Щенки и псы войны - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Аксу cтр.№ 27

— Вот тебе личные дела на восьмерых, отвезешь лишних солдат в штаб дивизии, пусть там сами решают, куда их девать.

Ромка и его товарищи вновь на новом месте. Старший сержант по длинным мрачным коридорам привел восьмерых молодых солдат в казарму. Новичков обступили старожилы. Дембеля, кто пошустрее, тут же у вновь прибывших экспроприировали новенькую форму. Взамен отдали свою поношенную. Ромке достались выгоревшие штаны с двумя здоровенными заплатами во всю задницу и стоптанные сапоги. Кто-то из новоприбывших попытался возражать, его тут же «утихомирили», дали понять, кто в роте старший.

Молодых постоянно безо всяких причин шпыняли, задирали, чуть что, били поддых… Заставляли заниматься уборкой помещения, вне очереди дневалить, надраивать «дедам» до блеска сапоги, подшивать подворотнички старослужащим… У Ромки зудело все тело от расчесов: неистово кусали вши. Эти твари, устроив свои лежбища в складках и швах нижнего белья, ни днем, ни ночью не давали покоя. Благо — кухонные котлы под рукой. Пропаришь одежду, пара дней счастливой жизни тебе обеспечено. Потом снова сплошной зуд. Своей постоянной койки у него не было. Скитался по казарме, сегодня здесь, завтра там. Он занимал любую, которая оказывалась свободной (солдаты часто ездили в командировки).

В воспитание новобранцев помимо командиров не забывали вносить свою лепту и «деды». Жизнь в роте была бесцветна и скушна. От скуки «деды» развлекались на всю катушку. Новеньких и «молодых» загоняли на койки. Называлась эта забава «дужки»: Солдат, держась руками за дужку кровати и упираясь ногами в другую, зависал в воздухе. Если уставал и опускал ноги, его били ремнями и пряжками.

Особенно изголялся сержант Антипов. Кличка у него была знаменитая, «Тайсон». Чуть, что не так, он тут же давал волю кулакам. На гражданке он занимался серьезно боксом и чтобы не потерять спортивную форму, отрабатывал удары на рядовых солдатах. Выстраивал новобранцев в казарме пред сном и проводил серию мощных ударов по корпусу, по лицу старался не бить, чтобы не было видно синяков. Антипов был невысокого роста, коренастый, с короткой шеей, из-за чего казалось, что он втягивает голову в плечи. Прохаживаясь перед строем, он разглагольствовал на тему, что есть настоящая армия и настоящий русский солдат и, неожиданно резко повернувшись, бил кого-нибудь из солдат кулаком поддых или в грудь. Если кто-нибудь падал или сгибался от боли, то он тут же назначал очередной наряд. Остальные же, лежа на койках, наслаждались этим «кино». Ромку распределили на кухню. Это его и спасало от почти ежевечерних экзекуций над «новобранцами», так как он рано уходил из казармы, а возвращался, когда все уже спали.

Две недели не было писем. Ромкина мать в волнении распечатала конверт с красным штемпелем, армейским треугольником.

«… спешу огорчить вас. Пишу вам из города N, где я прохожу службу в хозвзводе. Довольно тяжело. Особо расписывать вам ничего не буду. Так как времени почти нет. Подняли нас среди ночи и отправили сюда. Вот она наша Российская армия. Самых здоровых направили в РМТО. Недавно двое молодых сбежали. В прежней части хорошо было, там «неуставных» вообще не было. Видно не судьба мне нормально служить. Коллектив здесь не дружный, согнали из разных частей. «Деды» бешеные, дебильные какие-то. С ними даже офицеры не связываются.

Сегодня ночью приснился сон, как будто я маленький. Идет 1986 год, и я елку наряжаю с Денисом, он тоже маленький, я помню, у нас солдатики были пластмассовые, два набора. У него индейцы, а у меня — ковбои. Дениска своих в елке прятал, а я их искал. А еще, помню, робот был заводной, его заводили, и он ходил. Бывало, мы расставим солдатиков, а потом запускаем его, и он их топчет…»

— Костромин и Самурский! Живо на кухню! — скомандовал Тайсон, грубо расталкивая спящих солдат, и придвинув вплотную злое лицо добавил угрожающе.

— Если пару банок сгущенки вечером не притараните, урою! Поняли, «духи»!

Было ранее утро. На кухню, где Ромка и Костромин упорно драили котлы, влетел поддатый майор Занегин. Его багровая физиономия с выпуклыми мутными глазами не предвещала ничего хорошего. От него за версту несло перегаром.

— Где хлеб? Куда девал хлеб, сученок? — накинулся он, ни с того, ни с сего, на ближайшего. Им к несчастью оказался Ромка.

— Откуда нам знать, товарищ майор! Должны были еще вчера вечером привезти. Но не привезли! Машина, кажется, не пришла! То ли сломалась, то ли еще что-то случилось! У прапорщика Демьянчука спросите, он точно знает!

— Ах, ты еще препираться со мной вздумал, ублюдок! — майор ухватил его за затылок и с силой ударил солдата головой об стол. Удар пришелся о дюралевый уголок стола. Из рассеченного лба во все стороны брызнула кровь…

Госпиталь. Ромка с перевязанной головой лежал в палате у окна и шариковым стержнем писал письмо:

«… лежу в санчасти. Температуры второй день нет. В санчасти тоже не дают расслабиться, приходится порядок наводить. У нас тут трубу прорвало, вода течет как из ведра, приходится убирать все. Правда, едим тут, меры не знаем. Сгущенку ели, масло, сколько влезет с сахаром, яйца, пюре картофельное.

Что-то, ваши письма запропастились куда-то. В роте, наверное, лежат. Тут книги все перечитал, подряд набрасываешься, а дома-то не особо я этим увлекался. Все гулять куда-то тянуло. Какие тут к черту «спецы». Это только я один тут знаю ФИЗО. В старой части нас здорово гоняли. Когда «солдатскую бабочку» по 150 раз делали, отжимались по 100–120 раз. «Гуськом» по 200 метров ходили, в противогазах бегали. Что, когда снимаешь его, из него льется пот и слезы как из кружки вода. Утренняя зарядка как ад была. А тут же кроме легкого бега, нагрузок нет. Служу России!»

Как-то днем навестить больного товарища пришел Коля Сайкин, с которым они вместе поехали в учебку, а угодили сюда.

— Ром, ну как у тебя дела? Голова сильно болит?

— Да, вроде оклимался. Пять швов на лоб наложили. Теперь, наверное, физиономия как у Отто Скорцени будет, вся в шрамах.

В палате кроме Ромки было еще трое солдат. Двое вышли покурить, а третий крепко спал, отвернувшись к стене. На нижнем несвежем белье через спину красовались кровавые полосы.

— Чего это с ним? — полюбопытствовал Сайкин, кивнув на спящего.

— Это Владик. Из автобата. Деды его отметелили железными прутьями. Видишь, кровь насквозь пропиталась, запеклась. Раньше в царской армии было наказание шпицрутенами, прогоняли сквозь строй под ударами шомполов, вот и с ним такое устроили.

— А чего же ему белье-то не сменят? Грязнущее дальше не куда да в крови перемазано.

— Колян, ну ты даешь! С луны, что ли свалился? Кому мы тут на хрен нужны?

— Да, это ты верно заметил! Да, действительно! Кому?

— Эх, не повезло нам, Колька! Ой, как не повезло!

— Ромк, кто б мог подумать, что так все обернется. Радовались раньше времени. Вот и стали сержантами, вот и стали спецами!

— Ни за что бы учиться не поехал, если бы знал в какую «дыру» попадем! Черт меня дернул напроситься в «учебку». Будь она проклята!