Зеркало смерти, или Венецианская мозаика - читать онлайн книгу. Автор: Марина Фьорато cтр.№ 40

Мозаика аллегорична — она объясняет мне меня самого. Она сделана из тысяч стеклянных пластинок. Такова и моя жизнь: мозаика изображает природу такой, какая она есть, и такой, какой она не бывает. Что-то в моей жизни осталось прежним, что-то сильно изменилось.

Сегодня он исповедался, но не прежнему исповеднику. Когда в темноте он услышал голос, тотчас узнал Дюпаркмье.

Дважды в одном и том же месте они не встречались и в Венеции больше не виделись. Один раз француз был купцом на Бурано, куда Коррадино ездил за золотым листом. Одежда Дюпаркмье выглядела такой же яркой, как стоящие на острове разноцветные рыбачьи дома. В другой раз он был лодочником. Он тихо шептался с Коррадино, пока привязывал паром на остановке между Венецией и Джудеккой. А сейчас он выступил в роли католического священника.

Каждый раз он меняется совершенно, словно сказочные индийские ящерицы, которые могут притвориться листом или камнем. Мне кажется, что я сплю или попал в пьесу, разыгрываемую на Сан-Марко.

Но актером Дюпаркмье не был, он имел дело со смертью. Сегодня они планировали мнимую смерть Коррадино, хотя шуточки француза не настраивали на серьезный лад.

— Ромео и Джульетте? — удивился Коррадино.

Из прежних разговоров он понял, что французу следует отвечать прямо: кроме всего прочего, это экономит время.

Образование Коррадино прекратилось в десятилетнем возрасте, когда он расстался с месье Луази, но Джакомо постарался развить мальчика, насколько это было в его силах.

— Это старинный рассказ, — с некоторой гордостью ответил Коррадино. — Возможно, правдивый, о двух несчастных любовниках из Вероны, семьи которых враждовали друг с другом. Рассказ этот записан монахом Маттео Банделло.

— Очень хорошо. — Голос Дюпаркмье, доносившийся из-за решетки, был тих и сух, точно песок.

Никто, кроме Коррадино, не смог бы расслышать его сквозь стены исповедальни.

— Возможно, вам будет интересно узнать, что на основе этого рассказа в Англии неким Уильямом Шекспиром написана пьеса. Шекспир жил во времена Елизаветы, но, думаю, популярность пьесы не прошла и сейчас. Нас интересует финальный акт трагедии. Вернее, он должен заинтересовать вас.

Коррадино ждал. Он знал, что прерывать француза бессмысленно.

— В пьесе Джульетта, во избежание нежелательного замужества, принимает мантуанский яд. Это средство придает телу мертвый вид: кожа бледнеет, пульс становится таким медленным, что его невозможно прощупать, ток крови замирает, но не останавливается. Боль не ощущается. Даже если порезать жертву ножом, кровь не польется и боли не будет. В пьесе Джульетта просыпается через несколько дней, словно после глубокого сна. К этому моменту ее возлюбленный, конечно же, совершенно напрасно кончает жизнь самоубийством. Но в нашем случае ничего подобного не будет. — Дюпаркмье оборвал рассказ о давно погибших любовниках в манере, от которой у Коррадино по телу побежали мурашки. — Видите ли, мой дорогой Коррадино, ваше маленькое государство неплохо развивается, и дело, конечно, не в еде или вине, — пренебрежительно фыркнул он, — а в ядах. Полагаю, что за годы междоусобной борьбы ваши гвельфы и гибеллины, ваши Борджиа и Медичи возвели их приготовление в ранг искусства, — он поискал более точную формулировку, — более развитого, чем в моей цивилизованной стране.

Этого Коррадино стерпеть не мог.

— Возможно, вы забываете об удивительном художественном наследии нашей страны, выросшем на деньгах тех воинствующих семей? Разве искусство — не цивилизация? Разве Франция может похвастаться Леонардо или Микеланджело? Может, вы забыли, что пришли ко мне, чтобы я своим искусством помог вашему королю?

Он услышал, как собеседник противно захихикал за решеткой.

— Вы горячий человек, Коррадино. Это хорошо. Но вы должны научиться любить Францию. Скоро, с Господней помощью, она станет вашей страной. А теперь к делу. — Голос француза тотчас изменился. — Когда выйдем из исповедальни, встаньте на колени и поцелуйте мне руку. В моей ладони вы найдете флакон. Он не из Мантуи, а сделан в вашей прекрасной Республике. Выпейте его вечером. Через три часа вы погрузитесь в глубокий сон и утром не проснетесь, будете спать весь следующий день. Проснетесь ровно через сутки.

— А где я тогда окажусь?

— Вот тут вы должны мне помочь, Коррадино. Кто найдет ваше тело?

Коррадино невольно вздрогнул: Дюпаркмье говорил так, словно он уже умер. Коррадино ненадолго задумался. Он знал, что если впервые за десять лет не появится в стекловарне — исключая дни, когда болел водянкой, — к нему придет Джакомо, как и во время болезни. Тогда старик принес ему с рынка угря и апельсин, яркий, точно маленькое солнце. Говорили, он избавляет от болезни. Коррадино и в самом деле поправился.

— Джакомо, мой друг. Он меня найдет.

— Очень хорошо. А любит ли он вас так сильно, чтобы устроить приличные проводы? Или вас отвезут на кладбище бедняков на Сант-Ариано? Впрочем, не важно. Мы готовы к любой случайности.

Коррадино подумал, что ему остается лишь принять бездушный тон Дюпаркмье. Если станет представлять себе все это, отвлечется и что-нибудь пропустит.

— Он заплатит за похороны.

Коррадино почувствовал, хотя и не видел, что Дюпаркмье кивнул.

— Тогда он пошлет за констеблями, но они работают на меня, а не на Десятку. Вас отвезут на Сант-Ариано. Вы проснетесь после того, как вас закопают.

Коррадино задохнулся.

— Что?

— Мой дорогой, — непринужденно бросил француз, — сами подумайте, после вашей смерти за вами могут пойти те, кто следит за вами сейчас.

После некоторого размышления Дюпаркмье решил, что не станет тревожить Коррадино вероятностью того, что Десятка пришлет своего врача — проверить, на самом ли деле Коррадино умер, и врач может, как уже бывало, глубоко вонзить скальпель в грудь трупа, чтобы удостовериться в смерти.

— Все должно выглядеть естественно, — просто сказал француз. — Мои люди не станут вас связывать и похоронят неглубоко. Вы сможете выбраться, как только к вам вернутся силы.

— А когда это будет?

— Ах да. Послушайте, Коррадино. Вашим ногам понадобится время, чтобы вернуться в нормальное состояние. Сначала проснутся голова и шея, потому что они управляют остальными органами. Затем включатся сердце и грудная клетка. Кровь согреет живот, и постепенно вы почувствуете ноги. Последними проснутся ступни. Не бойтесь, страх будет мешать. Думайте о нашем разговоре, сохраняйте спокойствие и ждите момента, когда можно будет бежать. У вас есть хороший нож?

Не стану рисковать и возьму свой. Не могу положиться на чужой нож в таком деле?

— Да.

— Тогда спрячьте его, прежде чем выпьете снадобье. Разрежете им мешок и раскопаете землю.

И снова француз подумал, что врач Десятки может найти нож, хотя Коррадино об этом тоже лучше не говорить.