задавать вопросы по видимости вполне безобидные. Если, к примеру, священник спросит, какой ваш любимый гимн, ответьте: «Как велико искусство Твое». Сам я этого гимна не знаю, знаю только мотив. Немного похож на «Хорста Весселя».

Я начал было благодарить его, но он отмахнулся:

— Когда-нибудь, герр Гюнтер, и мне может понадобиться ваша помощь.

Я надеялся, что он ошибается. Но ведь работа есть работа, так что, может, я и не откажусь помогать Гебауэру, если он обратится ко мне. Ему здорово не повезло, вот и все. Во-первых, командовал тем подразделением Ваффен СС в Малмеди другой офицер, лейтенант-полковник СС Пайпер. И расстрелять пленников приказал Пайпер, не Гебауэр. И потом — по крайней мере, так было написано в газетах — отряд нес крупные потери и находился в положении самом критическом. При подобных обстоятельствах приговаривать Фрица Гебауэра к пожизненному заключению представлялось мне слишком суровой мерой. Гебауэр прав: сдаваться в плен в таком сражении было все равно что просить взломщика присмотреть за вашим домом, пока вы в отпуске. На русском фронте ни от кого не ждали, что станут брать пленников. Чаще всего мы своих пленных убивали, а противник убивал наших. Мне повезло, Гебауэру — нет. Вот и все. Такой уж была эта война.

Я поспешно покинул Ландсберг с чувством, с каким Эдмон Дантес удирал из замка Ив после тринадцатилетнего заточения. Я мчался обратно в Мюнхен, будто меня в офисе поджидали золото и бриллианты. Так действуют на меня тюрьмы. Всего пара часов в бетонных стенах, и я уже мечусь в поисках ножовки.

Очень скоро после моего возвращения раздался телефонный звонок. Звонил Корш.

— Где ты был? — требовательно спросил он. — Я названиваю тебе все утро.

— Прекрасный сегодня денек, — отозвался я. — Вот я и решил прогуляться в Английский сад. Поесть мороженого, пособирать цветочки.

Пожалуй, именно этого мне и хотелось больше всего. Чего-нибудь обыкновенного и невинного: побыть на свежем воздухе, где не вдыхаешь запахов других людей. Меня не оставляли мысли о Гебауэре, человеке моложе меня, которому предстоит провести всю жизнь за решеткой, если только епископ с кардиналом не пробьют для него и остальных амнистии. Чего бы только Фриц Гебауэр не отдал за рожок мороженого и прогулку к китайской пагоде!

— Ну как? Получилось у тебя с янки? — поинтересовался я у Корша, чиркая спичкой по дну ящика стола и прикуривая. — Есть что-нибудь о Яновска и Варцоке?

— Советы создали специальную комиссию по расследованию деятельности этого лагеря.

— Немного необычно, верно? С чего это вдруг?

— Потому что, хотя там заправляли германские офицеры и неофицерский состав, — объяснил Корш, — большинство убийств совершалось русскими военнопленными, добровольно записавшимися на службу в СС. Для этих самое главное было количество. Убивать как можно больше и как можно быстрее. Такой приказ они выполняли под страхом смерти. Но с нашими «старыми товарищами», офицерами, все обстояло по-другому. Для них убийства были в удовольствие. В досье очень мало материалов на Варцока. Большинство заявлений свидетелей — о начальнике завода Фрице Гебауэре. Берни, он, видать, отъявленный мерзавец, каких мало!

— Расскажи-ка мне про него поподробнее, — попросил я, чувствуя, как мне скручивает желудок.

— Этот миляга обожал душить женщин и детей голыми руками. Еще ему нравилось, связав людей, оставлять их зимой в бочках с водой на всю ночь. Единственная причина, почему он отбывает пожизненное только за то, что произошло в Малмеди, та, что Иваны не разрешили свидетелям выехать в американскую зону на судебный процесс. Иначе Гебауэра скорее всего повесили бы, как Вайса, Эйхелздорфера и прочих.