Кассандра - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Романова cтр.№ 13

— Сеньора, позвольте вам представить моих подруг: княжну Бетси Черкасскую и герцогиню Генриетту де Гримон, — радостно сказал Джон, и Лиза заметила, что в гримерной примадонны он держится свободней и раскованней, чем дома.

— Очень рада знакомству, — любезно ответила сеньора Джудитта, поднимаясь со стула. Она пожала девушкам руки и повернулась к своей дочери, — Кассандра, познакомься с девушками, они — твои ровесницы.

Девушка в розовом платье вышла вперед и сначала пожала руку Генриетте, а потом повернулась к Лизе. Она шагнула навстречу княжне и вдруг остановилась, внимательно глядя ей в глаза. У Лизы внезапно зашумело в ушах, а по всему телу пробежали мурашки. Девушка тоже казалась ошеломленной, но, увидев вопросительный взгляд матери, шагнула вперед и протянула Лизе руку.

— Я очень рада, — сказала она по-английски с легким французским акцентом.

Но Лиза не смогла ответить. Пожав протянутую руку, она ощутила, как искры холодного огня проскакивают между соединившимися в рукопожатии пальцами. Кассандра отняла свою руку и, став так, чтобы загородить княжну от остальных, наклонилась к ней и тихо сказала:

— Нам нужно поговорить, наедине.

— Хорошо, — согласилась изумленная Лиза.

Девушка отступила от княжны и повернулась к матери. Ту уже захватила в плен Генриетта. Схватив великую певицу за руку, девушка пыталась передать словами свой восторг от пения сеньоры Джудитты.

— Я сама пою, поэтому понимаю, что ваш дар — это непревзойденная вершина, никто и никогда не будет петь так, как вы.

— Голос всегда дается от Бога, — скромно сказала примадонна и предложила: — Спойте нам что-нибудь. Что вы любите петь?

— Я пою Моцарта, особенно люблю оперу «Волшебная флейта», — растерялась Генриетта, — вы действительно хотите меня послушать?

— Конечно, тем более что вы поете в более высоком диапазоне, чем я. Я пою партии, написанные для контральто или меццо-сопрано, а у вас должен быть диапазон драматического сопрано, раз вы поете Царицу ночи. Вы играете на фортепиано?

— Да, я знаю свои партии наизусть и могу сама себе аккомпанировать, — сказала Генриетта и подошла к маленькому кабинетному фортепиано, стоящему в углу комнаты.

Она открыла крышку и пробежала руками по клавишам. Звук был верный и сильный. Девушка села на квадратный стул, обитый алым бархатом, и взяла первые аккорды. Генриетта запела, и ее голос, как всегда, взлетел и разлился по комнате, заворожив слушателей. Он чисто звенел на верхних нотах, потом спускался в переливы нежного «ангельского» диапазона, и в нем не чувствовалось ни малейшего напряжения. Наконец, Генриетта взяла последние ноты и замолчала. Примадонна вскочила с кресла, в котором, замерев, сидела, пораженная талантом девушки, и, восторженно причитая по-итальянски, кинулась к Генриетте.

— О, мое дитя, — перешла она на английский, обнимая девушку, — у вас великий талант, вы должны петь на сцене.

— К сожалению, герцогиня в таком же положении, что и я, — скептически хмыкнув, сказал Джон, — только меня опекает брат, а ее — тетя.

— Да, это — правда, — грустно подтвердила Генриетта, — мне недавно вернули наследственный титул семьи, теперь я должна восстановить свои права на имущество отца и стать обычной герцогиней, которые не поют на сцене.

— Вы даже не знаете, кто поет на сцене, — лукаво улыбнувшись, возразила Молибрани, — но в любом случае — вам, так же, как и лорду Джону, нужно учиться. Оперная постановка голоса — совершенно особенная вещь. Я уже начала давать Джону уроки, приходите вместе с ним, я буду заниматься с вами обоими.

В дверь постучали, и в нее заглянул дирижер.

— Мэм, я пошел в оркестр, ваш выход через семь минут, — серьезно сказал он, неодобрительно поглядев на посетителей, отвлекающих великую певицу пустыми разговорами.

Сеньора Джудитта кивнула дирижеру и встала. Поднялись и гости. Генриетта горячо поблагодарила великую певицу за предложение заниматься с ней. Джон уже открыл дверь, приглашая девушек на выход, когда Лиза услышала тихий шепот Кассандры:

— Приходите вместе с ними, это очень важно.

— Хорошо, — так же тихо ответила княжна и, попрощавшись с примадонной, вышла в коридор.

Они досмотрели последние действия оперы и уехали домой еще в большем восторге, чем были после первого акта. Даже герцог, чьи мысли, похоже, были далеки от любви и героической борьбы рыцаря из Сиракуз, признал, что опера прекрасна, а Джудитта Молибрани — великая певица. Вернувшись домой, Лиза долго не могла уснуть, находясь под впечатлением от увиденного в театре. Но кроме прекрасных воспоминаний о музыке и божественном голосе примадонны, ее очень беспокоили странное чувство, возникшее у нее рядом с Кассандрой Молибрани, и необычное поведение этой девушки.

Осень в Пересветове, большом поместье графов Печерских в Ярославской губернии, всегда казалась Саломее самым отвратительным временем года. Даже морозная зима была лучше. Графиня Печерская, уже более двадцати лет безвыездно проживавшая в этом имении, честно старалась находить красоту в местной природе, но, видимо, ее сердце навсегда осталось в Алагирском ущелье, где на берегу бурной речки Ардон стоял их дом. Буковые леса, ярко-зеленые высокогорные луга и суровые серо-желтые вершины, самые высокие из которых блестели шапками ледников, как эталон красоты всегда жили в душе женщины. Здесь же плоские русские равнины, смешанные леса, где среди темной зелени елей мелькали стволы плакучих берез, а на берегах лесных озер буйно росли заросли черемухи, казались Саломее такими же скучными, как и все живущие здесь мужчины.

Может быть, эти отлакированные иностранными гувернерами и университетским образованием аристократы и были достойными людьми, но в них не было горячей крови, отчаянной храбрости, непоколебимой уверенности в своем превосходстве — не было того, что было у простых, неграмотных мужчин ее гор — древней гордости человека, родившегося мужчиной. Для Саломеи было естественным, что на мальчика в любом доме их села с рождения смотрели как на бога, а девочку обычно не замечали. Из еды ей всегда доставалось только то, что не хотел есть ее брат, а когда случались голодные годы, то, в лучшем случае, мать тихонько отщипывала ей половину от своего куска хлеба, а отцу и брату в голову не пришло бы беспокоиться о девочке.

Отец Саломеи был самым младшим из семи сыновей князя, владевшего маленьким селом, прилепившимся над рекой на каменных террасах, созданных многими поколениями людей, боровшихся за выживание с капризной природой. Пока был жив дед, он помог всем своим сыновьям построить дома, и младшему сыну достался самый дальний участок — у реки. Отец Саломеи считал это зазорным, ведь его поселили дальше всех от «княжеского дворца», как называли большой дом из серого камня с плоской крышей, стоящий на скале над селом, но девочке река всегда нравилась. Она шумела и боролась, пробивая каменное ложе, так же, как сама Саломея, выжившая среди суровой природы и жестоких отношений людей-воинов.