Черное безмолвие - читать онлайн книгу. Автор: Кирилл Кудряшов cтр.№ 56

— Ира! Марат! — хрипит где-то рядом Толя, и я, разрубая ножом податливые ложноножки, бросаюсь вперед, в основному телу аморфа — туда, где сосредоточена вся его масса и, следовательно, должен быть мозг.

Громада аморфа вырастает передо мной, и я наугад полосую по ней ножом, всаживаю его вглубь, и резко дергаю влево, стараясь разрубить тварь на две части. Естественно безуспешно — аморф здорово убавил в весе за время нашего боя — солидная часть его тела рассредоточена сейчас вокруг нас. Развевается по воздуху в виде ложноножек, туманом стелется по снегу, рассчитывая поймать нас за ноги… Но тем не менее, аморф все еще громаден… Не чета той твари, что как-то раз запрыгнула ко мне в грузовик, приняв облик волка. Того я в одиночку замолотила прикладом, буквально припечатав к черному снегу. Била до тех пор, пока не хлюпнул под очередным ударом мозг этого омерзительного существа… Сейчас такой фокус не прокатит — аморф сам раскатает меня по земле, задавив своим телом.

Я вновь ухожу в сторону, уклоняясь от очередного удара аморфа, полосую ножом по щупальцу, отрубая его, и опять рвусь в гущу боя, поближе к телу твари… В двух шагах от меня вдруг слышится отборный русский мат Марата, в котором тот сожалеет, что его мама вовремя не сделала аборта, и что он не умер маленьким от какой-нибудь младенческой болезни, а затем затихает и второй автомат.

— Ира… — хрип Толи переходит в вязкое бульканье, и я на секунду перехожу в ИК-диапазон, подвергая себя смертельному риску. В ИК я не вижу сливающегося по температуре со снегом Аморфа, зато могу различить висящего в воздухе Толю. Теперь, зная его расположение, я вновь возвращаюсь в видимую область и крушу, кромсаю тело аморфа. Пробиваясь вперед. Громада его тела снова прямо передо мной, и из нее, словно из могильного холмика, торчит рука, сжимающая гранату…

Толя попался! Аморф пожирает его…

Я хватаю его за руку, и что было силы, тащу на себя, но чертово щупальце чертовой твари сбивает меня с ног, заставляя отпустить Толю. Я вскакиваю на ноги, отчаянно отбиваясь всеми конечностями и отсекая щупальце за щупальцем, и вновь пытаюсь схватиться за Толину руку.

Хватаюсь, дергаю, уже чувствую, как Толя поддается, как он выходит из чрева аморфа, но тут ложноножка обвивает мою шею так, что в глазах темнеет от удушья.

Рядом со мной оказывается Марат, и одним движением отсекает щупальце, швыряя его далеко в сторону.

— Толя там! — я указываю на аморфа, но этого можно было и не говорить.

Толино лицо возникает прямо перед нами, выделяясь из темно-серого тела твари. Посиневшее, покрытое пищеварительной слизью, глядящее на нас взглядом, полным ужаса, отчаяния, и… решимости!

Он отчаянно работает рукой, еще остающейся на воле, не поглощенной аморфом, силясь выбраться, но безрезультатно. Тварь втягивает его в себя, словно болотная топь, и Толя готов сдаться, устав от борьбы. Видимо, у него уже просто нет сил для того, чтобы вырываться.

Уклоняясь от сыплющихся на нас со всех сторону ударов, и отсекая по три щупальца за один замах, мы прорываемся к нему, преодолевая заслон из ложноножек, воздвигнутый аморфом.

— Держись! — кричу я, но в моем голосе уже не слышно уверенности. Этот аморф слишком силен — сильнее всех, кого я встречала раньше. Даже втроем нам не убить его. Пули проходят через студенистое тело, нож не может проникнуть глубоко… Сейчас бы самурайский меч, отточенный, словно бритва, но мечты остаются мечтами — такого оружия в Безмолвии не осталось. Или гранатомет… Но Толю нам не спасти уже даже с его помощью.

— Ира, дергай! — кричит он, когда я оказываюсь рядом с ним. Дважды просить меня не надо, и я хватаю его за руку, чтобы в который раз попытаться вытянуть наружу. Но аморф сильнее. К тому же, у меня нет времени на то, чтобы приложить всю свою силу — ложноножки оплетают меня, не давая ни секунды передышки.

— Да не меня! Чеку!

Только сейчас я вспоминаю о том, что в его руке зажата граната… И только сейчас понимаю, что именно он задумал.

— Самоубийца! — ору я, остервенело таща его наружу.

— Дергая, идиотка! — орет в ответ Толя, и в глазах его я читаю страх. Не просто страх смерти, а страх того, что его смерть будет бессмысленной. — Я не могу вытащить вторую руку. Дергай! Мне все равно конец!

И самое жуткое — то, что я понимаю, что ему действительно конец. Что нет ни малейшего шанса спасти его, вырвать из смертельных объятий аморфа.

— Дергай! — орет Толя, безуспешно пытаясь вытащить руку хотя бы по локоть — тогда ему удалось бы подцепить чеку зубами. — Дергай, Ира! Я убью этого урода!

Аморф подсекает меня ложноножкой, но на этот раз я успеваю удержать равновесие, и не грохаюсь спиной на снег. Мои пальцы самопроизвольно сжимаются в кулак, и рука сама, не подчиняясь моей воле, тянется к гранате.

— Прощай! — совершенно спокойно говорит Толя, когда я касаюсь чеки.

— Какого хрена?! — в ярости кричит Мара, когда я с характерными щелчком выдираю чеку, и в гранате начинает шуршать механизм запала, отсчитывая последние секунды Толиной жизни.

— Еще увидимся. — зачем-то говорю я, прежде, чем броситься бежать. И Толя кивает, улыбнувшись.

Уклоняясь от ложноножек аморфа, мы с Маратом бежим прочь, и падаем на землю, когда наш углубленный до предела слух слышит первый щелчок разрываемой изнутри гранаты. А затем нас обдает теплым воздухом, чем-то жидким и пахнущим кровью, и бьет по ушам взрывной волной.

Все кончено.

Мы поднимаемся с земли и оборачиваемся, готовые к новой атаке — кто знает, столь громадный аморф мог выжить и после взрыва гранаты. Но нет — на несколько метров вокруг разбросаны ошмотья его громадного тела, перемешанные с алой человеческой кровью, а на месте взрыва в снегу зияет небольшая дымящаяся воронка. Аморфа просто разорвало на кусочки…

— Толя… — беззвучно шепчу я. Мне сейчас безумно хочется заплакать, но я с удивлением понимаю, что не могу этого сделать. Совсем! Я разучилась плакать!

— Поехали домой. — приглушенно говорит Марат. Я всматриваясь в его лицо, силясь понять, что сейчас чувствует он. У меня ли одной такое ощущение, что все идет как-то не так. Не так, как должно быть. Нет, кажется у меня одной. Для Марата это трагедия, но он воспринимает происшедшее как войну. Есть мы, и есть враг. Враг оказался очень сильным, и один из нас навеки остался здесь, на холодном снегу Безмолвия.

Разорванный на куски…

— Мы должны похоронить его. — говорю я.

— Не думаю, чтобы он этого хотел. — отвечает Марат. — Безмолвие было его домом, оно же стало и его могилой.

— Пафосно. — говорю я, но, тем не менее знаю, что это и в самом деле так. Толя не хотел бы быть похороненным на заводском кладбище, а из всех смертей наверняка предпочел бы именно эту. Погибнуть в бою… Вот только не в бою с аморфом.

К черту! Все к черту! Все летит в тартарары.

— Он не должен был погибнуть! — я опускаюсь на колени, складывая руки на груди. — Не должен был!