Сады Луны - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Эриксон cтр.№ 35

— Вот что я вам скажу, — начала она, прислонившись к стене и снова закрыв глаза. — Первая кровь, какую увидите на своих руках, будет ваша, капитан Паран. Возвращайтесь-ка лучше на свой Квон Тали. Там куда спокойнее. Возвращайтесь. Должен же кто-то лизать пятки императрице.

— Пятки у нее и так достаточно чистые.

Паран не знал, как поступить. Какая-то часть его личности требовала выхватить меч и разрубить Тряпичницу пополам. Другая часть была готова истерично расхохотаться. Вторая часть оказалась сильнее.

Позади хлопнула дверь. Послышались чьи-то тяжелые шаги, заставившие жалобно заскрипеть рассохшиеся половицы. Паран обернулся. Краснолицый сержант с длиннющими усами, не обращая ни малейшего внимания на офицера, шел прямо к койке Тряпичницы. Чувствовалось, он вне себя от гнева.

— Чертова ты баба, Тряпичница! Почему не сказала мне, что у Ежа сегодня непруха? Это кривоногое дерьмо обчистило меня!

— Если у Ежа непруха, то что тогда у тебя? — усмехнулась Тряпичница. — Между прочим, ты меня и не спрашивал. Кстати, Неуемный, познакомься: капитан Паран. Прислан командовать Девятым взводом.

Сержант резко обернулся и уставился на капитана.

— Клобук меня накрой! — пробормотал он, вновь поворачиваясь к Тряпичнице.

— Сержант, я ищу Бурдюка. Не подскажете, где он? — негромко спросил Паран.

Что-то в тоне, каким был задан вопрос, заставило Неуемного насторожиться. Он разинул рот, однако под пристальным капитанским взглядом тут же закрыл.

— Помню, прибегал мальчишка. Сказал Бурдюку, что ему нужно куда-то пойти. Бурдюк и пошел. Но у Кнобба есть его люди.

— Спасибо за сведения, сержант.

Повернувшись, Паран ушел.

Неуемный с шумом выдохнул весь воздух, какой у него был в легких, и взглянул на Тряпичницу.

— Два дня от силы, — сказала она. — Потом кто-нибудь его обязательно прикончит. Старина Истукан уже поспорил на двадцать монет.

Неуемный нахмурился.

— Сдается мне, что с этим капитаном не все так просто.

Паран вошел в питейное заведение Кнобба и остановился на пороге. Зал был набит солдатами; их голоса сливались в сплошной гул. Тех, у кого на форме пламенела эмблема «сжигателей мостов», можно было пересчитать по пальцам. Все остальные были из Второй армии.

В углу, под лестницей и узким проходом, который вел на второй этаж (питейное заведение одновременно являлось и постоялым двором), стоял громадный стол. За ним сидело не менее десятка солдат и играло в карты. Спиной к залу восседал широкоплечий черноволосый человек. Его волосы были заплетены в косичку и украшены многочисленными талисманами и амулетами. Он вел себя на удивление терпеливо. Даже сквозь гул голосов Паран слышал его монотонный голос, подсчитывающий выигрыш. Остальные игроки сыпали проклятиями, на которые черноволосый не обращал никакого внимания.

— Баргаст, — пробормотал Паран, разговаривая сам с собой. — У «сжигателей мостов» он один. Значит, Девятый взвод.

Капитан глотнул воздуха и направился к столу. Пока он туда добирался, его щеголеватый плащ успели забрызгать кислым элем и дешевым горьковатым вином. От духоты на лбу Парана выступил пот. Баргаст закончил тасовать карты и положил колоду на середину стола. Его голая рука была густо покрыта синеватыми узорами татуировки, спирали которых кое-где перечеркивали белые шрамы.

— Вы из Девятого будете? — громко спросил Паран. Человек, сидевший напротив баргаста, вскинул голову. Его обветренное лицо по цвету почти совпадало с кожаной фуражкой, нахлобученной на голову. Оглядев капитана, он вернулся к картам.

— Капитан Паран? — спросил он, даже не соизволив встать.

— Да. А ваше имя?

— Еж.

Еж кивнул на рослого воина, сидевшего справа от него.

— Это Колотун, наш взводный лекарь. Нашего баргаста кличут Ходунком, но он вовсе не любит ходить.

Еж сделал небрежный кивок влево.

— Остальные не стоят вашего внимания. Они из Второй армии и вдобавок никудышные игроки. Присаживайтесь, капитан. Бурдюк и другие наши отлучились ненадолго, но скоро должны вернуться.

Паран разыскал свободный стул и втиснулся между Колотуном и Ходунком.

— Эй, Ходунок, мы будем играть или как? — рявкнул Еж.

Паран повернулся к Колотуну.

— Скажите, лекарь, сколько в среднем живет офицер, попавший к «сжигателям мостов»?

Еж хмыкнул, потом спросил:

— До того, как нас обгадило Дитя Луны, или после?

Густые брови Колотуна чуть приподнялись.

— Может, пару кампаний. Это зависит от целой кучи разных разностей. Большие яйца не гарантируют долгожительство, но тем не менее помогают. А еще очень полезно забыть все, чему вас учили в разных офицерских школах, и прыгнуть к своему сержанту на коленки, как пай-мальчик. Кто внимательно слушает своего сержанта, живет дольше.

Еж ударил кулаком по столу.

— Ходунок, проснись! Во что теперь играем?

Баргаст поморщился.

— Дай подумать.

Паран откинулся на спинку стула и ослабил ремень.

Наконец Ходунок выбрал игру. Ответом ему были разочарованные бормотания Ежа, Колотуна и трех солдат Второй армии, поскольку именно в этой игре Ходунку везло более всего.

— Капитан, вы, наверное, разного наслушались про «сжигателей мостов»? — спросил Колотун.

Паран кивнул.

— Большинство офицеров боятся попасть к «сжигателям мостов». Говорят, командиры у вас гибнут не столько в сражениях, сколько от ударов ножом в спину.

Он оглядел собравшихся и хотел было продолжить, но вдруг обратил внимание на странную тишину, воцарившуюся за столом. Позабыв про игру, собравшиеся глядели на него. Паран вспотел.

— Судя по тому, что мне довелось видеть, я готов поверить этим слухам, — с нажимом проговорил Паран. — Должен вам сказать: если я умру от удара ножом в спину, это будет даже лучше, поскольку я его заслужил. Иначе мне все это крупно не понравится.

Капитан затянул ремень и встал.

— Передайте сержанту, он найдет меня в казарме. Мне бы хотелось поговорить с ним еще до официального представления.

Еж медленно кивнул.

— Будет исполнено, капитан. Вы что, уже уходите? Не хотите сыграть с нами разок?

Паран покачал головой и улыбнулся краешком губ.

— Негоже, когда офицер забирает деньги у своих подчиненных.

— Мы это запомним. Честно говоря, очень хочется взглянуть, как наши денежки перетекут в ваш карман.

— Я подумаю, — бросил, уходя, Паран.

Пока он проталкивался к выходу, его поразило новое ощущение, нараставшее внутри, — ощущение собственной незначительности. Ощущение это застигло его врасплох. Он вспомнил, сколько высокомерия, надменности и тщеславия вбивали в него, начиная с детских лет. Все это продолжалось и потом, даже в имперской Военно-морской академии. Высокомерие и надменность не умерли в нем — они удалились в самый дальний уголок сознания и затаились там.