Мистический Петербург - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Степаков cтр.№ 40

Вдали послышались звуки моторов и автомобильные гудки. К месту происшествия прибыла оперативно-следственная бригада.

Судебный медик, при свете керосиновых фонарей производивший первичный осмотр трупа, вышел из склепа явно обескураженный.

— Похоже, что у погибшего перегрызено горло. Не разорвано, не перерезано, а именно — перегрызено. И, кроме того, при такой обширной ране неизбежно обильное кровотечение, тогда как крови вокруг трупа практически нет, — мрачно сообщил эксперт следователю.

Следствие по делу убийства пионера набирало обороты, отрабатывая разные версии. В Парголово и на Северном кладбище появились переодетые агенты угрозыска.

Однажды вечером агент Сольц обратил внимание на девочку-побирушку, собиравшую на кладбище корки хлеба и кутью, по традиции оставляемые на могилах родственниками усопших. Вскоре агент заметил, что рядом с девочкой появился странный тип, который подманивал ее черствой баранкой, медленно отступая в глубь кладбища. «Большеголовый», — мысленно окрестил его Сольц. Побирушка, успевшая тяпнуть на какой-то могилке поминальную стопку водки, безбоязненно следовала за владельцем баранки. Сольц насторожился, происходящее показалось ему подозрительным. Он сделал знак второму агенту — Собачникову, под видом инвалида расположившемуся близ часовни.

Тем временем Большеголовый и девочка удалялись к глухому участку кладбища. И чем пристальнее Сольц наблюдал за ними, тем сильнее его охватывало тревожное предчувствие. Что-то неуловимо зловещее проскальзывало во всей фигуре и жестах Большеголового, не спеша уводящего малолетку подальше от людских глаз.

— А мне на паперти медяков набросали полную кепку. После смены водки возьмем и студня на закуску, — радостно сообщил подошедший Собачников.

— Иди ты к черту со своим студнем! — в бешенстве обернулся к нему Сольц, и в то же мгновение на кладбище послышался короткий, отчаянный вскрик.

Впереди, там, где только что находился Большеголовый и девочка, никого не было, но среди могил в высокой траве происходила какая-то возня.

Картина, представшая перед глазами подбежавших агентов, оказалась кошмарной. Большеголовый, подмяв под себя побирушку, словно собака, зубами рвал детское горло! Сольц двинул злодея ногой. От удара тот сжался в комок, но жертвы своей не бросил: голова несчастной моталась, как у тряпичной куклы.

— Ну-ка, дай я! — раздался голос Собачникова, и на затылок Большеголового обрушился костыль псевдоинвалида.

Злодей, схваченный агентами уголовного розыска, оказался Богданом Жуковичем, местным жителем, недавно приехавшем в Парголово откуда-то из Белоруссии.

На первом же допросе Жукович сознался в убийстве двух малолетних мальчишек и пионера Алексеева. Не скрывал он и причин, толкнувших его на эти зверские преступления.

— Дюже кровь люблю. Не могу без крови, с малолетства привыкши, — бубнил Жукович, шмыгая носом.

Следователь Караулов сразу же обратил внимание на это признание и внешний вид арестованного: непропорционально большую голову, неприятные черты лица, нездоровый румянец на щеках, странный блеск глаз.

Жукович был направлен на судебно-психиатрическую экспертизу в старейшую городскую клинику им. Кащенко. После его обследования мнения психиатров оказались диаметрально противоположными.

Известный ученый профессор Николай Демьянченко обнаружил у Жуковича синдром де Ланге, врожденное заболевание, характеризующееся множественными пороками развития и умственной отсталостью.

— Коллеги, — заявил светоч психиатрии на врачебном консилиуме, — обратите внимание на черепно-лицевые аномалии пациента, характерные для заболевания, описанного голландским ученым. По этим признакам даже студент способен безошибочно диагностировать психическое заболевание. Что же касается патологической жажды человеческой крови, то причины этого возможно определить исключительно путем длительного наблюдения и всестороннего медицинского исследования больного.

— Ты эти старорежимные штучки брось, — сказал основной оппонент Демьянченко, профессор Утлый, недавний выпускник Института красной профессуры. — Не при царе живешь, пора бы уже и привыкнуть. Тоже мне нашел душевнобольного. Мое заключение таково: Жукович абсолютно здоров, и его следует передать в мозолистые руки нашего правосудия.

Однако профессор Демьянченко упорно отстаивал свою точку зрения. В своем упорстве он дошел до Сергея Мироновича Кирова, первого секретаря ленинградского обкома и горкома ВКП(б). Рассказ психиатра о Парголовском кровопийце поразил первое лицо Ленинграда, что в конечном итоге решило спор в пользу Демьянченко. Киров даже изъявил желание съездить в спецотделение психиатрической клиники, чтобы своими глазами увидеть ужасного пациента, содержащегося в железной клетке.

— Доктор, если считаете, что этот урод является научным феноменом, то, пожалуйста, изучайте его, ставьте опыты. Я распоряжусь, мешать вам не будут. Мы же не звери, чтобы больных расстреливать, — заметил Сергей Миронович, дразня Жуковича палкой от швабры.

Профессор Демьянченко наблюдал и исследовал уникального пациента до весны 1941 года. Потом началась война. Ученый погиб от голода в блокадном Ленинграде. О дальнейшей судьбе его научных исследований и судьбе Парголовского кровопийцы ничего не известно…

В июне 2003 года в петербургском отделении Русского географического общества состоялась международная научная конференция «Аномальные явления в свете последних исследований». С докладом на ней выступил Андрон Фридман. В основу его сообщения по истории российских упырей легли рассекреченные материалы уголовного дела о Парголовском кровопийце 1929 года. Отдельные выдержки из доклада приводятся ниже:

«Дореволюционный знаток потустороннего Александр Афанасьев писал: „В глухую полночь, выходя из могилы, упыри принимают различные образы, летают по воздуху, рыщут на конях по окрестностям, поднимают шум и гам и пугают путников или проникают в избы и высасывают кровь из сонных людей, которые вслед за тем непременно умирают, особенно любят они сосать кровь младенцев“. Однако тот же Афанасьев отмечает, что довольно часто среди этих созданий встречаются особи совершенно иного рода. Маньяки с противоестественной жаждой крови, как правило, люди с физическими и умственными отклонениями. Ученый не без основания полагает, что они одержимы бесами или злым духом.

Первые сведения о кровожадных маньяках относятся к временам Василия Темного. В „Новгородской IV летописи“ сказано, что в 1435 году в Устюге, Усольске и Суздале были пойманы и сожжены на кострах несколько подобных существ, нападающих на людей и домашний скот. В последующие столетия сведения о них встречаются в официальных документах и воспоминаниях современников. Так, например, Петр Великий, узнав о появлении маньяка под Касимовом в 1712 году, повелел тамошнему коменданту города отловить и доставить его живым или мертвым в Санкт-Петербург, дабы пополнить коллекцию Кунсткамеры редкостным „монструозом“. По некоторым данным, кровопийца был пойман и отправлен в столицу в бочке со спиртом. В ХХ веке в нашей стране зафиксировано два случая появления маньяков-упырей. Богдан Жукович — Парголовский кровопийца и Ибрагим Гаджиев — Вампир из Буйнакска. Первый проявил себя в 1929 году, второй — в середине 90-х годов, когда, убив нескольких женщин, пил кровь своих жертв.