Ночная смена. Остров живых - читать онлайн книгу. Автор: Николай Берг cтр.№ 10

– Да, в курсе. Штаб в этом кефирном заведении где? Нет, рассказывать не надо – на схеме покажите. Да, и кстати. Эти беженцы, которых мы сейчас видели у кухонь, почему не спят? – хмуро уточняет он.

– Мы напрягли нескольких мужиков помогать. А экземпляр схемы есть для нас?

– Для вас – нет. Сидите тут при медпункте. Для того, кто Николаича заменил, привезли. Ладно. Вы помогалам этим своим что-нибудь обещали?

– Нет. Просто приказал таскать воду.

– Еще такие помощники есть? – явно ведя разговор к концу, спрашивает начвор.

– Ну да. Инженер Севастьянов – он отсюда сбежал, был потом проводником, правда не в нашей группе.

Показываю начвору, где штаб, куда поехал Ильяс и где надо будет обеспечить санитарный поиск. Кивает, потом быстро сваливает, прихватив не что-нибудь, а БМП.

Больные перестают прибывать. Ну да – собачий час. Всех разморило.

Даже у кухонь притихло. Но неугомонный повар о чем-то говорит тем, кто помогает ему в работе. Когда подхожу, слышу, как повар постоянно и очень убедительно, даже завораживающе все время говорит что-то.

Прислушиваюсь – и меня охватывает ощущение сюрреализма происходящего.

– …Экспедиция адмирала Норриса в Балтийское море, русско-английская война тысяча семьсот девятнадцатого – тысяча семьсот двадцать первого годов, например. Высадившись десантом на остров Нарген, британцы сожгли у нас избу и баню… Петр Первый милостиво согласился компенсировать владельцам за свой счет стоимость избы, а Меншиков компенсировал стоимость бани. Еще англичане безмолвными наблюдателями смотрели, как под Гренгамом русские галеры методично и спокойно вырезают «на шпагу» команду четырех шведских фрегатов. Сами же не вмешались: дескать, мелко больно и фарватера не знаем. Так что шведам они тоже были хорошими союзниками.

Следующая англо-русская заваруха – тысяча восемьсот первый год. Адмирал Нельсон (тот самый), спалив к такой-то матери Кобенхавн (Копенгаген), кстати без объявления войны, попер на Талли-иннн. Но тут обошлось – в Питере Павел Первый помер от апоплексического удару табакеркой в висок и замирились.

Зато в тысяча восемьсот седьмом – тысяча восемьсот двенадцатом годах Россия воевала с Англией не на шутку – тут тебе и морские бои были, и попытки англичан «парализовать русскую торговлю и рыболовство», что греха таить, воевали мы в ту войнушку не слишком весело – на Балтике потеряли семидесятичетырехпушечный «Всеволод» (дрались, правда, до конца, выжило только пятьдесят шесть русских моряков; что «Всеволод» сдался, мол, – лжа британская наглая, флага они предъявить не смогли), погиб в бою и девятнадцатипушечник «Опыт».

Хотя бы про Крымскую войну вы знаете? И про содействие Британии инсуррекции в Польше? А про дело шхуны «Виксен», везшей оружие чеченам? Англия самый ГОВНИСТЫЙ противник России девятнадцатого века. И весь девятнадцатый век они нас в общем-то не любили, ажно кушать не могли. С кратким перерывом на тысяча восемьсот двенадцатый – тысяча восемьсот четырнадцатый годы, даже не в тысяча восемьсот пятнадцатом году, уже тогда Веллингтон начал возбухать и гадить…

– Но ведь дрались же с общим врагом! – возражает истопник, копающийся у форсунок. (А, вот кому это все говорится, я-то уж подумал, что повар с ума сошел. Они, оказываются, диспут ведут на исторические темы, железные люди в расчете кухни.)

– Да уж – сражались с общим врагом… То ли как генерал Вильсон под Бородино, который настаивал, чтобы Кутузов дал Наполеону «во имя интересов человечества» бой под стенами Москвы и положил всю армию; то как в Первую мировую, когда чуть у инглизов на Сомме запарка – давай русский Иван, наступай в болота Польши, выручай союзничков; то ли как в Великую Отечественную, когда британцы не пожалели лишних канадцев и высадили их без поддержки под Дьеппом, чтобы, мол, обозначить активность в Европе перед маршалом Сталиным в тысяча девятьсот сорок втором году.

– Так, но все равно же союзник, Федор Викторович!

– АТЛИЧНЫЙ союзник. С таким даже врагов не надо… А еще какой блестящий нейтралитет в тысяча девятьсот четвертом – тысяча девятьсот пятом годах, когда японским макакам в Сити аплодировали стоя («Победу под Цусимой над царской Россией одержал, джентльмены, не японский флот, а наш флот, во имя наших интересов в Китае…»). Доаплодировались ажно до Сингапура с речкой Квай. Или как инглизы в тысяча девятьсот девятнадцатом году под Архангельском с мониторов деревни газом травили, напомнить? Союзники, млин, братья по оружию.

Простых англичан сие не касается, те и правда были союзниками. А вот «истеблишмент», чертей им триста во все карманы, редкостные мерзавцы. Так, готово, сварилась манка, давайте. Разливаем!

Саперы и водолазы выручают – взяли на себя охрану медпункта, да и техники. Остальных, пока есть передышка, я отпустил дрыхать по машинам. Из прибывших с начвором пара человек остались с нами, вместе с саперами посматривают за порядком. Саша после нападения заявил, что шага от меня не сделает, да и братец еще не спит. Ну, братец всегда удивлял: может пару суток не спать без особых проблем, зато потом сутки дрыхнет, и хоть его за ногу таскай – не проснется.

– Ты как думаешь, минно-взрывные травмы будут утром? – спрашивает меня братец, раскуривая свою роскошную трубку.

– Будут, – отвечаю я, нюхая ароматный дым.

– На сколько ставишь?

– Ну две.

– А я думаю – одна. До полудня.

– Охота вам такое говорить, беду накличете, – осторожно замечает Саша.

– При чем тут накличете? Это статистика. Положено было в год угробиться тридцати тысячам на дорогах в автоавариях – и гробились. И беду накликивало не то, что об этом говорили, а совсем другое – купленные права, безголовость и хреновые дороги все с теми же дураками…

– И все равно, не буди лихо… Давайте тему сменим, а? Вот раз уж не спим – почему человеку с дыркой в пузе нельзя давать пить? – сворачивает тему Саша, видимо, думая об истопнике с прободной язвой.

– Ну это ж все знают! – удивляется братец.

– Этот из патруля не знал явно.

– Да тут все просто, – как всегда очень издалека и подробно начинаю я вразумление. – Пищеварительная система – она для чего? Для пище-варения. Все, что человек слопал и выпил – перерабатывается, пере-варивается. Потому там и щелочь, и кислота, и куча весьма злобных ферментов, чтоб, например, то же мясо разобрать на фрагменты. Пищеварительная система как трубка. Изнутри выстлана специальным защитным слоем и потому готова ко всем этим кислотам – ферментам. А вот снаружи защиты такой нет. Сравнение дырки в желудке или кишечнике простое – картина пробоя в фановой трубе, по которой в кухне вся канализация протекает. Пока вся канализация внутри трубы – в кухне чисто и приятно. А как лопнула труба…

– Так вся кухня и вообще квартира в говнище по колено. – Братец, видимо, решил, что у малоопытного Саши не хватает воображения.

– Потому если пациенту с дырой в желудке или кишечнике дать еще попить…