Плененная горцем - читать онлайн книгу. Автор: Джулианна Маклин cтр.№ 46

— Я тебя соблазнял? — Он расхохотался. — Ты этого хотела так же сильно, как и я, девушка. Если память меня не обманывает, ты что-то сказала относительно того, как тебе было приятно. — В его глазах светилось желание. — Не обманывай себя. Ты хочешь, чтобы тобой овладевал настоящий мужчина, а не этот вежливый английский хлыщ, которого ты называешь джентльменом. И не пытайся это отрицать. Тем самым ты оскорбляешь и себя, и меня.

Она резко шагнула к нему и открытой ладонью ударила его по лицу.

— Что с того, что ты безукоризненно одет? Что с того, что ты благородных кровей? В тебе нет ничего от джентльмена.

Он не шелохнулся, будто не заметив пощечину. Этот безжалостный человек явно был сделан из стали или камня.

Амелия вернулась к окну и остановилась, глядя на озеро. Звук легких шагов за спиной заставил вспыхнуть нервные окончания в ее теле.

— Во мне больше от джентльмена, чем в твоем женихе, девушка. Просто ты не видела его другую сторону.

— Неужели у всех мужчин есть вторая, тайная сторона? — спросила она, думая о том, что еще никогда в жизни она не чувствовала себя такой одинокой и растерянной. — У вас у всех есть тайны? Если это так, то как можно кого-то узнать по-настоящему? Как можно доверять людям? Или любить их?

Она наблюдала за уткой, пролетевшей над озером. Коснувшись крыльями поверхности, птица мягко опустилась на воду. Амелия отчаянно боролась с желанием разрыдаться и, прильнув к коленям этого человека, умолять его о том, чтобы он все ей объяснил. Только это могло помочь ей понять собственные чувства. От потрясения и разочарования у нее кружилась голова. Какая-то часть ее души по-прежнему его желала, но она силилась и не могла понять, кто же он на самом деле.

Его ладонь опустилась ей на плечо. Большим пальцем он начал поглаживать ее затылок, и она ощутила, как с грохотом рушатся все возведенные ею защитные бастионы.

— Ты не боишься, что я сдам тебя королю? — спросила она, пытаясь укрыться за все еще существующей между ними враждебностью, чтобы не отдаться сжигающей ее страсти.

— Ты не сделаешь этого, девушка, — ответил он.

— Как ты можешь это знать?

— Потому что я тебе не безразличен, — продолжал он, и она ощутила, как по ее лицу разливается румянец смущения. — Я почувствовал это прошлой ночью, когда держал тебя в объятиях. В такой момент мужчина способен очень многое узнать о женщине.

Что-то вынуждало ее возражать.

— Это неправда! — воскликнула она.

И все же сегодня утром, когда она его покинула, ей хотелось плакать.

Он встал между ней и окном, заслонив вид на озеро, и поинтересовался:

— И ты еще называешь меня лжецом?

Его голос прозвучал странно приглушенно, а его глаза горели таким желанием, что у Амелии оборвалось все внутри. Она подняла к нему лицо и несколько мгновений стояла, пытаясь отогнать воспоминания о том, что произошло между ними минувшей ночью, хотя и понимала всю бесплодность этих попыток.

Он привлек к себе ее дрожащее от возбуждения тело и впился губами в ее губы. На мгновение окружающий мир прекратил свое существование. Внутри все пылало. Амелии хотелось прикасаться к нему, обнимать его. Она была готова умолять Дункана избавить ее от этих терзаний.

Но вдруг в ней вспыхнула мучительная обида, и она уперлась ладонями ему в грудь.

— Прошу тебя, не надо меня так целовать, — взмолилась она. — Может, я и твоя пленница, но я не твоя женщина. Я не хочу тебя любить. Поэтому, пожалуйста, отпусти меня.

— Зачем так все усложнять? — ласково возразил он. — Нужно всего лишь отдаться своим естественным порывам.

— Моим порывам? — она подняла на него глаза, и в ее взгляде вспыхнуло негодование. — Что, если мои порывы подскажут мне пронзить тебя мечом?

Дункан заставил ее попятиться и прижал к стене. Тут же его рот нашел ее губы в новой попытке предъявить права на обладание ею. Он долго и страстно целовал ее, а затем обнял и притянул к себе. Эта близость сломила ее сопротивление. Его язык скользил у нее во рту, а ее тело сотрясала волна безумного желания и неожиданной тоски: она была ему не пара и ненавидела его за это.

— Что ты будешь со мной делать? — спросила она, пытаясь собрать остатки надежды, что ей удастся его оттолкнуть.

В очередной раз ее попытка завершилась провалом.

— Я собираюсь оставить тебя у себя, девушка. Я не позволю тебе снова от меня убежать, — произнес он мягким и хрипловатым от страсти голосом.

Ее мысли окончательно смешались.

— Что ты хочешь этим сказать? Что ты никогда меня не отпустишь? Что я навсегда останусь в замке в качестве твоей пленницы?

Он осторожно накрыл ладонью ее грудь.

— Наверняка ты обо мне лучшего мнения, девушка. Я же говорил тебе, что я не идиот. Я не отпущу тебя, потому что ты станешь моей графиней.

Она подняла к нему лицо.

— Прошу прощения? Ты говоришь, что хочешь на мне жениться?

Его глаза потемнели от страсти.

— Да. Мне невыносима мысль о том, что ты вернешься к своему жениху. Он никогда и пальцем тебя не коснется, во всяком случае, пока я жив. Я хочу отнять тебя у него.

— Так значит, все дело в желании отомстить? — уточнила она, пытаясь понять, что все это означает. — Ты желаешь отнять у Ричарда свадьбу, так же как он лишил венчания тебя? Я угадала?

— Да, и не стану отрицать, что это доставит мне огромное удовольствие.

Собрав остаток душевных сил, Амелия проглотила тугой комок разочарования и гнева.

— Выходит, что женитьбу на мне ты собираешься использовать в качестве оружия против своего врага?

Уголок его рта приподнялся в хищной усмешке.

— Я собираюсь использовать и тебя самыми разными способами, и не только в качестве оружия. И обещаю, что нам обоим это понравится, как понравилось то, что произошло вчера ночью у костра.

Амелия высвободилась из его объятий и отвернулась.

— Дункан, это уж слишком! Ты не можешь так со мной поступить. Ты не можешь предъявлять на меня такие права и не можешь рассчитывать на то, что я прощу тебе все, что произошло между нами вплоть до этого момента. Ты меня похитил, связал веревкой, угрожал моей жизни и собираешься убить человека, который до сих пор, несмотря ни на что, остается моим женихом. Ты не имеешь права на подобные притязания. Я никогда не стану твоей.

Он только фыркнул.

— Снова твои дурацкие английские условности. Ты будешь моей женой, Амелия, и мне нет дела до того, что об этом подумает Ричард Беннетт. Уверен, это недолго будет его волновать.

— Потому что ты по-прежнему намереваешься его убить?

— Я не успокоюсь, пока справедливость не восторжествует.