Щенки и псы войны - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Аксу cтр.№ 6

— Котелки не высовывать! Не курить, если жизнь дорога!

В темноте по траншее, спотыкаясь на каждом шагу, с трудом пробирался сильно поддатый старший прапорщик Иваненко, с автоматом за спиной и изрядно потрепанным видавшим виды баяном в руках, он лихо наяривал что-то разухабистое, народное. К его причудам все давно уже привыкли в части. Списывали то ли на контузию, полученную им в Карабахе, то ли на ранение в голову в ту самую новогоднюю ночь 95-го в Грозном. В паузах между выстрелами и короткими очередями из окопа доносилось весёлое:

— Ну и где же вы, девчонки, короткие юбчонки…?

Потом на него что-то нашло и он, отставив баян в сторону, с трудом вскарабкался на осыпающийся бруствер. И стоя во весь рост, широко расставив ноги, начал строчить из автомата, к которому был пристегнут рожок от пулемета РПК. Шилов, матерясь на чём свет стоит, безуспешно пытался за ноги стащить новоявленного «рэмбо» в окоп. Вдруг над головами прогрохотала пулеметная очередь, это заговорил с боевиками КПВТ одного из «бэтээров». На его голос короткой очередью откликнулся КПВТ с правого фланга, потом со стороны артдивизиона оглушительно бабахнул миномет…

28-го перешли в наступление. Накануне штурмовики и «вертушки» бомбили противника. В полдень бойцы бригады оперативного назначения вошли в станицу. На въезде им попался покореженный сгоревший москвич-«пирожок», дверцы нараспашку, внутри приваренный станок АГСа. Видно того самого, из которого ночью по их позициям из ночной степи велся безнаказанный, можно сказать, наглый огонь. Где-то рядом за селом, переругиваясь, одиноко стучали пулеметные очереди.

Теперь за Родину готовы мы сражаться!

Уже плывет Афган, лишь горы за бортом.

Я помню все: друзей, как рвались в бой подраться,

И как колючий взрыв на снег толкнул виском.

Со мною лучший друг в Союз послал записку,

Но уж стакан со спиртом, с хлебом на столе.

Как от душманов я принес его, братишку.

С одним патроном на двоих в стволе.

Как с гор Афгана на плечах я нес братишку

С одним патроном на двоих в стволе.

И вновь приказ. В Чечню идти сражаться.

В России нашей Родину спасать свою.

Мне дали роту симпатичных новобранцев,

Все как один погибли там в ночном бою!

Простите матери! Простите, ради Бога!

Я распознать их всех не смог, кто полегли,

Им в первый бой не то, чтобы патронов,

Даже жетонов им не выдали своих!

И в первый бой не выдали патронов,

Даже жетонов не было у них.

Из песни «Русь патриотов» Александра Зубкова

Ноябрь. Последние дни командировки. Военная колонна змейкой медленно ползла по вьющейся дороге. Необходимо было успеть до темноты добраться до Хасавюрта. В воздухе искрилась дождевой пылью и играла радугой легкая изморось. Встречный сырой ветер продирал до костей. Миновали несколько блокпостов, оборудованных как маленькие игрушечные крепости. Окопы, дзоты, мешки с песком, бетонные блоки, зарывшиеся по макушку БТРы. Вырубленные подчистую деревья вокруг, чтобы не могли укрыться в «зеленке» снайперы или группы боевиков. Все подходы каждую ночь тщательно минируются, ставят растяжки и сигнальные мины. Утром саперы их снимают, чтобы своих не отправить к праотцам. А там, где поработал «Град», лишь обгорелые обрубки стволов и выжженная перепаханная земля. На обочинах дороги кое-где попадались остовы искореженной сожженной бронетехники, некоторые нашли здесь последний приют еще с прошлой чеченской кампании.

Неожиданно, с пригорка шквал огня из гранатометов и пулеметов полоснул по колонне, головной и замыкающий БТРы вспыхнули как факелы. Из замаскированных укрытий пристрелянные пулеметы кинжальным огнем сеяли панику и смерть. Колонна развалилась прямо на глазах. Грохот гранат, отчаянные крики, нечеловеческие вопли раненых, автоматная бешеная трескотня, взрывы боекомплектов, все слилось в сплошной кромешный ад.

Шилов примчался, как только узнал о трагедии, разыгравшейся под Аллероем.

— Миша, Лене не говори… — с трудом шептали потрескавшиеся бледные губы.

— Коля, все будет хорошо, — успокаивал Шилов друга, держа его черные от гари пальцы в своих сильных ладонях и вглядываясь в серые неподвижные глаза с опаленными ресницами.

Николая увезли в операционную. Капитан, расстегнув отсыревший бушлат, подошел к окну в конце коридора, где курила группа раненых. Прикурил. До погруженного в горькие думы Шилова долетали обрывки разговора.

— Под станицей Степной во время разведки боевики накрыли его группу минометным огнем…

— Ну, думаю, кранты! Не знаю, каким чудом, тогда вырвались из той переделки…

— Надо было каким-то образом вернуть тела погибших. Обратились к местным старейшинам. На переговоры выезжал сам «батя», полковник Лавров. Сошлись на том, что погибших ребят обменяют на четырех убитых чеченцев…

— Из носа и ушей течет кровь, бля! Башка трещит! Ничего не соображаю…

— Во время зачистки в подвале одного из домов наткнулись на солдатские останки. Вонища страшная, тела разложившиеся. Человек восемь. Жетонов, документов нет. Судя по всему, контрактники…

— Да, ребята, контрактники гибнут пачками, их бросают в самые опасные места. В самое пекло.

— Командование за них никакой ответственности не несет.

— Ему плевать на них, — согласился скрюченный солдат с загипсованной рукой.

— Оно отвечает только за солдат «срочников», за них голову снимут, а на «контрактников» всем насрать…

— Контрабасов, мне один штабист говорил, даже в списки боевых потерь не включают.

— Послушать Ванилова, так получается, что у нас…

— Наверняка, числятся пропавшими без вести, — говорил невысокий веснусчатый парень с забинтованной грудью.

— Потери в частях федералов жуткие, — донеслось до Шилова. В ожидании мрачный Шилов, прохаживаясь по длинному коридору, сжимал до хруста кулаки. Госпиталь был буквально набит ранеными. Было довольно много солдат, получивших осколочные ранения от своей же артиллерии и авиации.

— Да, что же это, творится? Полководцы Жуковы, твою мать! Когда же этому бардаку будет конец? — лезли в голову мысли.

— Как капитан? — метнулся он к молодому высокому хирургу в забрызганном кровью клеенчатом фартуке, наконец-то появившемуся из операционной.

— Безнадежен. До утра, боюсь, не протянет! — глубоко затягиваясь сигаретой, устало ответил тот. Шилов в отчаянии нахлобучил шапку и направился к выходу.