Мы из Кронштадта. Подотдел коммунхоза по очистке от бродячих морфов - читать онлайн книгу. Автор: Николай Берг cтр.№ 22

Я уже давно облизывался на товар, продаваемый одноногим мужиком, – револьверы под разные патроны, но такие элегантные, что кошелек просто из кармана вон лезет. Уже знаю, что мужик просто продавец, а делается это на Арсенале, тут же, в Кронштадте. Черт, красивые револьверы. Особенно мне нравятся почему-то маленькие, умещающиеся в ладонь малокалиберные. И, смотрю, появились еще симпатичные поделки – тоже малышки, двуствольные, очень компактные. Вроде бы их «дерринджерами» зовут. А по стволу – патроны-то скорее всего от ПМ. Серьезные малышки. Определенно разорюсь, но такой куплю. Хотя сначала надо бы с ребятами посоветоваться – что они скажут? В принципе у меня уже есть «малыш», тоже куда как годный для скрытого ношения. Но все равно руки чешутся…

Как толковал мой приятель: «Реакция мужчины в оружейном магазине и в женской бане одинакова. Глазом бы все поимел, а вот руки коротки и их всего две».

Пока общаюсь с угрюмым одноногим продавцом, рядом (через три стола, на которых лежит всякая охотничья фигня – гильзы, дробь, ложи и приклады, а также гладкоствол разных видов, но, по-моему, в основном очень дешевый и не шибко качественный – уж не наши ли стволы, к слову? да еще какие-то несерьезные винтовки-мелкашки) начинается странная сцена.

Внимание привлекает трубный и назойливый голос, очень знакомый. Навязчиво просвещает убогих и неразумных посетителей в своей непререкаемой правоте старый знакомый – тот самый Фетюк. Ага, ну точно, культпоход в Колоколамске, не иначе.

– 7,62-миллиметровый патрон с уменьшенной скоростью пули УС в тысяча девфтьсот шестьдесят втором году принят на вооружение. Условное наименование 7,62 УС, индекс – 57-Н-231У. Этот патрон предназначен для стрельбы из автоматов АК, АКС, АКМ, АКМС, АК-103 и АК-104. Это даже дети малые знают, это азбука. Обозначается – вот черный наконечник пули, зеленый ободок. Известная вещь, всякий, кто разбирается в оружии, назубок знает, стыдно такое не знать…

Но я не слушаю читаемую высокомерным тоном лекцию, которой со священным трепетом и почтением к высказываемой мудрости внимает толстяк-продавец и еще несколько зевак, оказавшихся рядом. За Фетюком у того же стола стоит некто Енот, в том самом гопническом прикиде, причем я как-то сразу его не узнаю. Человека обычно встречают даже не по одежке, скорее по телодвижениям, и для каждого человека это как визитная карточка – походка, жестикуляция, мимика, осанка. Можно человека переодеть, а его все равно узнают именно по этим признакам. Тут же Енот двигается совсем иначе, чем обычно. Вместо скуповатых движений какая-то вихлястость, мотает Енота, как на шарнирах марионетку, егозливый он какой-то, почесушный. И ростом вроде меньше, и сжупленный какой-то. Но сто пудов – это точно он, хотя я даже первые минуты и сомневаюсь.

– Что этот деятель тут разоряется? – спрашиваю у одноногого.

– А он как на обед идет, так сюда заворачивает, хоть часы проверяй. Консультации тут дает. Совершенно бесплатно, между прочим, – ставит меня на место продавец, сам внимательно прислушивающийся к лекции.

Ладно, кладу обратно на стол аккуратную игрушечку серьезного калибра и двигаю домой. А то что-то подзадержался.

На самом выходе из скверика меня неожиданно окликает чисто, но бедно одетый старичок. Его товар – жалкие разрозненные пожитки, расставленные на куске клеенки прямо на земле.

– Молодой человек, купите бокалы!

Останавливаюсь, смотрю. В центре клеенки и впрямь стоят два хрустальных бокала на длинных ножках, один – повыше и покрупнее, другой поменьше и изящнее. Сначала мне кажется, что они покрыты тонким рисунком, но, присев и приглядевшись, вижу, что это сеточка мелких белесых трещинок, от возраста. Дедок очень вовремя меня остановил – пить хорошее вино из стальных термокружек как-то нехорошо. А больше посуды у нас и нет. То, что осталось от прошлых хозяев, пришлось выкинуть, потому как вся их посуда лежала слоем осколков на кухне, а частью и в прихожей. Не знаю, что уж там у них происходило, да и сами они куда делись.

– Ну знаете, а с чего мне их покупать? Сейчас в городе такого добра навалом. Любого, – спрашиваю я продающего, вертя в руке тот бокал, что повыше.

– А это не любые товары, – немного волнуясь, говорит старичок.

– И чем же? – А бокал хорошо лег в руку. Удобно.

– Жена купила их в день нашей свадьбы. Свадьбы-то и не было, конечно, сбегали в ЗАГС во время обеденного перерыва, расписались. И знаете, эти бокалы оказались счастливыми – нам все время везло, и тут я с женой согласен в том, что они нам принесли счастье.

– Хорошо счастье, если вам их приходится продавать, – замечаю я словоохотливому собеседнику.

– Всему свое время. Было сначала селедка, водка да молодка. Потом кино, вино и домино. Увы, сейчас уже подошло к кефир, клистир и сортир. Кефир из бокалов не пьют. Но нам повезло, а то, что жена из квартиры захватила и бокалы, хотя более важные вещи пришлось бросить, тоже, знаете, многозначительно. Как вы считаете, есть у вещей аура? Ведь не зря же с мертвых вещи не снимают – чревато. Потому те бокалы, что в мертвом городе, они без ауры, причем в лучшем случае. А вот у этих – точно аура счастливой семейной жизни есть. Я вам ручаюсь, – очень уверенно говорит старичок.

– И как проверим? – улыбаюсь я.

– Я здесь часто стою. Особенно когда погода хорошая. Много новостей. Польза тоже есть – то с тем познакомишься, то с этим. Представляете, удалось с внуком связаться. И у него все живы. – Старичок привычно понижает голос, говорит тихо, осторожно: – Он у нас ракетчик. Так представьте, в их городке сразу ввели карантин. И у них если кто умирает, то не восстает нежитью. Не заразились они, вот ведь как.

– Очень интересно. А где этот городок?

Старичок спохватывается, настораживается.

– Этого, извините, сказать не могу, это, как понимаете, не мой секрет.

Ну да, старая советская выучка.

– Ну хоть далеко этот городок?

– Сейчас все далеко, – мудро отзывается собеседник. – Но и в старые времена добраться было очень сложно. И далеко, и сложно.

– А узнали как?

– С молодым человеком разговорился. Он оказался из радиокоманды. Вот и проверил по своим каналам.

– И небось купил у вас счастливую вещь с аурой?

Старичок капельку смущается, потом отвечает:

– Да. Китайскую пепельницу, знаете, такую – с перегородчатой эмалью. И да, с аурой. Но не такой, как бокалы. Мне эта пепельница, пока я еще курил, помогала ночью работать. Пока она у меня на столе стояла – и спать не хотелось. Я специально это проверял, и без пепельницы меня тут же развозило, а с пепельницей ни в одном глазу сна.

– Ладно, уговорили. Сколько стоит пара бокалов?

Старичок задумывается. Потом осторожно отвечает:

– Сами по себе старые хрустальные бокалы сейчас стоят ломаный грош в базарный день. Но это же не совсем просто старые бокалы. Будет ли для вас очень дорого, если я запрошу три метро?