Крылья империи - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Коваленко cтр.№ 18

— Как же это… — растерялся Петр, — а присяга?

— Водкой зальют, — сказал Миних. — А что, в столице верных частей совсем нет?

— Отчего же? — Баглир наконец загнал ятаган в ножны. — Кирасиры сейчас умирают на улицах Петербурга. Иные, глядишь, и вырвутся. А у армейских полков офицеры все взяты по домам — и на их место выставлены из мятежников. Так что за час-другой екатерининцы с кирасирами управятся. Тогда они двинутся сюда.

Глаза Петра округлились.

— Надо ехать в Ораниенбаум, — сказал он, — под прикрытие моих голштинцев. А что дальше?

Он оглянулся. Только что было пусто — откуда-то взялись серолицые растерянные люди — кругом императора осторожно столпился двор.

— Дальше решим в Ораниенбауме, — подытожил он.

Началась суета. Собрались на диво быстро. Поехали.

Баглиру все это очень не нравилось. Была какая-то предрешенность в неловких действиях Петра. Опереточность происходящего подчеркивалась сияюще ясной погодой, солнечные лучи пронизали насквозь листья деревьев — и по изумрудному коридору дороги летели экипажи.

Миних, старый солдат, скакал в седле. Негоже на войне каретами пользоваться. Даже и старикам-фельдмаршалам. Баглир пристроился рядом.

— Дело швах, экселенц, — заявил он. — Император совершенно растерялся. Измайлов пытается его тормошить — но толку чуть. Надо было сразу разослать курьеров к близлежащим гарнизонам, еще что-то делать. Голштинцев одних раздавят.

Миних хмуро жевал губу:

— Его величество решил так.

— Его величество… Короля играет свита, экселенц! А вы посмотрите на эти кислые хари. Половина, наверное, вообще была в заговоре, просто что-то не сошлось — и вот они здесь, дрожат, боятся, что паскудство наружу вылезет. Другие — хорошие, верные — но глубоко штатские люди. А мы теперь уже как бы и на фронте.

Возле Ораниенбаума Петр еще в бытность свою великим князем устроил крепостцу Петерштадт. Потешную, прежними словами. Но устроенную по всем правилам. Внутри крепостцы стояли казармы голштинцев и домики их офицеров.

Один — принадлежал Петру. В нем и устроили военный совет.

Как и опасался Баглир — большую часть совета охватило апатическое уныние. Поводы, конечно, были. Генерал-поручик Измайлов устал от давешней гонки, вид имел воспаленный и нервический, но хотя бы рвался в бой. Прочие… На них было невозможно смотреть. Канцлер Воронцов, его заместитель Голицын и статс-секретарь Волков тушевались друг за друга. Фельдмаршал Трубецкой, командующий всей гвардией, был сер лицом и дивно уныл — и представлял не столько человека, сколько мундир, набитый тряпками. Иван Иванович Шувалов изящно привалился к стене в сторонке и внимательно изучал потолок. Его хата была с краю. Меценат и сибарит, друг Ломоносова, он лицезрел историческую сцену — и не более того. То, что он еще и гвардейский офицер, он, как и большая их часть, благополучно забыл еще в царствование Елизаветы. А потом, после указа о вольности дворянской, просто забыл выйти в отставку. Другая его должность — начальника шляхетского кадетского корпуса — была по его характеру, и с ней Иван Иванович вполне справлялся.

Мучить же его, как прочих, заставляя действительно тянуть строевую офицерскую лямку, Петр не стал из привязанности к Петру Ивановичу Шувалову, гению артиллерии, верному другу и соратнику. Увы, Петр Иванович скоропостижно умер вскоре после того, как обеспечил великому князю Петру корону — после смерти Елизаветы гвардия вдруг обнаружила, что казармы наиболее разложенных старых полков взяты на прицел единорогами, а Зимний дворец зажат в кирасирское каре. Екатерина тогда была занята — рожала очередного бастарда. А как оправилась — тут Петр Иванович и помер, едва достигнув пятидесяти лет. Но заговор пришлось воссоздавать сначала.

Так, во всяком случае, казалось Баглиру.

Генерал-адъютанты Гудович и Мельгунов готовно и истово смотрели в рот царю. А вот в глаза избегали. Оно и понятно — их полки без шефов заперты на Васильевском острове.

Графиня Воронцова тихонько сидела в уголке, едва дыша. Ее дядя, канцлер, поминутно оглядывался на племянницу.

Голштинские генералы Девиер и фон Левен ерошили парики и пытались изобразить на казенных лицах мышление.

Миних развалился за столом и скептически разглядывал остальных. Баглиру показалось, что он вот-вот пакостно захихикает. Впрочем, было отчего.

Случайные лица выглядели лучше. Чуплегов, несмотря на рану, держался во фрунт и ел начальство глазами. Князь Тембенчинский устроился за спиной Миниха и, сам того не ведая, воспроизводил поведение фельдмаршала. Нагло вальяжничал. Полковник Сиверс, несколько растрепанный — у него был выходной, и его только вытащили из теплой постели, — шепотом вызнавал диспозицию.

— Да я и сам-то толком понять ничего не успел… — сбивчиво объяснял ему Измайлов. — Разбудили воплями…

— Михаил Львович! Расскажите всем и громко! — попросил император.

— Слушаюсь. Разбудили меня вопли, я — бегом к своим казармам, а оттуда ротмистр Чуплегов с полусотней кирасир, без брони, полуодетые — палаши и кони… Полковник, говорит, убит — и царь тоже. Я говорю: врешь, давай туда! Он кричит: у нас уже совсем Екатерина, многие присягнули; спрашиваю: чего не присягнул он сам — он мне: что обходят-де Павлика, надо делать что-то… Нашли мне коня. Вырвались на нарвскую дорогу, там князя встретили, он рассказал, что кирасиры прорываются на Выборг, там сделают круг. Пушку вот взяли… Ну и все… А про кирасир вот князь Тембенчинский изложит подробнейше.

— Прошу вас, князь.

Баглир протиснулся к столу, оттерев фельдмаршалов и генералов.

— Ваше величество, господа, — начал он, — вот что я могу вам сказать по положению в городе: там происходит возмущение гвардии. В отличие от переворотов двадцатилетней давности, — он отпустил поклон Миниху, — масштаб не в пример больше, участвует большое количество статских лиц. Многие жители столицы недовольны императором. Однако самих заговорщиков, вероятно, не более полусотни. Распущенные слухи о гибели вашего величества, — Баглир ободряюще улыбнулся царю, — заставили многих присоединиться к выступлению, так сказать, бескрамольно. То есть не имея в виду ничего худого. Их немедленно повязали кровью — заставив арестовывать и убивать верных присяге. Сенат и Синод уже собраны — и под штыком напишут любые решения. Екатерину поддерживают как недоброжелатели собственно вашего величества, так и противники текущей политики. Можно сказать, что имеет место мятеж худшей половины дворянства. Той половины, которая уже получила вольность. И которая не желает, чтобы вольность распространилась на другие сословия. Еще — мятежники очень сорят деньгами. Откуда столько — неясно. Что до кирасир — они сражались. И, если живы, прорвались вон из города.

И сделал шаг назад. Стало тихо.

— Я полагаю, их еще можно утихомирить, — робко сказал фельдмаршал Трубецкой, глядя на подбородок царя. — И вообще, так поносить дворянство, верных ваших слуг, говоря, что половина взбунтовалась… Я могу съездить в Петербург…