Драконы во гневе - читать онлайн книгу. Автор: Майкл Стэкпол cтр.№ 37

— И вы хорошо справлялись, — Ворон нахмурился. — Он знал, кто я, хотя мне только в конце стало известно об этом. Он подал мне знак.

Король кивнул:

— Он знал, да, хотя в открытую мы никогда не говорили о тебе. Обсуждал ли он это с кем-нибудь еще — мне неизвестно. Сохранение тайны представлялось лучшим способом обеспечить твою безопасность.

И тут Уилл, который до сих пор просто сидел и слушал, внезапно дернулся:

— Как у вас язык поворачивается говорить такое?

Август взглянул на паренька:

— То были опасные времена, Уилл.

— А это разве оправдание? — молодой человек вскочил, сердито глядя на короля. — Являетесь сюда и рассказываете Ворону, что уже давным-давно знали, что его осудили несправедливо? Понимали, что это разрушает его жизнь, и не делали ничего?

— Уилл! — ноздри Ворона гневно затрепетали. — Это же король!

— Плевать! — Уилл упер кулаки в бедра. — Король Скрейнвуд хотел, чтобы я наговорил на Ворона, а вы сидите здесь и заявляете, что ни словечка не промолвили, чтобы опровергнуть возведенную на него ложь? И при этом называете его другом? А ты, ты, — он посмотрел на Ворона, — позволяешь ему называть тебя другом? — Двое мужчин, широко распахнув глаза, не сводили с парня взгляда. — Все постоянно стремятся запутать окружающих, так что ничего не поймешь. Все скрывают свои подлинные чувства. Там, на улицах, ходят люди, которые избили бы меня до смерти за то, что я вор, но раз я — Норрингтон, они готовы своими руками отдать мне все, что я мог бы украсть. И все равно они ненавидят меня за то, что я вор, но притворяются и говорят, что я — их единственная надежда. И знаете, что? Я слышал даже, как все говорят, что Хокинса следовало принести в жертву, потому что, если людям станет известно о намерении Кайтрин вернуться, они испугаются и страна погибнет, и прочее в том же духе. Заодно и вам не надо беспокоиться, сгоняя людей в армию и посылая их умирать неизвестно за что. Если так с ними обращаться, они и вести себя будут, как испуганные овцы. А может, лучше дать им в руки копье и указать, откуда исходит угроза их жизни? Может, тогда окажется, что они храбрые, стойкие, и мужественные?!

Уилл указал пальцем на короля Августа:

— Я знаю, вы храбрый и все такое прочее. Я знаю, вы хороший король. И вы мой король, что бы там Скрейнвуд ни болтал. Никто не выкалывает вам глаз на монетах. Но все же, что касается Ворона, вы ведете себя, как слепец. Кайтрин передала через него, что вернется, однако, спасая свои головы, вы все не позволяете никому узнать о ее предостережении, и поэтому никаких приготовлений к ее возвращению не ведется. И вот что интересно. Никому не приходит в голову, что, будь вы готовы к ее возвращению, она, может, и поостереглась бы делать это?

— Уилл! Хватит, — Ворон встал и развел руками перед королем. — Ваше величество, простите.

— Нет, нет, все в порядке, — Август махнул рукой, приглашая Ворона сесть. Когда тот снова опустился на койку, король взглянул на Уилла. — Ты ждешь ответа или просто выплескиваешь на меня свое негодование?

Уилл проглотил эту подколку:

— Хочу услышать ответ.

— Хорошо. Я отвечу тебе, но не потому, что ты дворянин, или Норрингтон, или даже гражданин моей страны. Я отвечу тебе, потому что ты первый человек, который задает вопросы, мучающие меня годами.

Голос Августа звучал все так же глубоко, но опустился практически до шепота:

— Может, ты и прав, Уилл, говоря, что простой народ не задрожит от страха, узнав об угрозе вторжения с севера. Может, это относится к большинству людей. Но даже ты видел, как влияет на других паника и тревога хотя бы одного. С этим можно бороться, но в те времена, когда Хокинс был принесен в жертву, тревогой оказались «заражены» правители. Разум не сумел взять верх. Принимая решение, которое усыпило их опасения, в глубине души правители понимали, что лечат симптомы, а не болезнь. Пока я не взошел на трон — пока королева Карус не заняла место своего отца, и пока другие, способные ясно мыслить, не встали во главе своих стран, — решение не подлежало пересмотру. Предпринять попытку вспомнить историю с Хокинсом означало поставить королей перед необходимостью признать свою ошибку. Плюс ко всему, это могло вызвать у их наследников сомнения в правдивости легенд, связанных с именами предшественников. Хокинс и его судьба превратились в мелочь по сравнению со всем вопросом подготовки к возвращению Кайтрин.

Уилл нахмурился:

— Вам легко говорить.

— Но так оно и было, и Хокинс понимал это, — король бросил взгляд на Ворона. — Он посвятил себя борьбе с Кайтрин. Другой на его месте запротестовал бы, принялся писать прошения, чтобы восстановить свое доброе имя, а он предал свою прежнюю ипостась забвению и сосредоточился на более важной проблеме: победе над Кайтрин. Я признаю, что вел себя как трус. Я знал, что он делает, и понимал, что его действия доказывают ложность выдвинутых против него обвинений. Говорил себе, что когда-нибудь настанет день, и справедливость восторжествует, но… это произойдет уже после победы над Кайтрин. Таким образом, Хокинс, я подвел тебя и подвел ужасно. Уилл прав, я действительно вел себя по отношению к тебе не как друг.

Ворон улыбнулся:

— Нет, ваше величество, это не так. Вы следили за тем, что я делал, и поняли, что моя миссия гораздо важнее меня самого. Если бы вы спросили, я сказал бы вам то же самое. Лучше час сражаться с Кайтрин, чем тысячу часов пытаться защитить мое доброе имя.

Уилл непреклонно покачал головой:

— Вы увиливаете, вы оба увиливаете. Зло есть зло. Причинить вред Хокинсу означает помочь Кайтрин. Кайтрин — зло, значит, причинить вред Хокинсу — тоже зло. И никакими вежливыми словами этого не изменишь.

В голосе Августа послышались раздраженные нотки:

— Значит, это я — зло, и меня можно сурово судить за это? Да, Уилл, ты вправе иметь такое мнение обо мне, но как бы ты меня ни судил, я осуждаю себя еще более сурово. Утешает меня одно: я понимаю, что борьба с Кайтрин — это лучшее, на что я способен. В этом я не признаю никаких компромиссов. Хокинс может простить меня, а может и не простить. Я могу исправить его положение или нет. Но вот что касается борьбы с Кайтрин, тут никаких «или» для меня быть не может. Это ни в коем случае не безупречное решение, но лучшее — в сложившихся обстоятельствах.

На мгновение Уилл заколебался. Он был возмущен тем, как король обходится с его другом, и испытывал страстное желание выплеснуть это свое возмущение — вопреки тому, что рассуждения Августа казались ему логичными. Хотя… если я так поступлю, то буду не лучше всех этих королей, из страха допустивших уничтожение Хокинса. От этой мысли все внутри у него сжалось и во рту возник мерзкий кислый вкус.

Уилл вздохнул:

— Что касается борьбы с Кайтрин… тут вы правы. Хотя это не означает, что с Вороном поступили правильно.

— Нет, не означает, и мы найдем способ исправить содеянное. Если мне придется разорить Альциду, чтобы расплатиться с бардами за песни, в которых позор Хокинса был всего лишь ловушкой, в которую угодила Кайтрин, так я и поступлю, — король печально улыбнулся. — Это если мы победим ее. Если же нет, тем, кто останется в живых, будет все равно, и им останется петь песни лишь о страданиях, выпавших на их долю.