Крест на башне - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Уланов cтр.№ 35

Темнота этой ночью была в Курске очень относительная.

Больше всего света было, пожалуй что, от зарева в центре — ребята фон Шмее в очередной раз постарались. Плюс осветительные ракеты по всему периметру, наши их почти непрерывно развешивали, и такие же ракеты авровцы в самом городе время от времени то тут, то там запускали. Ну и всякой мелочи до кучи: трассера, мелкие пожары. Одна куча мусора почти напротив входа, на противоположной стороне улицы, полночи полыхала.

Звуковое оформление… тоже соответствовало. Стрельба, взрывы…

Честно говоря, я долго удивлялся, что меныновцы нас в первые же часы не прищучили. Превосходство численное перед теми нашими частями, что успели в город войти, у них было просто подавляющее, с учетом, сколько местных обывателей под ружье поставили. Начни они целенаправленно зачищать таких вот «крыс», как мы…

В особняке нас было одиннадцать душ. Четверо, — считая Стаську за полноценного бойца, — панцерников и семь пехотинцев. Один 47-й машингевер, четыре самозарядки, четыре машинпистолета, три десятка гранат. Ну и всякая мелочь, вроде карманного «вальтерка» той же Стаськи, который я ей презентовал два дня назад, выменяв у пехотного фельдфебеля на три пачки сигарет. Патронов, при везении, могло хватить минуты на три.

Формально я был старшим по званию. Но прежде мне воевать «не под броней» лишь один раз доводилось. Гри года назад, когда из гомельского котла выходили. Да и то правильнее сказать, не «воевать», а «выползать из болот», куда нас русская 12-я армия загнала, «жрать всякую хрень» и «прятаться по кустам» при первом же подозрительном шорохе.

Так что когда за окнами более-менее потемнело, я позвал пехотного унтера в комнатушку рядом с лестницей на второй этаж, — судя по дешевеньким драным обоям и какому-то странному терпкому запаху, это была комната прислуги, — и мы вдвоем спокойно оценивали обстановку.

Собственно, выбор был невелик — либо, пользуясь темнотой, попытаться выбраться из этой чертовой западни, в которую превратился для нас этот проклятый город, либо сидеть и ждать.

Я, признаюсь, больше к первому склонялся: в особняке наверняка должно было бы найтись какое-нибудь штатское тряпье. Напялить его на Севшина, Михеева и — особенно! — на Стаську, пустить их в авангарде и ни одна авровская сука не сообразит, кто мы такие на самом деле, пока не получит штыком под ребра!

Унтер, Йохан его звали, здоровый рыжий парень откуда-то с севера, кажется, из Гамбурга. Так вот, он согласился было, что таким вот, как говорят русские, макаром, мы дойдем до окраины, и в упор сразил меня простеньким, как пуля, вопросом:

— Дальше-то чего?

— Не понял, поясни?

— Поднимись на второй этаж и выгляни в окно. Только осторожно… чтобы пулю зевалом не поймать. Наши сейчас нервные… над каждым вшивым кустиком вешают по три ракеты и лупят по каждой из трех теней, которые этот кустик отбрасывает! Смекаешь? А русские, которые, сдается, стянулись к окраинам, на случай если наши ночью контратаковать попытаются, если кого засекут на нейтралке тоже с удовольствием врежут, потому как будут твердо знать, что ихних там быть не может.

— Ну, — неуверенно начал я, — может, к утру притихнет.

— А до утра нам, значит, — мотнул головой унтер в сторону входа, — среди этого карнавала разгуливать? Ночной бой это и так dingsda, а ночной бой в городе — вдвойне.

И мы остались.

Йохан со своими расположился на первом этаже, нам же, соответственно, достался второй.

Не знаю, кому раньше принадлежал этот особняк, но денег этот кто-то явно не считал. Точнее считал: мешками, на вес.

Помню, когда мне перед войной достался «по наследству» велосипед двоюродного братца, — старый, раздолбанный, но еще «пригодный к употреблению», — я катался на нем к своему дружку в соседний район, и дорога моя в одном месте шла по улочке, сплошь уставленной такими вот особняками. Только у нас они были все же поменьше и… поаккуратнее, что ли? Передними стояли красивые сверкающие авто, вроде того, о котором вздыхал Клаус, в них садились люди в модной дорогой одежде, каждая пуговица на которой наверняка стоила больше всего моего шмотья. И мне каждый раз очень хотелось заглянуть внутрь и узнать, что же там, за кружевными стенами накрахмаленных занавесок?

Ну и… сбылась, называется, мечта…

По-хорошему, в такой вот домик Эриха Босса надо пускать только в газовой маске — чтобы ненароком не осквернил грязным своим дыханием какую-нибудь полировано-лакированную деревяшку. А то и вовсе, «презерватив», в смысле, полный противохимический комплект напялить.

Меня уже первая комната почти наповал убила. Кабинет, так это, наверное, называется. Стол массивный, как лобовая бронеплита у «триппера», весь покрыт зеленым сукном и лампа на нем с зеленым абажуром. А рядом со столом — глобус, огромный, со Стаську ростом, в старинном стиле исполненный: парусники по океанам волны рассекают, на Африке жираф стоит, выше него пирамидки виднеются.

Ванная комната, опять же… в этом чугунном бассейне впятером, полным экипажем можно спокойно купаться, да что там — заплывы на время устраивать, от края к краю.

Ну а спальня — это уже был просто, как говорит Вольф, coup de grace! [24]

Как увидел кровать эту роскошную — парча, бархат, шелк, в одной подушке утонуть можно, а по всей кровати — на «кузнечике» круги спокойно нарезать, не боясь свалиться… увидел я эту роскошь и решил, что вся меньшовская дивизия, да что там, вся Армия Возрождения России, явись она сейчас под этот особняк, не помешает мне на этой кровати подрыхнуть. Хоть сколько-нибудь — час, полчаса, да хоть пять минут! — но рухну я, такой вот как сейчас: грязный, пропахший солярой и кордитом, на эту кровать, не снимая ботинок, завернусь в покрывало и усну. А потом десять раз меня убивайте, на куски режьте тупыми стеклами — сдохнет фельдлейтенант Эрих Босса со счастливой улыбкой на харе, потому как раз в жизни задрых как человек, а не как тля никчемная!

Упал мордой в подушку и лежу, балдею.

И тут Стаська зашла.

— Эрик!

— Ы?

— Как тебе не стыдно… в грязных ботинках — в кровать! Свинство же!

— Угу, — забулькал я сквозь подушку, — свинство. А я — свинья и сын свиньи и вообще ничего ты не понимаешь. Это ж самое наипервейшее удовольствие — влезть вот так во что-нибудь чистое и красивое, да изгадить его к такой-то матери!

— Издеваешься? — обиженно осведомилась моя графиня.

— Разумеется.

Присела она рядышком на край кровати…

— Стась, скажи, а у тебя такое же вот постельное пространство было или еще больше?

— Меньше. Намного меньше.

— Как так? — удивился я.