Кембрийский период - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Коваленко cтр.№ 100

Эта стала первой. И пусть враг был тот же, что в песнях, — старый и усталый, а не молодой и жадный. Какая разница? Диведцы затаили надежду, узнав, что холм супостата обложен осадой и не смеет огрызнуться. В этот самый момент и явилось посольство короля Пенды Мерсийского. Чужие воины, закаленные десятками битв, с уважением и трепетом рассказывали о громадных машинах, дрожащей земле и неприятеле, не смеющем высунуть нос из норы, — целом языческом боге. И явились они не с пустыми руками. Явились — склонить головы перед величием Диведа и просить помощи. Предлагая поддержать своим весомым голосом претензию короля Гулидиена на престол Британии.

Вот тогда и выяснилось: Дэффид из клана Вилис-Кэдманов — человек не менее важный, чем король. Он один имел право созвать совет кланов королевств Юго-Западной Камбрии. А только этот совет давал право королям поднять ополчение для похода за границы. Это означало большие расходы, большую честь и еще большую власть — и все это разом свалилось на хозяина заезжего дома Дэхейбарта. А неосторожные языки болтали, что пусть король Гулидиен и молодец, но причиной внезапного предложения мерсийцев-язычников стала младшая дочь Дэффида. Богиня войны. Которая сама по себе стоит армии.

Как зашел разговор о сестрах, те похвастались: мол, не у одной тебя теперь рабыня есть. У нас тоже.

— Это кто? — Клирик испугался. Он понимал, что в нынешнем Уэльсе нет крепостных да холопов не из высокоморальных соображений. Но искренне надеялся, что не послужит причиной возрождения позорного и вредного института рабства. — И Нарин не рабыня, а кормилица. Моего сына рабыня кормить не может.

Пусть хоть мода будет на свободных слуг. Статус. Мол, у тебя рабы — ты не крут. Задумались.

— В общем, на нас теперь речка Туи работает! Муку мелет, тесто месит. Даже стирает. Правда, плохо…

— Кузнец сказал, с мехами и лошади управляются, а стоит конный привод дешевле, так и пустил четырех по кругу вместо двух, — объяснил Дэффид. — И с углем у него все получилось… Но это сам пусть тебе рассказывает. А мне вот захотелось работника, которого кормить не нужно. Так что водяное колесо поставил я. А ты заработала подзатыльник. Почему не показала эту штуку мне, а понесла чужому человеку? Хорошему. Нужному. Но не нашего клана! Иди сюда, подставь головку…

Похоже, на радостях выпил пива лишку. Забыл об уговоре. Поссориться или поиграть? Думать сил уж нет, а надо. Другой родни в этом мире нет.

— Не надо мне подзатыльник. Я умной не вырасту…

— А ты еще не выросла? Вон дитем обзавелась.

— Ну раз я младше Сиан — не выросла. А с дитем — разное бывает.

Глэдис торопливо пошептала мужу на ухо. Напомнила — если Немайн не маленькая, тогда — великая. И не ее мужу богине подзатыльники давать. А еще вежливая. И держащаяся избранного места…

Тогда Дэффид принялся бурно хвалить зятя. Кейр действительно здорово отличился — изобрел первую стиральную машину. Ради жены. Потому как над жерновами да тестом — самый тяжелый труд — хозяйка с дочерьми сами не гнулись. На то работницы имелись. А вот обстирывать своих мужчин считали семейным долгом. После речки приходилось еще много полоскать — но работа стала полегче. А когда в ту же стиральную бочку вместо золы или щелока песочку забросили да ржавую кольчугу чуть не римских времен заложили — вышла сверкающая, как ни один оруженосец не надраит. Получилась услуга — чистка доспехов.

Семейка явно собиралась засидеться допоздна, обсуждая политику да женихов. Эйлет вон на посла, графа Роксетерского, глаз положила. Однако Немайн объявила, что маленькому пора спать. А она не может пока отдельно. Ушла в свою комнату. Почти не поменявшуюся. Только вот колыбелька прибавилась. Уложила маленького. Проверила засов. Хитро посмотрела на сына.

— Ты хоть и Вовка, но камбриец, — объявила. — Одна беда — валлийских колыбельных я не знаю. Зато знаю одну шотландскую. Скрипки с оркестром у меня не найдется, извини. А вот волынщика научу, дай срок, и будет он тебе играть… А пока слушай так…

Утро — а ночью было пять или шесть детских тревог — Клирик начал, тоскливо следя, как Немайн целует спящего младенчика. Очень хотелось отвернуться от телячьих нежностей или зажмуриться. Увы. Со стороны-то наверняка смотрелось мило и трогательно. В том числе и ручонки, тянущиеся к ушам…

— Хороши нашел игрушки — мамины ушки, — приторно пищала сида. — Ох ты и сорванец, не соскучусь я с тобой. Ну пошли кушать. Сегодня тебе без меня, а мне без тебя прожить как-то надо полдня. Справимся? А справимся! Ты же вон какой нахал-уходранец, так и я не хуже…

Потом — в церковь. По дороге косой дождь в морду, волосы хоть выжимай, на лице глухая тоска по дитятку мешается с радостью побыть хоть немного полностью собой. Знакомая форма тренажера. Непривычно потяжелевшее тело. Неужели растолстела за поход? Не может быть!

И снова и опять — владыка Дионисий. Никак, бедняга, не доберется до своей резиденции в Пемброуке — все дела, все политика. Ну и души прихожан. Особенно сиды.

— Дочь моя, я хотел бы поговорить об убитом тобой рыцаре.

— Фха? — удалось придать выдоху вопросительную интонацию.

— Тебе не совестно?

Клирик разогнулся. Поклоны давались очень тяжело. Немного отдышался, приводя в порядок мысли. Не отвечать же с бухты-барахты. Прислушался к себе.

— Мне стыдно. Совесть не причем. Хотя… вру. Совесть и стыд. Да. Могла попытаться спасти — только попытаться! — не взялась. А сидеть и молиться воспитание не позволило. Опять вру! Да что со мной такое? Отчасти — гордыня, отчасти — жалость. Он правда мучился. И душой больше, чем телом. Ждать страшно.

— А жить страшно? — спросил епископ. — Вся наша жизнь — ожидание завершения. Уж к какому придем. Так почему ты сочла возможным оборвать последние минуты, которые Господь даровал этому человеку? Чтобы он успел подумать, сказать или даже сделать что-то очень важное.

— Потому, что трусиха… Потому, что эти минуты были последними из-за меня. Потому, что я не смогла смотреть, как уходит человек, которого я отказалась спасти. И не выдержала.

— Ты понимаешь свою ошибку?

— Да. Надо было рисковать и делать операцию. И пусть бы говорили, что зарезала!

— Я не про то, хотя здесь ты права. Наверное, надо было. Я не врач. Это обсудишь с мэтром Амвросием.

— Обязательно! Может он сможет делать такие операции. Придумает, как…

— Я про то, что ты убила человека.

— Это была его… Вру. Да что это со мной сегодня! Это была моя воля. Понимаемая мною как благо. Теперь я вижу в ней изъяны. Но тогда нужно было решать быстро. Ошибка. Жаль.

— Ты убила человека.

— Третьего за день. Может, и больше. А еще многих раненых мною добили. Не спрашивая, знаешь ли.

— Это грех.

— Я уже говорила, что грешна! — Клирик начал уставать от разговора. — Владыка, мне тяжело продолжать этот разговор. Я обещаю вернуться к нему позже. Тем более что он смыкается с проблемой противления злу силой. Но теперь мне необходимо обратиться к моему покаянию…