Шанс? Жизнь взаймы - читать онлайн книгу. Автор: Василий Кононюк cтр.№ 63

– Не моя то задумка, батьку, другие то придумали. А что мошну он себе набивать будет, так то твоя забота – чтоб и другой для товарищества поработал, а не только на свой кошель. Чай, лес не его, а всему товариществу служить должен.

– Вот почему, Богдан, от всех твоих чудасий у меня голова болеть должна? Иди в дорогу собирайся. Шкуру медвежью найди. Я свою Давиду дам, у Сулима есть, а ты у Керима попроси. Раз он тебя каждый день лупит, пусть шкуру дает, а то околеешь.

– Батьку, ты нам меду дай, греться будем.

– А мать что, не даст?

– Нет, она меня теперь туда, где мед делает, на порог не пускает. Говорит, раз мне атаман сказал никого не пускать, то и тебя не пускаю.

– Все у тебя, Богдан, не как у людей.

Наказав Михайле завтра с утра жердяные стены и ворота мастерить – пусть дядька Опанас со Степаном сами пилят или помощников ищут, у них еще на два дня запасу бревен, – сам побежал к Кериму пострелять из лука, медвежью шкуру одолжить и получить палкой по плечам.

Рано утром, взобравшись на заводных, мы с Остаповым десятком рысью направились к Змеиной балке. Утоптанные тропинки в окрестностях села быстро закончились, и мы шагом двинулись по целине. Снега было около полуметра, но даже в лесу он лежал неравномерно, и кое-где лошадки грудью пробивали дорогу в пушистом покрове. Задняя лошадь волочила за собой ветки, кое-как маскируя следы лошадей, но следы веток были отчетливо видны и скроются, скорее всего, через сутки. Легкий ветерок рано или поздно выровняет снежную поверхность, пусть не полностью, но след уже будет неразличим на белоснежной поверхности.

Так что если татары засекут отряд, у них будет две возможности – либо попытаться сразу пройти по следу, либо идти следом за отрядом и выйти на тропу, когда он будет возвращаться. Вторая возможность скорее гипотетическая, поскольку неизвестно, когда это произойдет, пойдет ли отряд обратно по этой тропе или свернет на другую, а следом все время идти… нереально: рано или поздно тебя засекут. Так что если нам повезет и татары заметят отряд, то в гости они пожалуют еще сегодня, намерзнуться не успеем.

Возле Змеиной балки Сулим выбрал подходящее дерево и прямо с коня залез на нижнюю ветку. Передав ему наши переметные сумки, мы последовали за ним, а Остап с казаками вскоре скрылся за поворотом и крутым спуском в балку. Перебрались еще на несколько деревьев по смыкающимся веткам, но через три дерева пришлось спускаться на землю и дальше передвигаться на снегоступах. Сулим, пустив нас вперед, сзади аккуратно заметал веничком следы. Когда склоны пологого овражка скрыли от нас тропу, Сулим велел разбить лагерь.

Расчистив от снега небольшую площадку и укрыв ее толстым слоем лапника, всухомятку перекусив, мы запили пироги моим ликером и довольные повалились спать, закутавшись в медвежьи шкуры. Проснулся я первым – видно, молодой организм работал интенсивней, чем у моих товарищей, и первым сжег алкоголь, оставив себе избыток, скажем так, воды. С неохотой поднявшись на ноги, надел снегоступы и взял с собой топор: решил заодно с решением неотложных задач оборудовать наблюдательный пункт.

Солнце перевалило за полдень, Остап с казаками уже наверняка добрались до дороги. Если нам повезет, через пару часов надо ждать в гости татарских дозорцев. Лежку оборудовал сразу на вершине склона за деревом, метрах в пятидесяти от тропы: оттуда тропа хорошо просматривалась, «мертвых зон» не было. Нам ведь нужно только установить факт, что рыбка наживку попробовала, по нашей тропе прошла, село издали увидела. Потом будем ждать дорогих гостей.

Нарубив лапника под ноги, чтобы не стоять в снегу, потоптался и пошел обратно заворачиваться в шкуру. Но проснувшийся Сулим отправил меня дежурить, хотя минимум еще час, а реально – целых два можно было погреться и никуда не ходить. Это было совершенно бессмысленным занятием. Но с начальством не спорят.

Больше часа выстоять относительно неподвижно и пялиться на пустую тропу было невозможно. Меня сменил Давид. Пока я растирал свои ноги, щеки и нос, а потом отогревался в медвежьей шкуре, он успел, цокая зубами, вернуться обратно. С тоской подумав, что вскоре мне опять придется выматываться из такого приятного кокона и идти стоять под дерево, я задремал. Вернувшийся с поста Сулим на мои поползновения вставать, как обычно, буркнул:

– Лежи. Только что трое проехали, один здешний и два крымчака, в одноконь пошли: видно, двоих с заводными возле Днепра оставили. – Помолчал, потом добавил: – Через час костер можно палить.

Хитрые, не стали все соваться. Оно и правильно: одно дело – три коня пройдет, другое – десять. Тут слепой заметит, что тропа стоптана.

– Успеют сегодня?

– До села успеют, чуть назад отъедут – и заночуют, завтра утром назад пойдут. Надо нам подальше от тропы отойти: будем тут костер жечь – завтра унюхать могут. Давайте, пока видно, подальше переберемся, тай спать ляжем, – завтра с утра сюда обратно вернемся.

Отойдя от тропы не меньше километра, Сулим успокоился и разрешил собирать сушняк. Сварив кашу, попив ликеру, нарассказав друг другу разных небылиц, мы улеглись спать.

Утром татары проехали обратно – и на этом наша служба закончилась. Я до вечера тренировался лук растягивать, а Сулим с Давидом надо мной подтрунивали и гадали, простит мне Керим пропущенные дни или выдаст дозу палок за три дня сразу. Но в конце концов, покоренные моей настойчивостью, отметили:

– Молодец, Богдан, будет из тебя толк. Помнишь, Давид, как добычу продавали, он тогда раз двадцать лук тянул, не больше, а теперь – сотню раз тянет.

– У Керима любой потянет: каждый день палок получать.

– Ништо, Богдан, годик постреляешь – глядишь, и научишься.

Отогревшись у костра и выпив весь запас согревающего, мы с нетерпением поджидали Остапа с казаками. От нечего делать даже разошлись по лесу в надежде подстрелить что-то на обед. Но, видимо, за сутки нашего топтания взад-вперед возле тропы вся дичь отошла от этого района подальше. Нам пришлось ограничиться кашей с салом и пирогами. Остап приехал позже, чем мы ожидали, – видимо, тоже прикинул в голове возможное время движения по маршруту татарских дозорных и выехал в обратную дорогу так, чтобы не столкнуться с ними.

В пятницу были планы попробовать бумагу делать, но атаман хорошо запомнил, кто больше всех ныл, чтобы дозора татарского не трогать. Остальных отпустил по домам, а мне велел предупредить Степана, дядьку Опанаса и четырех лесорубов, что у меня работали: завтра с утра едем к Змеиной балке деревья подпиливать. Коней для лесорубов он обеспечит, если у кого нет своего.

– А чего сейчас пилить, батьку? Сам сказал: татар до весны не будет.

– Мало что я сказал, береженого Бог бережет. И дозор поставить придется, пока Масленица: татары тоже знают, что у нас праздники, а там один местный был – как бы беды не вышло.

Выбрать четыре дерева, выпилить клин в нужном направлении и, поставив его обратно, заклинить до лучших времен – дело получаса, если в наличии восемь человек и четыре двуручные пилы. Мне выпала честь пилить на пару с атаманом. После полудня мы уже прибыли обратно.