Черный ястреб - читать онлайн книгу. Автор: Джоанна Борн cтр.№ 54

Пакс появился на пороге дома на Микс-стрит, назвавшись сыном погибшего в России агента, единственным выжившим из всей семьи. Никто его не знал.

Члены разведывательной службы исколесили вдоль и поперек всю Англию, разыскивая сирот в стремлении вычленить из них Невидимок. Но они никогда не принимали в расчет Пакса. Потому что он был своим.

Пакс поставил кончик пальца на короля и положил его на бок.

Сова не произнесла ни слова. Она держала в руках поднос, наблюдая за происходящим.

— Выведи отсюда своего человека и скажи хозяину, что пора закрываться, — бросил через плечо Хоукер.

Ему предстояло разоблачить собственного друга.

Хоукер пересек помещение, стараясь все время находиться между Паксом и дверью. Он вовсе не хотел, чтобы тог сбежал как раз в тот момент, когда у них появилась возможность все выяснить.

Пакс выглядел как человек, только что получивший удар ногой в живот. Так всегда бывает в первые мгновения шока. Сначала тебя бросает в жар, потом в холод, и ты замираешь, потому что уже следующий вздох выпустит на свободу боль.

Хоукер обошел стол Пакса и встал у него за спиной. Так встают, чтобы защитить левый бок товарища — самое уязвимое место. Мужчина, с которым играл Пакс, сначала раздражался из-за собственного проигрыша, а теперь ему не понравилось, что противник сдался почти без боя. Он собирался оспорить исход игры.

Некоторым людям нельзя угодить. Только время зря потратишь.

— Ты. Уходи. Клуб закрывается.

Но это не положило коней гневным комментариям. Пожилому джентльмену казалось, что капитуляция Пакса нанесла оскорбление обоим игрокам и говорила об отсутствии уважения к самой игре. Один испанец играл три дня подряд, так как не мог позволить себе сдаться. Один француз играл даже дольше. А некоторые русские…

Тогда Хоукер перешел к более грубым выражением и заговорил на жаргоне жителей восточной части Парижа:

— Захлопни пасть и вали отсюда. Ты меня раздражаешь.

Не найдя, что ответить, шахматист-любитель перестал вещать об истории этой благородной игры и покинул клуб.

Пакс поднял обе руки и положил их на стол, растопырив пальцы. Тем самым он показывал, что у него нет оружия.

Драки не будет. Хоукер внимательно смотрел на плечи Пакса, на напряженные мускулы шеи, на натянутые сухожилия рук, но это было лишь проявлением многолетней привычки. Пакс не нападет на него. А если бы и захотел это сделать, то действовал бы без предупреждения.

— Нам нужно поговорить. За стойкой есть кладовая.

— Спокойное место. — Пакс говорил так, словно они по-прежнему работали в одной команде и спланировали это заранее. — Хорошо.

— После тебя.

Хоукер видел Пакса прижатым к стене и дерущимся, словно одержимый. Видел, как он с залитыми кровью глазами выбирался из окопа на поле боя под Казано. Видел его пьяным в стельку. Но еще ни разу в жизни ему не доводилось видеть такого пустого, ничего не выражающего взгляда.

А посетители клуба тем временем поднимались со своих мест, надевали плащи, шляпы, складывали на барную стойку газеты, записывали расстановку фигур на досках, спешно допивали большими глотками бренди. Пакс лавировал между ними. А Невидимка, невольно выдавший его Хоукеру. разговаривал с Жюстиной. Пакс прошел мимо него, даже не удостоив взглядом.

Комната, что располагалась позади барной стойки, была чем-то средним между кухней и кладовой. Здесь был небольшой камин, стол и несколько грубо сколоченных лавок. На полках вдоль стен хранились чашки, тарелки, перевернутые вверх дном стаканы, опрокинутые бутылки, стопки отутюженных салфеток. В углу стояли веник с ведром, а за дверью прятался огромный медный сосуд для воды.

Пакс вошел в кладовую и остановился, заложив руки за спину. Он не повернулся. Может быть, пересчитывал полотенца, а может, ждал наказания. Пакс мог вести себя весьма драматично, и Хоукеру иногда казалось, что место его друга на сцене, а не в разведке.

«Что я ему скажу? Да и что можно сказать в данной ситуации?»

— Никогда не понимал, почему удар в спину считается подлостью. Во-первых, это безопаснее для самого нападающего. А во-вторых, если мне нужно кого-то убить, я предпочитаю не видеть его лица.

— Ты слишком чувствителен, — ответил Пакс.

Хоукер подошел к Паксу и стал вместе с ним изучать хранящиеся в кладовой вещи.

— Я не знаю, что будет дальше. Наверное, я начну задавать вопросы, а ты — лгать в ответ. В какой-то момент один из нас оскорбит другого, и с этого момента разговор уже не будет мирным.

— Тогда пропустим этот момент.

— Я и сам об этом подумал. Но будь я проклят, если знаю, что делать.

— Ты ловил французских агентов и прежде.

Признание Пакса в том, что он французский агент, поразило Хоукера. точно улар молнии. Еще десять минут назад они были по одну сторону баррикад. Две минуты назад они молча смотрели друг на друга. И вот теперь заговорили.

— Ты признаешь себя французским агентом?

— Слово не воробей. — Пакс начал медленно разворачиваться лицом к Хоукеру, вытянув руки в стороны и показывая тем самым, что он безоружен. Только это не имело значения. Пакс не нуждался в оружии. — Восемь лет назад я неосторожно позволил тебе увидеть условный сигнал. Я был уверен, что его никто не заметил.

— Это был один из ваших секретов.

— Да, мы придумали несколько условных сигналов, но в тот момент мне просто необходимо было использовать этот. Ведь Невидимки в мансарде готовы были броситься на нас и разорвать на куски. — Пакс внимательно посмотрел поверх плеча Хоукера на быстро пустеющий клуб. Он хотел убедиться, что их никто не слышит. — И они сделали бы это.

— Кровожадные твари.

— Мы не были паиньками. Та мансарда… В феврале там было холоднее, чем на Северном полюсе. Зимой и летом нам давали только одно одеяло. Нам говорили, что мы солдаты Франции. А солдаты спят на земле в любую погоду.

— Готов поклясться, солдаты от этого не в восторге.

— Но нам приходилось отвечать, что все замечательно. Что мы готовы отдать весь свой дневной паек солдатам в окопах. Еду у нас отнимали в самый неожиданный момент, когда мы были более всего голодны. Мы никогда не могли догадаться, когда подобное произойдет.

— Наставники совершали ошибку, моря вас голодом.

— Зато мы научились лгать.

— Я пытаюсь подсчитать, когда ты…

— Я был одним из первых. Когда я попал в мансарду, более сильные дети устанавливали свои правила и подавляли более слабых. Отбирали у них еду и одеяла. — Губы Пакса дрогнули в усмешке. — Я тоже устанавливал правила. Получилось так, что я оказался одним из сильнейших.