Зерна отольются в пули - читать онлайн книгу. Автор: Павел Дмитриев cтр.№ 20

— Саш, ты успокойся, присядь! — Вера Борисовна порывисто встала и обняла мужа. — Ну зачем нервничаешь опять? Даже мне очевидно, неужели в ЦК не понимают таких простых вещей?

— Это тебе после записок Петра Воронова все понятно. — Александр Николаевич осторожно высвободился из объятий жены и плюхнулся обратно в кресло. — Ладно, хоть Микояну эта война не нужна. Все серьезные долги со сроком погашения в этом десятилетии Никита Сергеевич в шестьдесят четвертом своему другу Гамалю простил, осталось всего-то миллионов двести золотом аж на девяностые года, ладно, хоть текущего столетия. Новых они наделать не успели, да и Анастас Иванович содрал с ОАР все, что можно и нельзя, мало что песок из Египта вывозить в СССР не начал. Говорят, к пирамидам приценивался. Последняя его операция вообще впечатляет масштабом и фантазией, из-за нее сейчас во всех наших зоомагазинах завалы тропических рыбок для аквариумов.

— И много Хрущев им простил? — заинтересовалась Вера Борисовна. — Насколько помню, в этом вы на пленуме его не обвиняли.

— Еще бы! Решение было проведено через Президиум ЦК. А было там… Ты хорошо сидишь? — Александр Николаевич делано-участливо привстал, чтоб рассмотреть получше жену, и только после этого потянул небольшой листочек из ящика стола. — Пара миллиардов наберется. Я тут специально выписал… — Не переставая говорить, Шелепин подхватил из резного деревянного стакана толстый красный карандаш и подчеркнул одну из строчек. — В пятьдесят седьмом, после Суэцкого кризиса, Никита Сергеевич утвердил кредит в сумме семисот миллионов рублей. А вот в пятьдесят пятом, — карандаш провел еще одну жирную черту, — через чехословаков прокрутили поставку оружия на четверть миллиарда долларов. [113] Асуанская плотина… — Карандаш не выдержал яростного напора и сломался, порвав бумагу, но это не остановило рассказчика: — В этой куче бетона почти полмиллиарда!!! Ну и по мелочи еще. — Александр Николаевич скатал листочек в плотный комок и сильным щелчком отправил его со стола на пол. — Металлургический завод в Хелуане, пищевые комбинаты, учебники детям, зерно крестьянам… [114] Да пропади оно пропадом все!!!

— Сколько там за «Фиат» заплатить нужно? — подозрительно тихо и спокойно спросила Вера Борисовна. — Да, ты говорил как-то уже, триста двадцать миллионов. Значит, можно было десять заводов построить в СССР?

— Да хоть сто! — Шелепин устало обхватил голову ладонями и, массируя пальцами виски, добавил: — Все ради мировой революции, борьбы с империализмом, торжества коммунизма. И не удивляйся ты так, я сам три года назад поддержал Никиту. Лучше скажи при случае особое «спасибо» Петеньке за его записки о будущем.

— И что ты собираешься предпринять? Ведь жалко такие деньжищи непонятно кому дарить!

— А вот тут, Верусь, и начинается главный вопрос. Я тупо не знаю, что делать. От ястребов и ближневосточной тематики мы с Косыгиным аккуратно дистанцировались, осторожные прогнозы где можно и нельзя высказали. Если евреи и в нашей реальности разделают арабов под орех, будет хороший повод почистить кадры партии. Но это, как ты понимаешь, ничего не решает. Перекрыть помощь арабам — так они немедленно пересядут на бюджет США, и двенадцать лет нашей ближневосточной политики пойдут псу под хвост…

— Вытащить их из задницы — значит потерять в будущем еще больше, — закончила фразу жена. — Да еще весь мир будет смеяться над глупыми русскими.

— Вот именно! — не поднимая глаз, согласился Шелепин. — Следующий кредит мы не вернем в любом случае.

— Неприятная комбинация, — задумчиво протянула Вера Борисовна. — Но что тут думать? Помнишь, у нас после войны был в соседях алкаш, бывший генерал? Каждый месяц приходил и просил пятерку до пенсии. Да так сурово и гордо, будто нам одолжение делал. Но никогда не отдавал, только обещал все и сразу.

— Было такое! — Шелепин впервые за вечер улыбнулся, вспоминая прежние деньки. — Я еще с ним ссориться не хотел и давал. Пока ты…

— Отматерила его с криком на весь подъезд, аж соседи повылезали! И ведь пошло на пользу, мало того что дорогу за деньгами забыл, так еще и вежливый стал неслыханно! Все время улыбался при встрече, здоровался чуть не с поклоном, пока нам другую квартиру не дали.

— А что, очень похоже! — Но со следующей мыслью губы Александра Николаевича сами сложились в унылую гримасу: — Одна незадача: нельзя допустить, чтоб Штаты замкнули антисоветское кольцо. Мало нам было ракет в Турции!

— Да Насер там что, один среди арабов? — небрежно отмахнулась Вера Борисовна. — И потом, оппозиция стоит намного дешевле! Им же только свой карман набить надо, а не всех мусульман мира прокормить. Пусть воюют, пока не надоест, самым покладистым вождям будем дарить винтовки и оставшиеся с войны танки.

— Не могу поверить, что слышу такое циничное предложение от собственной жены! Где твоя рабочая солидарность? Правильное понимание международной ситуации? Нет, как ты вообще могла сказать такое: «Оппозиция стоит дешевле»?! И ведь ты тысячу раз права! Надо обязательно Микояну сказать, пусть порадуется! А знаешь, — Шелепин довольно прищурил глаза, — ведь и правда, зачем нам все арабы?

— О, мой любимый повелитель вселенной! — Вера Борисовна встала и обняла сзади сидящего в кресле мужа. — Вставай и вымой заварник! А я пару бутербродов с тамбовским окороком порежу. Сегодня принесли такой хороший кусок, на всю кухню аромат стоит.

Рев четырех трубоукладчиков Caterpillar-583, тихо ползущих вдоль траншеи с откинутыми полосатыми кувалдами противовесов, глушил все звуки, кроме прорывающегося временами тяжелого лязга металла да хруста камней, вминаемых в каменистую почву пустыни Негев блестящими траками. Торец подтаскиваемой плети грязно-желтым пятном гидравлического центратора медленно надвигался на приподнятый заранее конец уже сваренной нитки, тянущейся к далекому повороту трассы неровной извивающейся змеей.

Нефтепровод между Эйлатом и Ашкелоном с диаметром труб сорок два дюйма укладывался строго по плану, невзирая на срочный призыв в армию специалистов, хорошо знакомых с тяжелой гусеничной техникой. Была бы эта стройка исключительно проектом Израиля, ее, скорее всего, заморозили бы до лучших времен. Но дорогостоящий проект компании КАЦАА финансировал шахский Иран, [115] и срывать такой контракт молодое государство никак не могло себе позволить. Поэтому сотни людей в черных очках и серо-коричневых, пропыленных до фанерной жесткости рубахах продолжали воплощать в жизнь идею перекачки полусотни миллионов кубометров нефти в год из Красного моря в Средиземное в обход дорогого и нестабильного Суэцкого канала.