Последняя ночь Вампира - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Рыков cтр.№ 18

После того как его поймали служители Господа, он стал питаться кровью людей — до этого он с переменным успехом боролся с новым инстинктом.

Они с Наставником обычно спали в подполье — в большой яме, дно которой покрывалось соломой, под настилом из деревянных досок. Проснувшись и не обнаружив рядом с собой старшего товарища, он решил, что тот ушел на охоту. Вдруг раздался грохот и крики — толпа людей ломала дверь. Поначалу заметался, но затих — бежать некуда, вампир мог только притвориться, что в хижине никого нет. Он с головой нырнул под солому. Дверь вскоре выломали, и послышались пьяные крики.

Это были всего лишь крестьяне, будь он осведомлен, то просто бы раскидал их и сбежал. Получив точное известие, что он здесь, они подняли доски и всемером навалились на него. К тому моменту он не питался шесть дней и был очень слаб, к тому же нападавшим повезло — им удалось сразу накинуть ему петлю на ноги и крепко их связать. Заломить за спину руки и обмотать их веревкой оказалось просто.

Солнце только что село, и это его спасло. Балагуря и подбадривая друг друга сальными шутками, крестьяне надели ему на голову мешок и погрузили в телегу. Конь беспрестанно фыркал и норовил понести, желая избавиться от страшного груза, но возница стегал его кнутом и заставлял вести себя смирно. Остальные шли рядом, время от времени осеняли себя крестом и вспоминали святых угодников. Приблизительно через час его привезли в деревушку Бисенжу. Как потом оказалось, туда наведался знаменитый судья Робер Жекле, постигавший нелегкую науку борьбы с нечистой силой у великого демонолога Николя Реми, сжегшего за пятнадцать лет девятьсот ведьм и колдунов, знакомого с трудами Жана Бодена, бывшего не только теоретиком борьбы с потусторонним злом, но и лично участвовавшим в пытках над девушками и детьми.

Плененный с момента своего превращения боялся не смерти, а голода. Поэтому он предпочел бы умереть, чем угасать рядом с живыми людьми, до которых руку протяни, и будет тебе пища. Тем более что по сравнению с иными узниками этих мрачных стен, являвшимися лишь жертвами чудовищных суеверий, он действительно хоть и не вступал в прямые сношения с дьяволом, но явно служил его орудием.

Его приковали к стене за ноги и за руки. Длинные цепи позволяли рукам дотянуться до миски с куском хлеба и кружки с водой, которые поставил перед ним стражник. Чтобы не смущать будущих судей, вампир воду вылил на пол, а хлеб раскрошил по гнилой соломе.

Утром, смеясь и, судя по всему, находясь в приятном расположении духа, в пыточную камеру вошел знаменитый судья с местным помощником и палач. Судья оказался пожилым мужчиной с редкими длинными завивающимися волосами, но лихо закрученными кверху усиками и узкой бородкой. Кожа на лице обвисла, под глазами образовались тяжелые мешки. Черная мантия до пят скрывала формы, по всей видимости, грузного тела. Местный помощник был еще достаточно молодым человеком с круглым веселым лицом. А внешность палача сразу выдавала его профессию. В большой комнате имелось много различных устройств, как догадался невольный гость, это были орудия пыток.

Судья с помощником сели за стол, третий визитер остался стоять.

— Возьмите, друг, — обратился Жекле к соседу, — это ладанка с воском, травами и солью, освященной в Вербное воскресенье, наденьте ее, и чары слуги дьявола не смогут вас околдовать.

— Спасибо, преподобный! — с искренней радостью ответил тот.

— Встать! — заорал палач на узника.

Пленник, звеня цепями, поднялся с пола.

Помощник обмакнул в чернильницу гусиное перо и приготовился записывать.

— Имя твое, грешник, происхождение? — спросил судья.

Узник кашлянул и ответил:

— Имени своего я тебе не назову, да и происхождения тоже.

— Ладно, — лишь усмехнулся судья и кивнул палачу.

Тот достал из холщового мешка кожаную флягу, налил в глиняную кружку какой-то жидкости и поднес ее к губам пленника.

— Пей! — скомандовал он.

— Что это? — последовал естественный вопрос.

— Смесь из желчи щуки, пива, соли, особого хлеба и истолченных костей сожженных колдуний, «ведьмина похлебка» — развязывает упорствующим языки.

Громовой хохот явился ему ответом.

— Раз так — надо выпить, — заметил подсудимый и осушил кружку, хоть и было хорошо заметно, что далось это ему с большим трудом.

— Отлично, — кивнул головой Робер Жекле. — Ты обвиняешься в колдовстве и пособничестве Сатане, похищении скота в окрестных деревнях, а также в том, что наслал порчу на их жителей, в вызове бури пятнадцатого мая 1602-го года от Рождества Христова, в результате которой побились градом посевы… М-м, — оторвался он от бумаги и снял с носа очки, которые надевал во время чтения. — А что за необходимость жить в лесу? Был бы ты отшельником-монахом, посвятившим себя Господу — понятно, но ты ведь не монах? У твоей хижины нет креста, да и на тебе нет Святого Распятия… Веришь ли ты в Христа Бога нашего и Святую Церковь его?

— Не знаю, — пожал плечами пленник. Помощник нервно заерзал на скамье. — Наверное, верую. По крайней мере, раз есть дьявол и я — орудие его, в чем у меня нет никакого сомнения, значит, и Бог есть.

— О, — удивился явно разочарованный палач, очевидно, оставшийся сегодня без работы, — уже сознался…

— Так ты, презренный, — нахмурился судья, — признаешься, что входил в сношения с дьяволом?

— Нет, не входил.

Палач потер руки.

— Так как же ты называешь себя его орудием? — продолжил Жекле.

— Мне так кажется.

Помощник покачал головой.

— Что-то у тебя слишком грамотная речь для простолюдина, — свел вместе брови судья. — Учился ли ты грамоте, и если да, то где?

— Учился. В своем родовом замке. Только немного и недолго.

— Родовом замке? — схватился за сердце судья. — Так ты… Вы… Дворянин?

— Самый что ни на есть дворянин. Могу по памяти зачитать семь своих предыдущих поколений, только, конечно, не вам. Да и отрекся я давно от своего рода ради одинокой жизни.

— Да врет он! — вскочил с места помощник. — Еретик, которого обучил обрывкам латыни какой-нибудь беглый монах! Дворянин — а живет в лесу в землянке, ворует у крестьян скот!

— Что вы на это скажете? — обратился Жекле к узнику.

— Ничего, — ответил тот.

— Не упрямьтесь, говорите, что знаете, — мягко улыбнулся судья. — Если ничего не расскажете, то сначала палач зажмет большие пальцы ваших рук вон в те маленькие тиски и будет давить на них, пока не раздробит кости. Затем он подвесит вас за связанные сзади руки вон на ту дыбу, где вы провисите не менее часа. Если будете продолжать молчать, вас опустят, привяжут к ногам груз и снова поднимут. Пока будете висеть, этот добрый малый, — говоривший повернулся к мучителю, и тот во весь рот заулыбался, — станет прижигать ваше тело каленым железом, а по настроению — вырывать из него куски раскаленными щипцами. Ну, уж если и это не подействует — вон в тех прекрасных испанских сапогах будут раздроблены кости ваших ног. А вон тот трон с острыми шипами на сиденье будет предложен вам потом для отдыха. Для пущей радости разожжем под ним огонь. Может, не будем доводить до этого?