Крылья империи - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Коваленко cтр.№ 111

Естественный прирост в этих условиях даст нам паритет с Европой к середине следующего столетия. Воевать же придется лет через пять. А то и раньше.

— Традиционные иммиграционные проекты дают триста-четыреста тысяч в год, — отметил Румянцев. — К нам едут немцы, сербы, греки и остальных понемногу. И я не вижу принципиальной причины ограничивать проект этими нациями. Машина миров даст нам приток населения, который Тембенчинский оценивает в десять миллионов за год.

Но обычной уверенности в его голосе не было. Дело было в том, какое население должна была предоставить машина миров. Аппарат, созданный по принципу от противного. Средство для того, чтобы любое существо, уходящее из своего мира в Темную зону, попало в ближайшие окрестности машины миров. Не передатчик, а приемник разумных существ.

— Вот такого вот населения, — император Петр бухнул на стол толстенный альбом. — И заметьте: все существа, здесь изображенные, немного искажены. Чуть облагорожены, малость приукрашены. Это художница из свиты князя рисовала. Причем по памяти с книжных миниатюр.

— А у Тембенчинского уже есть собственная свита? — буркнул Румянцев. — Он, кажется, пока не царь…

— Ну я сказал немного не так, Петр Александрович. Всякий большой человек обрастает командой. Ты, что ли, исключение?

Иоанн между тем пролистывал акварельные зарисовки.

— Чудовища, — констатировал он, — как и сам князь. Теперь я понимаю, что он просто похож на человека. И очень хорошо притворяется.

Петр пожал плечами.

— Если судить по Платону, что человек есть петух без перьев с плоскими ногтями, то нет. А если он тело, обладающее душой, то — да. Кстати, тут есть еще человекообразные. Но я полагаю, надо принять принципиальное решение. Принимать всех или попытаться обойтись собственными силами.

— Это не совсем так. Нам надо определить, являются ли они хотя бы просто созданиями Божьими. Я уж не говорю про образ и подобие…

— А что, образ и подобие — это две руки, две ноги, между ними брюхо? — спросит Румянцев, — Тембенчинский мне всегда не нравился как подчиненный. И всегда нравился именно как человек. И обратите внимание — все изображенные здесь существа выглядят целесообразно. Естественно, если угодно. Это не химеры.

Иоанн с придирчивым сомнением стал снова рассматривать изображения иномирян.

— Симпатичные чудовища, — согласился он, — но надо сначала посмотреть живьем. Пустим по паре каждого вида. Посмотрим, как уживутся. А там будем решать.

— Но встает вопрос — а не устроят ли против нас крестовый поход?

— Непременно. Доказано, — Румянцев хлопнул «Меморандумом» по столу, — даже хуже. Тотальную войну организуют. Геноцид. — И скривившись, добавил: — Неделю назад я и слов-то таких не знал. Спал, государи, спокойно…

— Итак, проводим испытания потенциальных подданных. Где наша не пропадала! Сколько времени?

— Год.

— Год много. Шесть месяцев.

— Петр Александрович, мало! Надо еще приемник строить!

— Нам же надо, чтобы до войны они успели прижиться, обрусеть…

— Это еще неизвестно, они обрусеют, или мы в них растворимся. Если принимать по десять миллионов в год.

— Наша земля кого хочешь обрусит…

Решение было принято.

Снова Сан-Суси. Давно он не видел короля Фридриха. Пожалуй, с тех самых пор, как тот обзавелся прозвищем Великий. Впрочем, прежде Фриц был веселей.

— Откровенно говоря, русских мне даже жалко, — заявил он, вдоволь надорвав нервы Сен-Жермена игрой на флейте. — Люди работают, строят. Стазы меняют, выражаясь вашим языком. Тут появляетесь вы и начинаете все рушить. Не отбирать даже — уничтожать. Некрасиво. Я, поверьте, действительно руководствуюсь в своей политике некоторыми принципами. Сохранение и умножение культуры является одним из них. Русским прискучила наша, захотели создать свою — пусть. Их право. Не исключаю, что Пруссия со временем поступит так же. И тогда на нее тоже дружно обрушатся все соседи? Право, граф, я всегда готов отхватить плохо лежащий кусок у соседа, это врожденный инстинкт приличного короля, но устраивать истребительную войну я не желаю. Я для этого слишком бережлив.

Сен-Жермен на секунду прикрыл глаза, чтобы спрятать вспышку гнева.

— Дело не в культуре, а в уровне развития, — тоном терпеливого учителя повторил он. — В том, что мы не сможем защититься.

— А отчего вы взяли, что мы не сможем защищаться? — удивился Фридрих. — У меня, например, есть все то же, что и у русских. А если мы немного и отстаем технически, то исключительно из экономии. Нет смысла брать на вооружение новейшие образцы, если не собираешься воевать немедленно. Пусть эти расходы несет союзник. Пусть он выявит недостатки — за свой счет, пусть он их устранит — вот тут-то мы и развернем производство! Главное, граф, это промышленный потенциал. За годы союза с Россией он у меня вырос вшестеро. А все потому, что я скопировал их таможенную политику и договорился о разделе чужих рынков. Что же касается русских тепловых двигателей, то эту проблему удачно разрешил еще мой отец, выдав дочь за шведского короля. Концессий на экстерриториальные прусские предприятия в Норвегии и нескольких арендованных крепостей мне пока хватает.

— А территориально вы прирасти не желаете?

— Почему нет? Но ввязываться в нечто вроде минувшей войны? Нет. Я решительно предпочитаю разделы. И потом — прирастание за счет России обойдется слишком уж дорого. Но вот у шведов абсолютно пустая казна. Средства до нее попросту не доходят, я полагаю. Еще бы — при парламентском-то правлении! Не исключено, что я у них некоторые области попросту куплю. Да, граф, за последние несколько лет могли, бы и привыкнуть — теперь Пруссия решительно предпочитает мир.

— Смотрите, ваше величество. Пруссия не так уж и велика. В схватке истинных бегемотов ее могут и затоптать.

— Угрозы? Мне? Я бы разозлился, но вы меня откровенно насмешили. Я бил и Францию, и Австрию. Один! И с русскими в тылу, вот уж были стойкие ребята. О нет. В предстоящем конфликте Пруссия будет нейтральной. По крайней мере, на первых порах.

— Если куш не будет стоить риска.

— А что может стоить такого риска?

Сен-Жермен широко улыбнулся. Так улыбается вербовщик, высыпая золото перед рекрутом-деревенщиной.

— Зунд и Гольштейн. Вместе с Каналом, разумеется. Тогда вы сможете стать на Балтике номером первым.

— И мишенью номер два.

— Я рассматриваю Пруссию как европейское государство!

— А Англия будет рассматривать как конкурента, Франция с Австрией — как главного врага. Или вы полагаете, они не смогут объединиться без вашей помощи?

— Они слишком устанут от войны.

— Если Англия, на своем острове, устанет, что будет с бедной маленькой Пруссией?