Звериной тропой - читать онлайн книгу. Автор: Николай Инодин cтр.№ 9

После того, как основа укрытия обрела прочность, стал изобретать непромокаемое покрытие. Черепица, пальмовый лист и бизоньи шкуры были отброшены сразу ввиду их полного отсутствия. Листья лопуха быстро вянут, такую крышу пришлось бы менять каждый день. В конце концов, пришлось завалить крышу землей поверх соснового лапника, для надежности утрамбовав и накрыв еще одним слоем сучьев, пытаясь количеством компенсировать низкое качество.

Вывороченные корни дерева с пластом сохранившейся на них земли образовали заднюю стену логова, охапка лапника стала постелью. У входа Шишагов соорудил очаг из камней. К вечеру обустройство практически было закончено. Роман разжег в очаге огонь, дождался, когда соберется достаточно золы, и зарыл в нее ободранную тушку грызуна.

Избавившись от сосущего ощущения в желудке, он заполз в свой шалаш, укрылся и уснул крепчайшим сном вымотавшегося до предела человека. Его не разбудили ни ночной дождь, ни холод, ни мышиная возня, не потревожил молодой лис, обошедший в сумерках всю поляну и в поисках этих самых мышей даже заглянувший издалека в Романову постройку.

* * *

Обзаведясь жильем, Роман принялся добывать пищу. Процесс этот заключался в безуспешных попытках поймать рыбу и поиске прошлогодних орехов. За день удавалось вырыть из палой листвы столько годных к употреблению орехов, что их хватало вечером слегка унять ворчащий желудок. Ни ягод, ни грибов еще не было. Дополняли рацион печёные корни лопуха, листья щавеля и одуванчика. Несколько раз удавалось ловить лягушек и ящериц, это помогло не протянуть ноги, но от голода не спасало.

Новый и довольно обильный источник пищи Шишаков обнаружил случайно.

В тот раз он пошел по правому берегу ручья. Больших отличий от левого берега не было, но склоны ущелья местами были гораздо положе, чем на восточной стороне, и кроме сосен изредка встречались березы и ясени. А еще между деревьев местами встречались заросли густого невысокого кустарника.

Когда Роман пробирался через очередную группу заслонивших дорогу кустов, ему буквально под ноги вывернулась куропатка, испуганно чирикнула и, припадая на одно крыло, неловко бросилась в сторону. Очень хотелось броситься за лёгкой добычей, но Роман знал, что птиц совершенно здоров. Зато где-то рядом на гнезде сидит его подруга. Аккуратно сложив пожитки на землю, человек начал внимательно осматривать траву и сухие листья под кустами. В попытавшегося еще раз привлечь к себе внимание симулянта полетела метательная палка, выбив из крыла несколько маховых перьев. Нахал метнулся в сторону и без фокусов полетел в лес, лавируя между стволами. Роман подобрал свое оружие и стал методично осматривать территорию.

Наградой за усердие и сообразительность стала дюжина небольших, яиц. Не куриные, конечно, но побольше перепелиных, улов вполне весомый. Хозяйка гнезда, наверное, тихо убежала, когда поняла что самец не смог увести врага от гнезда.

День за днём Роман разыскивал птичьи гнёзда, ловил лягушек и ящериц, за удачу считал убитую змею. Искал на горных лугах дикий лук и пытался поймать сурка, но хитрые грызуны, весело помахав куцыми хвостиками, всегда успевали улизнуть в норы.

Чаще и чаще Шишаков рассматривал пасущихся на равнине животных, но пока прожить удавалось без риска встречи с равнинными хищниками.

Сегодня день задался с самого утра. Змея, убитая точным броском камня, была крупной. Осталось добраться до хижины, содрать кожу, разделать на кусочки и запечь.

Шишагов спускался в обжитое им ущелье, представляя, как будет пахнуть, зажариваясь, змеиная плоть, когда камень, на который он спрыгнул, повернулся под ногой. Затем — взмах руками, несколько долгих-долгих мгновений падения и выбивающий воздух из легких удар о землю.

Сначала шевельнулись пальцы правой руки. Сжимаясь в кулак, прорыли несколько борозд в мягкой жирной земле. Медленно согнулась в колене левая нога, и только после этого тяжко, как заслонки амбразур ДОТа, поднялись веки. Целую вечность, уложившуюся в промежуток между вдохом и выдохом, зрачки застывшими пулемётными жерлами целились в пустоту неба. Потом медленно повернулась набок голова, глаза уставились на куст травы и ползущего по травинке муравья. Пальцы правой руки, бросив землю, протянулись к травинке, взяв с неё насекомое. Муравей немедленно укусил палец, полив место укуса кислотой, и был раздавлен. Человек лизнул место укуса, попутно съев муравьиный трупик, опёрся руками о землю и сел. Человеку было плохо. Он с кряхтением встал на четвереньки, дополз до скалы и, опираясь на неё, поднялся. Нетвёрдой походкой он доплёлся до безголового трупа змеи, стряхнул с него муравьёв и, с трудом сохраняя равновесие, поплёлся на шум воды. Зацепился драными трусами за сухую ветку, с раздражением разорвал их совсем и отбросил мешающую тряпку в сторону.

* * *

Лето — хорошее время…

На площадке перед логовом приятно вытянутся всем телом, щурясь на солнце и изредка вылизывая лапу, на которой еще сохранились следы оленьей крови. Лето — сытное время. Там и тут под кустами лежат маленькие детеныши травоедов, а иногда удается поймать и мамашу — оленуху, пытающуюся спасти дитя от подкравшегося леопарда. И тогда когти передних лап впиваются в шею глупой самки, а клыки вонзаются в горло и теплая оленья кровь восхитительно наполняет пасть. Жертва еще дергается, пытаясь подняться на подгибающиеся ноги, но ни один олень не смог вырваться из клыков Рваного Уха. Когда добыча прекращает трепыхаться, можно распороть нежное брюхо, и насытится, начав с мягкой и податливой требухи. То, что останется, нужно затащить на ближайшее подходящее дерево, и там же улечься, свесив лапы с толстого сука и лениво помахивая хвостом…

Лето — хорошее время…

* * *

В конце лета человек редко возвращался в свое убежище у поваленного дерева.

Ночевал там, где заставала темнота, ел там, где добывал пищу. Он ел сырое мясо и полюбил вкус теплой крови. Наевшись, растягивался на подходящей площадке и спал несколько часов, после чего шел собирать ягоды или искал щавель, дикий лук, еще какие съедобные травки. Как-то, проходя мимо первого своего логова, заметил на растущих поблизости кустах множество орехов. Оборвал все, которые смог найти, сгрёб в кучу, наелся, но орехов осталось еще много. Какое-то время рассматривал их, вспоминая что-то, потом вскочил, захватил, сколько смог и отнес в бывшее беличье дупло. Перетаскав всё, забил вход в дупло камнями, осмотрел сделанное, тряхнул отросшими волосами, почесал заросший бородкой подбородок и убежал.

* * *

Поспела, переспела и стала осыпаться черника, отошла ежевика. Птицы вырастили и поставили на крыло потомство. По равнине стада диких быков начали перемещаться с севера на юг, над ними потянулись стаи птиц. Потомство оленей, лошадей и антилоп подросло и уже легко убегало от пытающегося поймать их старого леопарда. Рваное Ухо неделями не мог никого убить и ходил злой и голодный.

Силы уходили, старик все чаще ложился спать с пустым желудком.

В этот день он долго лежал в своем логове, собираясь с силами перед тем, как выйти. Когда он наконец выбрался наружу и начал пробираться между камней к зарослям кустарников, порыв ветра донес до него запах чужака. Из-под низко свисающих ветвей за ним следили желтые глаза конкурента. Конкурента молодого и сильного, слабый и больной пахнет иначе. Рваный замер, припав к земле, вздыбив шерсть вдоль позвоночника, и зарычал.