Дроздово поле, или Ваня Житный на войне - читать онлайн книгу. Автор: Вероника Кунгурцева cтр.№ 60

Внезапно настежь распахнулись боковые двери фойе — и оттуда с огненным выдохом вынесло обгоревшую соломенную шляпку с обугленными незабудками. Шляпка, кружась в воздухе, упала вниз — и наделась на Росицу! Девочка завизжала, схватившись за голову.

Пернатые метались по сцене над клеткой с горлицей, звали Златыгорку: дескать, выпусти ты эту дуру, хозяюшка! И горлица уже не задирала клюва, а просила умильно: милые птахи, храбрые птахи, вы же не бросите даму одну в этом огне и бедламе?!

Самовила подлетела к клетке, Яна, сидевшая на ее спине, загодя протянув ручонку с растопыренными пальцами, быстро отодвинула задвижку — и горлица выпорхнула наружу. Птахи полетели над толпой за кулисы и по коридору, ведущему на волю, а горлица — за ними.

Тут Златыгорка обернулась — и увидела, что побратиму с Росицей туго приходится. И, взлетев над мечущимися зрителями, выдернула Росу и прижала к своему правому боку, после протянула серебряную руку и выцепила из давки Ваню. Он повис на левом локте посестримы, а между крыльями вилы, крепко обхватив ее за шею, сидела «снежинка» Яна Божич.

Росица же по-прежнему протягивала руку в сторону фойе, повторяя, как заведенная: «Тетя Майдаленка! Тетя! Тетя!» И посестрима устремилась к запертым дверям бельэтажей, и ребята одну за другой принялись открывать их — но только впускали в партер все новые клубы дыма и языки пламени: в фойе было не пробиться. Цыганка Гордана залезла в ожидании замешкавшегося «ангела» в ближний к сцене бельэтаж, туда, где по-прежнему светили софиты.

Самовила со своей тяжкой ношей развернулась, направляя полет к сцене. А проворные Дым да Огонь уже заняли все зрительные места в дальних бельэтажах и теперь по-свойски располагались в партере, где людей почти не осталось, собираясь за них досмотреть «Синюю птицу».

Вдруг лепной потолок затрещал, из него вывернулась балка и чудовищным маятником сорвалась вниз… Гордана, стоявшая на затянутом плюшем барьере бельэтажа, дико вскрикнула, схватилась за концы шали — и, расправив голубые крылья, в каком-то невероятном то ли прыжке, то ли полете обрушилась вниз, столкнув Златыгорку, увешанную гроздьями детей, с пути убийственного маятника. А сама отскочить не успела — и балка вдавилась в Гордану.

Ваня заорал, тыча пальцем в ту сторону. Посестрима приземлилась у дымящейся балки, дети соскочили на пол, а крылатая девушка бросилась к цыганке и попыталась приподнять конец тяжеленного бревна, но, увидав развороченную грудную клетку Горданы, охнула. Яна же, стараясь помочь Златыгорке, вцепилась в конец придавленной шали — и оторвала его, сама при этом упав.

Цыганка была уже при последнем издыхании, несколько прерывистых слов вырвались вместе с кровью из ее уст: дескать, вот ведь, права была бабушка-то — настиг ее топор… Натовцы добились своего: погубили цыганку! Но зато она ангела спасла… И уж теперь-то американцы успокоятся: перестанут бомбить ее родину, и люди заживут спокойно…

И с последним словом-выдохом о покое отдала бедная цыганка богу душу. Златыгорка плакала навзрыд, Ваня с Росицей и маленькая Яна потихоньку заныли: и дым ел глаза, и жалость к цыганке раздирала сердце.

А Огонь с Дымом рвались досмотреть спектакль, и вила, подхватив тех, кого успела спасти Гордана, полетела над сценой, а после по коридору, где хвостом раненой змеи двигались остатки зрителей — вон из разбомбленного детского театра.

Снаружи возле здания уже стояли «скорые», с воем подъезжали новые, разворачивались пожарные машины, откуда сыпались пожарники в блестящих касках, с бесконечными выдвижными лестницами, с кишками-брандспойтами.

Березай ни за что не хотел отдавать Тило с собачьей головой, а тому требовалась немедленная помощь, — тогда Шишок сорвал маску: и лешак, увидев обычное человечье лицо, вскрикнул и передал актера врачам «скорой помощи».

Златыгорка с детьми, нахватавшись свежего воздуха и прокашлявшись, сидели на газоне, в стороне от суеты. Соловей с жаворлёночком встретили их у черного хода, и теперь с облегчением уселись один на плечо вилы, другой — на «снежинковое», правда, несколько закопченное, плечико Яны. Над сутолокой металась горлица, птахи прощебетали, что она, де, ищет Фею.

Домовик, заметив, наконец, Ваню Житного и остальных, схватил за руку лешака, и, перескочив железную оградку газона, оба рухнули рядом с вилой и детьми.

Яна Божич молча протянула Шишку обрывок голубой, в красных пятнах, шали. Постень вскочил на ноги и заорал:

— Где цыганка? Ведь похоже, что она и есть та, которую мы…

Но не успел он договорить — посестрима с побратимом принялись рассказывать, как погибла Гордана… Домовик ни слова не произнес, только натянул красный берет до самого подбородка. Посидел так с полчаса, а после тщательно свернул все, что осталось от шали, и сложил в свой вещмешок.

Росица Брегович в обгорелой соломенной шляпке сидела под отцветавшим каштаном, обратив к друзьям угловатую спину. Березай что-то сказал дереву — и порыв ветра стряс с ветвей каштана невесомые розовые лампадки цветов, уронив одну на шляпку тетушки Майдаленки. Девочка дернула плечом: отстаньте, де!..

Шишок подошел к Росице и положил руку на плечо — надо бы помянуть наших-то: и тетушку твою, и цыганку…

Росица напряглась, но… не сбросила руку домового, только произнесла: дескать, у тети даже могилки ведь нет… некуда приходить…

Домовик указал на горящий театр:

— Вот их могила, путь сквозь землю на небо — кружной, а в огне они сразу окажутся, где надо!..

Девочка процедила сквозь зубы: мол, я бы предпочла, чтобы Джон Райн там оказался!

Тут прилетела горлица, так и не нашедшая свою Фею и запела: дескать, я вижу, что вы бродячие актеры, возьмите, де, меня в свою труппу!.. Я и в «Соловье и розе» могу играть, и в «Короле-птицелове», и даже в «Ромео и Джульетте», помните, де: «То жаворонок был — предвестник утра — не соловей. То жаворонок так поет фальшиво. Внося лишь несозвучность и разлад…»

Жаворонок, услыхав, что он поет фальшиво, тут же помянул воронью мать.

А горлица продолжала: впрочем, я ни на что не претендую, конечно, — у вас ведь есть настоящие соловей с жаворонком!..

Тут Златыгорка протянула серебряную руку ладонью кверху — и горлица опустилась на линию жизни, самовила поцеловала ее в клюв и сказала: дескать, никого тебе не надо играть, ты и так, мол, хороша… Хочешь, де, полетели с нами, выбирай любое плечо — и причеловечивайся!

Горлица воскликнула: дескать, ничего себе — они меня понимают! А соловей покровительственно прощелкал: мол, здесь все птиц понимают… Ну, или почти все… И скосил клюв на Росицу Брегович.

Самовила подошла к ней и, пристально глядя Росице в глаза, попросила пошире открыть рот, дескать, я хочу научить тебя птичьему языку… Завороженная Росица открыла — и Златыгорка плюнула ей на гланды, потом попросила то же сделать девочку, и вот после третьего обмена слюнкой Росица Брегович услышала, наконец, про что щебечут птицы…