Хроники Птеродактиля - читать онлайн книгу. Автор: Елена Лобачева cтр.№ 31

— Придушил бы ты своего котенка, — буркнул Борис и бросил трубку.

Степан застыл с трубкой в руке. Он оторопело смотрел на трубку, словно это она такая — жестокая и глупая. Потом, горько усмехнувшись, решил, что больной человек не ведает, что творит, и нечего на него обижаться.

Ноги сами привели Степана к дому Анастасии. Не решаясь войти, он пристроился на скамейке, закурил и стал ждать. Входили и выходили разные люди. Дневное солнце скрылось за крышами. Сразу похолодало и потемнело. Поеживаясь и потирая затекшие руки, Степан поднялся, прошелся туда-сюда и совсем уж собрался уходить, как из-за угла появился знакомый силуэт этой большегрудой женщины. Пройдя несколько шагов, Настя остановилась, замахала кому-то рукой и медленно направилась к подъезду, словно ожидая, что кто-то ее должен обязательно догнать. Так и оказалось.

— Ты что плетешься еле-еле? — Настя выговаривала Надежде, что совсем замерзла, что лишний вес никуда не денется, если быть такими неповоротливыми, что нечего заходить в магазины, обойдемся тем, что есть.

Степан смотрел на женщин почти с восхищением. Смотрел и не верил глазам: в руке вместе с легкой сумочкой Надя держала потертый порфель, совсем не подходящий облику этой дамы.

— Нет, не научила меня мудрости ни жизнь, ни смерть, — Владимир приблизился ко мне с явным желанием пообщаться, — я про войну, добавившую вам и увечий, и страхов, и грехов. Лестно, наверно, вам было почести свои нести по такой долгой жизни?

— Да, мудрости тебе не хватает. Пока. А воинские почести ты мне не приписывай. Вспомни-ка те времена: выбор был невелик — либо идешь на войну, либо, с моими-то гнилыми глазами, кротом докоптишь небо в унижении и обидах. Вот и выходит, что простая выгода на войну меня отправила, и не стоит геройство приписывать ни мне, ни кому другому. Все просто: люди шли воевать, потому что «не воевать» было опаснее и для жизни своей, и для близких, и для совести. Вон как ты маешься: нет тебе ни облегчения здесь, ни покоя, а все из-за гордыни твоей да натуры пакостной. Что, тошно за Леной отсюда приглядывать? То-то и оно, видно, не зря так скоро сюда попал — хватит, напакостил всем, пора и отдых дать суете земной.

— Вы несправедливы ко мне. Сторонитесь нашей компании. А ведь ваших кровей кумушки запутали клубком то, что не принято в житейских делах использовать. Под удар кое-кого подставили родственнички ваши. А Елена вроде бы и ни при чем, хотя дала ход горошинке запретной. Не обижайтесь, помню, что по незнанию. Зато вы знали, что давали ей в тот знаковый час. А уж о старушке-молодушке и говорить смешно, — через ее глупость чуть ли не торговое предприятие сколотилось в виде шайки-лейки из убогих мошенников. Да, убогих. Вон, Саша свою Карину никак у этого психа не выудит. А все из-за ваших родственничков, будь они неладны, — на всякий случай Владимир не стал ждать возражений, переместился в сторону Василия, который по обыкновению, не вмешиваясь, приглядывал за своей Анастасией.

— Этот портфель, что ли? — Настя выхватила портфель из Надиных рук, почему-то потерла его рукавом, понюхала и вернула Надежде, — говоришь, бумажки засаленные с напечатанной белибердой? Видно, белиберда эта денег стоит, иначе никто не стал бы охотиться за этим портфелем, — Настя насупила брови, помолчала. — Думаю, надо попробовать разобраться в этих карточках. Или выторговать за этот портфель хорошую долю. Или войти в долю. Кто это в дверь звонит? Почему не открывать, а вдруг Таня? Ну что ты опять про этот глазок, боюсь я этих глазков: глянешь, а в тебя выстрелят. Открою, Таня, наверно.

Надя не успела понять, как удалось ввалившемуся человеку так молниеносно выхватить портфель и так же молниеносно исчезнуть. Придя в себя, женщины выбежали на улицу, осмотрели окрестности, заглянули в соседние подъезды, — никого.

— Лучше бы ты этот портфель не уносила с работы, — устало проговорила Настя, — звони Карине.

Третий час коротал Степан в собранной из бревен избушке, что стояла заброшенной и захламленной в той части двора Настиного дома, куда давно перестали водить на прогулку своих детей местные мамочки. Широкие щели этого детского домика позволяли увидеть все, что творится в округе. Анастасия и Надежда, выбежав несколько раз из подъезда, заглянув во все мыслимые и немыслимые места, видно, решили, что «захватчик» исчез окончательно и бесповоротно. «Интересно, — думал Степан, — узнали меня эти тетки или нет?» Размотав шарф и сняв шапку, будто специально связанную для таких дел, Степан вытер вспотевшую шею, посмотрел на часы и решил, что пришло время покинуть убежище.

В метро было немноголюдно. Прохожие праздно разглядывали друг друга, оборачивались на ярких женщин, испытывая безмятежное удовольствие от беззаботности, царившей в эти поздние часы в московском метрополитене.

Из открывшихся дверей подошедшей электрички выплыла величественная дама, в которой Степан, почему-то не удивившись, узнал Карину. Всего один раз, на похоронах Василия эта женщина мельком взглянула на Степана.

«Может, не узнает? — лукаво затеплилась спасительная надежда. — Узнает. Уже узнала», — Степан бросился в еще не успевшие закрыться двери.

Поезд тронулся, и Карина боковым зрением увидела, как заспешил в глубь вагона напуганный чем-то человек. В его облике узнавалось почти забывшееся событие, неприятный осадок которого вытащил из памяти тревожные дни похорон, поминок, надоедливых преследований и бесконечных предчувствий.

— Портфель украли, — Настя швырнула Карине тапки. — Обыскали все вокруг, сбежал. Что значит, какой портфель? Мы же вычислили этот портфель. Ну вот, хорошо, что вспомнила. Надя принесла его ко мне. И разгадать не успели, что в тех стародавних схемах зашифровано — раз, и украли. Видно, «вели» Надежду с этим портфелем прямо к моей квартире. Побоялись на улице отнимать. — Настя тараторила, не останавливаясь, боясь, пропустить что-то важное и искренне полагала, что Карина своим приходом все объяснит и поможет.

— А может, ну его, этот портфель, — Надежда устало пристроилась рядом. — Представляете, как легко и свободно снова будем дышать: ни тебе обысков, ни тебе угроз и приставаний — живи в свое удовольствие, спокойно и радостно. В конце концов, это я на тот злосчастный портфель наткнулась, мне и решать: забыть о нем, или нет.

— А как же Вася? За что он на тот свет отправился, — у Насти навернулись слезы. — Да этот портфель найти и с умом использовать — для меня теперь дело чести. Что значит «ну, ну, без пафоса»? — Настя отвернулась и обиженно побрела на кухню.

Карина присела на кухонный диванчик, закурила, посмотрела на потолок и подумала о том, как фотографируют привычные вещи свойства, да, пожалуй, и судьбы своих хозяев. Потолок над мойкой грязным рельефом прочертил пятно, отдаленно напоминающее карту России. Водопроводная труба врезалась в потолок именно там, где на карте должна быть Москва. От «Москвы» ломаной трещиной куда-то на восток шла будто бы дорога. А со стороны окна на эту «карту России» смотрел профиль горбоносого мужчины — точь-в-точь Иван Грозный. «И судит этот грозный царь маленькую семью с маленькими грехами и назначает большое наказание одним и смертную казнь другим», — Карину передернуло от высокопарности мысли при взгляде на грязный потолок. Затушив сигарету, она быстро вскочила, но нога — от резкого движения — болью усадила Карину снова на диванчик.