Имперский маг. Оружие возмездия - читать онлайн книгу. Автор: Оксана Ветловская cтр.№ 12

Эрвин не выдержал, шепнул Хайнцу через соседа: «Да ты только глянь, кто к нам идёт!» — «Вижу», — одними губами ответил Хайнц. Ему отчего-то стало до жути обидно: ещё переживал за этого парня, как бы его, понимаете ли, на фронте не убили. Вот, пожалуйста. Цел и невредим. В вызывающей чёрной униформе тыловой крысы — да что там, к осени сорок четвёртого даже самые замшелые тыловики позаботились обзавестись благородной полевой, серой, униформой, хотя бы для того, чтобы не стать объектом насмешек со стороны сослуживцев. Оберштурмбанфюрер. Подполковник, если перевести на общевойсковой. «Студент». Однако… Интересно, сколько ему лет? Юное, свежее, чистое лицо, удивительно ровной матовой бледности кожа. Он мало отличался от своего фотопортрета трёх- или четырёхлетней давности. Разве что черты лица твёрже. На вид ему было ну от силы двадцать пять, никак не больше. Прокуренный Фрибель, про которого доподлинно было известно, что ему от роду двадцать шесть лет, казался рядом с этим офицером сущим стариком.

Долговязый оберштурмбанфюрер в сопровождении своего — кого? ординарца, персонального грузчика-носильщика, телохранителя? — в общем, холуя — неспешной журавлиной походкой прошествовал мимо группы офицеров, те вытянулись в партийном приветствии, он же только молча приподнял полусогнутую руку. Мнит себя важной птицей, с возрастающей неприязнью отметил Хайнц. Как бы ему не лопнуть от гордости, этому уполномоченному. Радемахер, замерший слева, прошептал на самой грани слышимости: «Первосортное говно, видать». Хайнц под испепеляющим взглядом Фрибеля с трудом зажевал улыбку. И вздрогнул, когда — а может, ему просто померещилось? — длинный оберштурмбанфюрер зыркнул на него с быстрой ухмылкой, Хайнц ещё успел заметить, что у приезжего офицера явно что-то не в порядке с глазами, — но тот уже отвернулся, обратившись к командиру взвода, в котором номинально числилось злосчастное отделение. Выслушав некое продолжительное донесение, он что-то резко сказал подошедшему штурмбанфюреру, тому самому, который непонятным, но отчётливо ощутимым образом являлся организатором всего мероприятия. Тот стал оправдываться. Хайнц ясно расслышал слова «сжатые сроки» и «строгий отбор по заданным характеристикам». Уполномоченный громко произнёс: «В вашем распоряжении было полтора месяца. Полтора месяца! За это время можно было подобрать целый батальон, а ещё в придачу выучить основные японские иероглифы и написать исследование по рунологии. Чем вы тут тогда вообще занимались?» Голос у долговязого офицера был без армейской задеревенелости, бархатистый, густо окрашенный; выговор — идеальный берлинский.

Круглолицый малый встал рядом с начальником и принялся разглядывать солдат отделения, внимательно так, каждого по отдельности. Он был в чине хауптшарфюрера. Лет двадцати, то есть совсем ненамного младше своего странного командира. Гробоподобный чемодан он так и держал в левой руке, даже не захотел на землю поставить. Хайнц не совсем был уверен в том, что мельком увидел, но, кажется, чемодан был прикован к коренастому малому посредством стальной цепочки и браслета на запястье — прямо как портфель с важными бумагами к иностранному курьеру. Офицер, стоя спиной к строю, так и сяк вертел в руках трость, и наконец-то Хайнц сумел разглядеть её как следует. Эта штука была из светлого дерева, с золотым подобием рукояти в виде каких-то растопыренных крыльев — вообще, она здорово напоминала те причиндалы вроде жезлов, какие Хайнц видел в одной книге про Древний Египет, на изображениях барельефов, в руках не то фараонов, не то жрецов и всяких экзотических божеств с собачьими и птичьими головами. На поясном ремне офицера справа была обыкновенная кожаная кобура, а слева висел эсэсовский кинжал очень странного вида: длиннее, чем положено, на целую ладонь, и рукоять у него была больше обычного. «Боже правый, ну и фрукт», — подумал Хайнц, разглядывая особоуполномоченного, как диковинное тропическое растение. По высокой шее офицера от заросшего затылка спускалась дорожка светлых волос, волосы лежали и на оттопыренных ушах, топорщась в стороны, — Фрибель, ревнитель солдатских причёсок, всё это время так же, как и его подчинённые, неотрывно пялившийся на оберштурмбанфюрера, заметил это вопиющее безобразие и совсем увял, помрачнев лицом и медленно переходя от землистой серости к нездоровой зелени.

К группе офицеров подошёл командир роты штабной охраны и что-то сказал уполномоченному, указав на шеренгу солдат. Тот обернулся. Штурмбанфюрер, организатор непонятного смотра, воспользовавшись случаем, откатился далеко в сторону, глубоко вздохнул и почесал погон.

Особоуполномоченный в сопровождении ротного и ординарца направился к строю. Фрибель встрепенулся. Как заведённый, выбросил вверх правую руку и уже отвалил челюсть, чтобы проорать приветствие, но чёрный офицер дирижёрским жестом остановил его — и Фрибель засох. Ротный выступил несколько вперёд и, почтительно указывая на долговязого офицера, как на некое ценное произведение искусства, объявил:

— Имею честь представить — ваш новый командир. Оберштурмбанфюрер Альрих фон Штернберг. Один из ведущих специалистов «Аненэрбе». Особоуполномоченный рейхсфюрера. Надеюсь, вы понимаете, какая ответственность на вас ложится, — добавил он под конец менее приподнятым и более угрожающим тоном.

Солдаты старательно моргали, взирая на столь сановного начальника со всей требуемой почтительностью.

Высокий офицер оглядел строй. Хайнц вздрогнул, увидев его глаза за очками. На той журнальной фотографии — с очень выгодным ракурсом, с глубокими тенями и наверняка подретушированной — это было незаметно. А сейчас этого не могла скрыть даже длинная чёлка, падающая на стёкла очков. И как ему удалось пройти комиссию при вступлении в СС?.. Офицер был уродом. Левый его глаз, небесно-голубой, смотрел прямо на солдат, а правый, зелёный с прожелтью, очень заметно косил к переносице. И это уродство сразу поломало всю внушительность его статной фигуры и необратимо испортило приятное впечатление от тонкого молодого лица.

Всё разом обратилось в фарс. Это было нелепо долговязое лохматое чучело в криво напяленной фуражке — убийственная карикатура на эсэсовца.

Офицер шагнул вперёд, обеими руками сжимая свой древнеегипетский жезл.

— Здравствуйте, солдаты! — объявил он и отчего-то ухмыльнулся, широко, до ушей, став от этого ещё нелепее и гаже.

Ответом ему послужила мертвейшая тишина. Фрибель, отвернувшись от него, гримасничал, делая какие-то знаки отделению, но солдаты угнетённо молчали.

— Вижу, вы от меня не в восторге, — ухмылялся офицер, — но это дело поправимое. На сегодня могу сообщить вам лишь следующее. Из вашего подразделения лично мною будут отобраны семь человек. Семеро. За судьбу остальных ручаться не берусь. Вероятно, они останутся в этой части. Но может случиться и так, что они будут отправлены на фронт.

Хайнцу стало холодно, хотя день был тёплый.

Командир роты подал Штернбергу папку со списком личного состава. Вряд ли там были только имена и фамилии — иначе отчего белобрысый офицер так сосредоточенно что-то вычитывал? Указательным пальцем он лихо впечатал в переносицу сползшие очки и, облизнувшись, перевернул страницу. Из-за поредевших облаков выглянуло солнце и бросило искрящиеся блики на многочисленные перстни, украшавшие сухощавые длиннопалые руки офицера, — чего на них только не было, помимо эсэсовского кольца с «мёртвой головой» на безымянном пальце левой руки. В солнечных лучах светлые волосы Штернберга приобрели тот же золотистый блеск, что и рукоять трости-жезла, которую он неудобно держал вместе с папкой. А ещё яркие лучи выявили одну презабавную особенность: оттопыренные уши особоуполномоченного розово просвечивали против солнца.