Грешница. Связанные паутиной - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Парфенов cтр.№ 21

Вторым признаком являлась нездоровая патологическая страсть к серебру. В любой своей форме перекидыши не могли удержаться от искушения украсть или подобрать серебряную вещицу. Чем частенько пользовались охотники, разбрасывая в лесу драгоценные приманки.

И вот удача – дешевая безделица, посеребренная вилка прямо под рукой! Сантера, конечно, не охотница, но рискнуть стоило.

Грузный, мрачный, как туча, мужчина спустился по шаткой лестнице, пересек шумный зал и зашел в коридор, ведущий к столовой для простых жителей Убежища.

– Эй, красавчик, куда торопишься? Давай развлечемся! – Она ловко преградила ему дорогу, одаривая самой обольстительной из своих улыбок. Грызень замер, моргнул, словно только что ее заметил, и невнятно произнес:

– Проваливай. Не до тебя сейчас.

– Ах, не злись! Поверь, у меня есть что показать… Тебе понравится.

Сантера отступила назад, так чтобы никто не видел, и легким движением руки задрала подол платья, демонстрируя стройную ногу.

Он хотел толкнуть навязчивую незнакомку и пройти дальше, но невольно зацепился взглядом за манящий блеск драгоценного металла, засунутого за резинку чулка. И застыл, мигом вспотев, часто и взволнованно задышал. Потешное зрелище.

– Будем друзьями, хорошо? – скорее для себя сказала ведьма. Ее собеседник уже ничего не слышал, – он превратился в жалкую дворовую псину, перед которой помахали куском сочного мяса. Того гляди слюна на подбородок закапает.

– Идем, нам нужно поговорить. Но не здесь.

Сантера взяла вилку в руку, взмахнула ею и толкнула дверь одного из рабочих помещений. На счастье, совершенно пустого. Грызень зашел следом – осторожно, медленно и, пожалуй, даже неохотно.

Наверняка гадает, что с ним сейчас сделают, но убежать при всем желании не может – серебро крепче любого капкана его за яйца держит.

Усевшись на стол, нога на ногу, она недолго разглядывала его, томила ожиданием, догадываясь, какое впечатление производит. Дразнясь, поигрывала столовым прибором, выводя острыми зубцами различные узоры в воздухе.

– Ты не инкантатор.

Скорее утверждение, а не вопрос. Мужчина силой воли оторвался от «дирижерской палочки» и посмотрел на ведьму:

– Пра-авильно. Еще вопросы?

– Ты не одна из господ. Тогда откуда у тебя серебро? Кто тебе его дал?

– А вот это мимо. Ты бы мог спросить, кто я или что мне от тебя надо? Но нет, так нет. – Пожав плечами, она тихо добавила: – Есть предложение. Сделаешь все правильно, получишь награду.

Грызень закусил губу, отвернулся, дернулся и вновь впился взглядом в желанное сокровище.

Серебро – металл мертвецов. Проклятый металл. Еще древние сравнивали его с луной, как золото – с солнцем. Но если солнце светило для живых, то луна дарила свое холодное свечение всякой нечисти. Поэтому Сантера не сомневалась – он не откажет. Не сможет, не захочет, как не захочет человек перестать жить под ярким огненным светилом. Это будет равноценно отречению от своей истинной сущности.

– Что ты от меня хочешь? – наконец выдавил он, с каждой секундой выглядя все болезненней и хуже.

– Для начала скажи, кому ты служишь?

– Господину Гюставу.

– Чем занимается твой господин?

– Сейчас он занят разработкой особого зелья, позволяющего залечивать любые раны. Пока безуспешно.

– Ты знаешь, что инкантаторы делают в так называемых запретных комнатах? Твой господин водил тебя туда?

Грызень насторожился, верхняя губа его сморщилась, обнажая желтоватые зубы, но один короткий взмах волшебной вилочки – и все прошло. Видимый лишь одному оборотню поводок воли держал крепко.

– Никому не дозволено туда входить. Там инкантаторы занимаются наиболее опасными видами «творений».

– Это я уже слышала. Если ты знаешь, что там делают, то и подробности должны быть! Вспоминай, может, твой хозяин случайно упоминал что-нибудь. Любую мелочь. – Сантера понимала, что сильно рискует, расспрашивая одного из прихвостней мага. И готова была пойти на этот самый риск, только бы появились результаты.

Все ради Безликого мира.

– Хозяева молчат. Нас их дела не касаются.

– Ты огорчаешь меня. Напрасно.

Нежное звучание чуть опечаленного голоса ненадолго вывело его из плена мертвого серебряного сияния.

– Кто ты? И почему спрашиваешь… Нет. Не хочу знать. Отдай мне эту вещьи уходи. Никто не узнает о твоих вопросах. Прошу, – тоскливо, тихо, безвольно. Казалось, он сам не верил в подобный исход.

– Уйду. Конечно же уйду, у меня ведь тоже есть дела. Но, может, ты хотя бы постараешься мне помочь? Я не так терпелива, как кажется.

– Внизу много людей. Я уверен. – Грызень облизал пересохшие губы. – Об этом не говорят; никто не знает, зачем и почему их там держат. Однажды я слышал, как поздно ночью они стонут и плачут, и их голоса сливаются в один ужасный звук отчаяния. Даже будучи зверем, я понял – в тех комнатах заперто зло.

– Вижу, ты в душе поэт.

– Я не лгу! Не знаю, зачем тебе знать тайны наших хозяев, но ты погибнешь, как и остальные любопытные! Инкантаторы не прощают предателей!

– Это мы еще посмотрим, – безмятежно заметила Сантера. – Последний вопрос, и ты свободен. Как мне проскользнуть незаметной в запретные комнаты?

– Никак.

– Тc-с. Ладно, перефразирую для недогадливых: там есть ловушки или охранная магия?

– Без Знака тебя растерзают тени, когда попытаешься пройти по коридору, ведущему вниз. Он служит защитой и одновременно ключом к запретным комнатам. Ты и шагу не сможешь пройти без него.

Этого следовало ожидать. Всего лишь частично заколдованная территория, через которую можно пройти с защитным артефактом. Ничего нового, в Улксине, городе смерти, было так же.

– Молодец – заслужил, – довольно похвалила Сантера, кидая грызню вилку. Он рухнул на колени, у самого пола подхватил и прижал ее к губам, как величайшее сокровище в своей жизни.

Его неуклюжие действия не могли не вызвать пренебрежительную усмешку. Но ведьма сдержалась, – следует прощать другим мелкие слабости, чтобы тебе прощали крупные.

– Меня зовут Лиз. Я охраняю портал в Пьете. Захочешь получить еще серебра, много-много больше, – принеси мне Знак своего господина. Эй, ты слышишь меня?

Грызень продолжал разглядывать лихорадочным радостным взором безыскусную гравировку по краю вилки, баюкал ее в ладонях, едва слышно бормотал слова нежности. Когда Сантера приблизилась вплотную, мужчина оскалился и зарычал. Потом, разом поникнув, выдавил:

– Меня называют Клодом. И я запомню твои слова. Слова безумицы.

Он быстро встал и поспешил к выходу, пряча награду за пазухой. Наверняка отнесет к себе в берлогу и будет днями и ночами любоваться, как ненормальная гигантская сорока.