Сам без оружия - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Фомичев cтр.№ 20

– Происшествие в поезде.

– Какое?

– Неполадки на путях, оползни, пожар!

– Пожар?

Щепкин сделал пометку в блокноте: узнать расположение вагона дипломатов, внутреннее устройство, бронирование, наличие средств пожаротушения, запасных выходов через крышу (если есть). Пожар – это вариант!

– Еще?

– Остановка, – вставил Белкин. – Дипломаты не гонщики – не должны бежать к границе, высунув языки. Даже если документы руки жгут, обязаны соблюдать протокол, держать лицо.

– Остановка, остановка, – Гоглидзе покрутил головой. – Но как? Зачем?

Белкин пожал плечами.

– Пока не знаю.

– Еще вариант – нападение немецких провокаторов‑убийц, – добавил идею Щепкин. Об этом он думал по дороге в штаб‑квартиру. Мысль не самая удачная, но как вариант…

– Могут не поверить, – возразил Белкин. – Хотя идея неплохая. Но тут нужны веские улики, чтобы не подкопаться.

– Подумаем… – Щепкин прошелся по списку идей, подчеркнул несколько наиболее интересных, быстро дописал: сделать запросы Батюшину и Игнатьеву – есть ли на примете уголовники, которым можно поручить дело? Как охраняется вагон дипломатов?

– Важный момент – если ничего не сделаем здесь, в столице, придется ехать в одном поезде с японцами. То есть быть рядом, мелькать на глазах. Это опасно, японцы могут нас раскрыть. Нужно прикрытие, легенда. Какая?

Щепкин взглянул на небольшие часы, что стояли в углу на подставке.

– Думайте и над этим. Я в отделение. Встречаемся в «Палкине», там и обсудим все. Да, и Диану предупредите, чтобы туда приехала. До встречи.

Василий перехватил Батюшина у выхода, когда полковник собирался садиться в авто. Видя, что Батюшин куда‑то спешит, Щепкин попытался вкратце рассказать о том, что он и его сотрудники надумали по поводу задания. Но полковник долго слушать не мог.

– Извините, Василий Сергеевич, я спешу в Генштаб. Аверьянов просил прибыть. Что до ваших идей… Есть указание – никаких акций до выезда японцев из столицы не проводить. Да и на территории губернии лучше бы их не трогать. Обстановка такова, что любой намек на нашу причастность к этому делу недопустим.

Щепкин озадаченно мотнул головой.

– А если…

– Господин капитан!.. – повысил голос Батюшин, но тут же снизил тон. – Василий Сергеевич, это не прихоть. Меня просили в Генштабе… в этом есть свой резон. Что касается привлечения уголовников и данных, которые вы запросили… завтра я предоставлю сведения. Можете проконсультироваться у Игнатьева, жандармское управление получило указание помогать во всем.

– Слушаюсь, господин полковник.

Батюшин примирительно улыбнулся, откозырял Щепкину.

– До завтра, Василий Сергеевич.

Несколько обескураженный предупреждением Щепкин поехал на Фурштатскую. Игнатьев мог помочь советом, а то и чем‑то более конкретным. Например, дать имя какого‑нибудь ловкого проходимца, который сможет незаметно проверить багаж японских дипломатов. Хотя этот вариант капитан пока держал среди запасных.

Однако на Фурштатской ему тоже сперва не повезло. К Игнатьеву вдруг заглянул начальник жандармского губернского управления генерал‑лейтенант Волков. Щепкин только‑только обменялся с подполковником приветствиями и был вынужден вскочить со стула и приветствовать генерала наклоном головы.

Волков неодобрительно посмотрел на гостя, сухо осведомился – кто и по какому делу. Узнав, что гость из контрразведки, махнул рукой.

– Шпионов все ищете? Так зря все. Немчура и австрияки из столицы давно выехали, даже негоцианты и аптекари. Разве что ювелиры остались. А секреты да тайны выведывают наши. Из революционэров да горлопанов. Да хапуги всякие, до золота вражеского жадные…

Щепкин услышал раскатистое «революционэры» и вдруг понял, кого недавно с явной иронией копировал Батюшин. Видать, пересекался с генералом и от него услышал.

Высказав генеральское мнение, Волков поиграл усами и вдруг сменил гнев на милость. Повернулся к Игнатьеву:

– Владимир Андреевич, не откажите в помощи коллегам. Раз уж надо. Государево дело делаем, одно на всех. Тем более и господин капитан, как я слышал, поспособствовал нам.

Осведомленность генерала не удивляла, на то он и начальник.

Игнатьев склонил голову.

– Слушаюсь, Иван Дмитриевич. Непременно.

Щепкин от такого панибратства онемел. Игнатьев это заметил и, когда генерал ушел, подмигнул капитану.

– Наш Иван Грозный куда как суров, но ради дела на все пойдет. И очень любит демократию… под настроение. Мне в том году разрешил обращаться по имени отчеству. Я, конечно, не злоупотребляю, но если вижу, что Волков в порядке, – не титулую, а по‑простецки.

Игнатьев посетовал, что группу Щепкина сняли с задания, сказал, что его люди отыскали интересные концы, и если их размотать, можно выйти на целую агентурную сеть. А там, глядишь, и эсеров бы накрыли, и каналы поставки оружия… да что уж теперь, сами справятся, раз такое дело.

Просьбу Щепкина выслушал спокойно, однако чем‑то конкретным помочь пока не мог.

– Если бы ночью Пашу‑Гуся не пристрелили, рекомендовал бы его. – Игнатьев улыбнулся. – Шучу. Этот гад на сотрудничество не пошел бы. Ненавидит нас люто… ненавидел… и детей своих так же воспитал.

Игнатьев подумал еще, но больше никого не назвал. В Департамент полиции ехать отсоветовал. Мол, там скажут то же самое.

Немного расстроенный, капитан простился с Игнатьевым и уехал.

По дороге к ресторану Щепкина остановили. Городовой поднял руку, требуя остановить авто, а когда капитан поинтересовался, в чем дело, полицейский важно изрек:

– Фильму снимают! С позволения властей. Перегородили переулок и вот здесь. Вы уж в объезд пожалуйте.

– А долго будут снимать?

– Час двадцать еще, – достав часы и внимательно сверив время, ответил городовой.

Можно было достать удостоверение контрразведки и проехать, но Щепкин не стал. Настоящие съемки он видел впервые и захотел познакомиться с этим процессом поближе. Капитан заглушил мотор и стал высматривать артистов.

На отгороженной части улицы развернули какое‑то оборудование, поставили светильники. Две толпы людей, сновавших от дома к дому, вдруг разбежались, кто‑то прокричал нечто вроде «сцена… мотор…». Потом убежал и он, а возле двух аппаратов, в которых Щепкин признал съемочные камеры, встали три человека.

Из‑за угла дальнего дома вдруг вывалилась крытая карета. Спереди и сзади скакали четверо полицейских, еще один сидел рядом с кучером. Неожиданно из подворотни выскочила пролетка, и сидевшие в ней три человека открыли ураганный огонь по карете и охране. Зазвучали приглушенные выстрелы. Щепкин различил холостые хлопушки. Полицейские попадали с лошадей, трое поползли к бордюру и оттуда начали отстреливаться. Потом из подъезда высунулся парень и швырнул под карету большой сверток. Жахнуло так, что у Щепкина заложило уши. Стрельба разом прекратилась, с обеих сторон стрелки побросали оружие и зажали головы руками. Перепуганные лошади рванули прочь, волоча карету и пролетку за собой. В центре улицы они столкнулись. К ним побежали люди, чтобы успокоить лошадей и расцепить повозки.