Последняя жертва - читать онлайн книгу. Автор: Шэрон Болтон cтр.№ 95

Спустя несколько недель после побега Альфреда из больницы умерла Эделина. Неужели виной всему ее брат?

Длинные гудки. Я опять пытаюсь набрать номер мобильного телефона Мэта.

Джон Эллингтон был в церкви в ту ночь 1958 года. Эделина активно помогала убивать брата. А если Альфред хотел отомстить за то, что с ним произошло? Эти двое явно могли стать его жертвами. Однако Виолетты в церкви вообще не было. А Эрнест Эмблин спас Альфреду жизнь. Зачем ему их убивать?

Чем больше я размышляла, тем бессмысленнее мне все это казалось.

Альфред мстит своим ровесникам, людям, которые, хотели они того или нет, причастны к случившемуся с ним. Он психически нездоров, а поэтому очень опасен.

А мог ли психически нездоровый человек подделать завещание Виолетты? Ввести шприцом змеиный яд Джону Эллингтону?

Альфреда навещал мужчина — без сомнения, Клайв Вентри, он же Сол Уитчер. Не приложил ли он руку к исчезновению Альфреда? Неужели Клайв разворошил прошлое, раздул искры обиды в душе Альфреда, пока его желание отомстить не воспылало так же сильно, как и желание самого Клайва-Сола? Неужели Клайв использовал Альфреда как орудие собственной мести? Или это обычная жадность? Может быть, Альфреда Клайв использовал в кампании против местного населения? Пока все — о ужас! — не вышло из-под контроля?

Неужели Клайв решил повесить всех собак на меня, так как почувствовал, что мы с Мэтом вот-вот выйдем на Альфреда? Неужели он сделал это лишь для того, чтобы выиграть время, пока правительство не даст ему добро на бурение?

По мобильному с Мэтом все еще не было связи. Я опять позвонила ему домой. Те же длинные гудки. Должно быть, гроза повредила телефонные провода в поселке. Если оборвало провода по всей округе, местные жители будут пользоваться только мобильными телефонами. Неизвестно, смогу ли я вообще дозвониться.

По словам Мэта, огромное дерево упало на единственную дорогу, ведущую в поселок. Она может быть заблокирована несколько часов, возможно и всю ночь. «Сегодня никто не попадет в поселок и не выедет из него».

Если Мэт считает, что поселок отрезан, он не станет просить помощи. Он дождется утра, тогда приедет подкрепление, и они арестуют Клайва Вентри. Но Мэт не знает о другой угрозе, о еще большей опасности, таящейся в поселке. Не знает об Альфреде. А что, если Мэт решит еще раз осмотреть дом Уитчеров?

Ладно. Есть еще вариант. Я могу отправиться в ближайший полицейский участок, сдаться дежурному и убедить полицию в том, что Альфред представляет настоящую опасность. Они должны немедленно отправиться в поселок.

А если мне не поверят? А что, если со мной не захотят разговаривать? А что, если меня запрут в камере на несколько часов?

Мэт сказал: никто не попадет и никто не выедет. Он вырос в поселке, еще мальчишкой играл в округе. Но, по-видимому, он последние четыре года не совершал ежедневных пробежек вокруг поселка, не изведал все дороги, тропинки, тропочки и горные тропы. Он не проводил целые выходные над картами, пытаясь отыскать новые пути, где возможность встречи с человеком равняется нулю. Он не раскатывал каждую неделю по полям, лесам и долинам в поисках раненых животных.

Я знала все старые проселочные дорога, многие из которых теперь не используются, все горные троны, тропинки, где можно проехать только на велосипеде или пройти пешком. Знала, какие реки судоходны, где можно проехать на обычной машине, где только на полноприводной, а где автомобиль вообще не пройдет. Знала кратчайший путь из пункта А в пункт Б, знала такие пункты А и Б, о которых никто и не догадывался. Несмотря на заверения Мэта, я не сомневалась: чтобы попасть в поселок, не обязательно ехать по основной дороге.

Не доезжая километров трех до поселка, я свернула на старую проселочную дорогу, ведущую к заброшенному меловому карьеру. Я направлялась на север, по хорошо знакомому мне пути. Я ездила здесь совсем недавно, когда мы с Крэгом и Саймоном спасали лебедя-шипуна.

Конечно, ехать днем в хорошую погоду с двумя подручными-мужчинами — одно дело, и совсем другое — ехать одной, в грозу, когда тьма сгущается с каждой секундой.

Дорога к карьеру тянулась почти на километр, последние метров двести она совсем заросла вереском и утесником. В конце дороги стояли полуразвалившиеся лачуги, где когда-то рабочие хранили инструменты, и в склоне холма зияла огромная дыра — все, что осталось от старой горной выработки. Я не собиралась здесь задерживаться. Слева от меня находились массивные железные ворота, запертые на навесной замок. Обычно, когда мы ездили по этой дороге, брали с собой ключ, которого сегодня у меня не было, но подобные мелочи не могли меня остановить.

Три дня назад мы заметили в заборе прогнившую секцию, всего в нескольких метрах от ворот. Терновник по ту стороггу забора был негустым. Я развернула машину таким образом, чтобы она оказалась как раз напротив прогнившей секции, и, прежде чем протаранить ее «лендровером», переключила двигатель на первую передачу и убедилась, что колеса достаточно хорошо держат на дороге.

Когда я притормозила у забора, собираясь с духом, невольно вспомнила ту ночь, когда мы стояли с Мэтом у ворот дома Уитчеров. Я напомнила ему: «Хода нет». Он усмехнулся и достал ключ, которым за считанные секунды открыл замок. «Теперь есть», — сказал он, осклабившись. Я вжала в пол педаль газа, «лендровер» рванулся на забор и с ужасным треском протаранил его. На секунду обломки деревянного штакетника взметнулись перед лобовым стеклом, я услышала, как кусты стали царапать днище автомобиля, потом планки отлетели в сторону и я оказалась по ту сторону забора. «Теперь есть», — сказала я себе, но мне было не до смеха.

Еще с километр я ехала по лесу. Это была старая буковая роща, некоторые деревья достигали больше двадцати метров в высоту. Этим вечером они раскачивались, словно одержимые, сильно наклоняясь к земле. Обычно говорят, что деревья шелестят или шепчутся. Сегодня они выли и кричали на меня, а ветер рвал их кроны, обламывал ветви, гнул стволы деревьев, которые за свою жизнь пережили множество гроз и ураганов. Я бы не стала ставить деньги на кон, что всем им удастся выстоять этим вечером.

Сломанные ветки падали на «лендровер», барабанили по крыше, по крыльям, ударялись о лобовое стекло, чуть не разбивая его. Один раз мне даже пришлось резко затормозить, чтобы не врезаться в рухнувшее дерево. Ему было, наверное, лет триста — огромный ствол и густое переплетение ветвей, распластавшихся по земле подобно паутине. Я сдала назад и объехала его.

Я ехала через буковую рощу, прекрасно понимая, что «лендровер» получил серьезные повреждения и мне придется это как-то объяснять. Но потом вспомнила, что меньше всего меня должно волновать объяснение с начальством. Теперь ехать стало чуть легче, но опять начался проливной дождь, видимость была никудышная, земля размокла. Если я застряну, все кончено.

Но «лендровер» был сконструирован именно для такого бездорожья, и я не застряла. Я проехала еще в одни ворота, на этот раз не запертые, и оказалась на земле Клайва Вентри. В этом месте дорога разветвлялась. Если бы я повернула налево — приехала бы к реке, как когда мы ехали с Крэгом и Саймоном, чтобы спасти лебедя. По ней можно было попасть в поселок, но у меня была надежда отделаться малой кровью. Поэтому я погасила фары и повернула направо, направляясь вверх по холму. Проехала по одному полю, потом по другому, размером побольше. Теперь я была в непосредственной близости от усадьбы. Дом был погружен во тьму. Чтобы выехать на дорогу в поселок, нужно было пересечь лужайку, примыкающую к торцу дома Клайва. Поэтому я остановила машину и выбралась наружу.