Миротворец - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Величко cтр.№ 9

– Что сосиски вообще не приняты, краковская и полтавская по третьей категории, деликатесная по второй, – потупился гость.

– А вы смелый человек, – покачал головой я. – Что, если бы мне пришло в голову попробовать ваши сосиски, а вы не успели бы воспрепятствовать?

– Да я их сам готов съесть прямо перед вашим высочеством! – воскликнул Грейсмахер.

– Однако это уже не просто смелость, а, я бы сказал, переходящая в самоотверженность. Ладно, кушайте, но учтите: наша беседа может продлиться еще минут пятнадцать. И если в процессе нее вы вдруг без разрешения, издавая по дороге неприличные звуки, опрометью кинетесь в туалет, это будет рассматриваться по статье «оскорбление величества». Ну как, рискнете? В случае положительного исхода дегустации я готов поинтересоваться в госприемке, нельзя ли и сосиски принять по третьей категории.

– Георгий Андреевич, – осторожно сказал директор, – мы все с большим уважением относимся к вашему мнению. И раз вы говорите – доработать, то, конечно, мы так и сделаем. Я же просто хотел показать вам, что даже и в таком виде наша продукция при желании может быть употреблена в пищу… Вы же изволили желать ознакомиться еще и с производственным, а также финансовым отчетами завода за первый квартал? Пожалуйста, вот вам бумаги, окажите честь посмотреть.

Гость снова полез в портфель, причем ухитрился сначала убрать туда судок с сосисками, а только потом достать документы.

Я, не глядя, отложил их в папку и пояснил:

– Референты разберутся. Но вы говорили, что у вас есть и впечатления потребителей, записанные по свежим следам?

– Ну конечно!

Через пять секунд у меня на столе появились несколько листков бумаги, исписанных иероглифами.

– Если ваше высочество желает, у меня есть заверенный перевод, – пояснил Грейсмахер, вроде бы даже чуть улыбаясь. В ответ я тоже улыбнулся, причем не чуть, а широко и дружелюбно:

– Ну зачем такое беспокойство? Я уж как-нибудь. Вон, видите, на табло под цифрой триста пятнадцать светится зеленый огонек? Это означает, что обитатель данного кабинета не занят ничем неотложным. Нажимаем кнопочку… Господин Ли? Будьте так добры, зайдите ко мне, прямо сейчас. Как-то мне привычнее слушать перевод от знакомого человека, – пояснил я малость побледневшему директору, – а то вдруг у вас там слегка напутали, китайский язык, он же такой сложный. Не хотите, пока мой переводчик идет, кофе выпить или пива?

Директор, поблагодарив, отказался. Судя по всему, он неплохо представлял, на чем, кроме переводов с китайского, специализируется господин Ли.

Старший следователь прибыл через четыре минуты.

– Переведите и вообще выскажите свое мнение по этим бумагам, – предложил я ему.

– Так… Первый документ – текст написан малограмотным жителем южной провинции. Содержание – «очень хорошая еда», повторено три раза. Второй… автор чуть более образован. Пишет, что вся их бригада довольна переходом на новый рацион, потому что теперь дают больше и не бывает задержек. Третий… писал недоучка. Можно перевести как пожелание долгих лет жизни придумавшему эту пищу большому русскому начальнику, но только… только если это действительно писал недоучка. Однако некоторые детали наводят на мысль, что на самом деле автор куда образованней, чем хочет казаться. И тогда это можно прочитать как пожелание тому, кто придумал такую еду, только ею и питаться до самой смерти.

– Очень интересно, – хмыкнул я, – а ваши, господин Грейсмахер, переводы – они совпадают с тем, что нам рассказал господин Ли? Прекрасно. Да, господин старший следователь, я вас больше не задерживаю, спасибо за консультацию. Ну а вы все-таки возьмите кофе, а то мне что-то пива захотелось, и то, что я тут буду пить, а вы смотреть, в принципе можно квалифицировать и как неуважение к вам, а это ни к чему. И не появилось ли у вас каких-нибудь мыслей на тему: а зачем я вообще устроил тут вам этот небольшой спектакль?

– Георгий Андреевич, да мало отчего вам вдруг захотелось слегка развлечься, – осторожно ответил гость. – Разве только вы каким-то образом уже узнали содержание просьбы, которую наше предприятие собирается на днях отправить в ваш секретариат.

– И это тоже, – кивнул я, – но в основном – вот, читайте.

Я протянул ему донесение, где говорилось, что на ярославском рынке уже не первый раз появляются деликатесовские колбасы, причем под видом настоящих. Признаков того, что в этом замешана администрация, не замечено, уточнялось там.

– Прочитали? Вот только потому, что не замечено, господин Ли и пришел в гости к нам, а не мы с вами к нему. Но то, что с вашего завода тащат колбасу, нисколько не украшает его руководство. Неужели трудно принять меры?

– Ваше высочество, мы принимаем! Но все равно нет-нет да и сподобится кто-нибудь… Ну не может народ без воровства! Про это даже один известный поэт писал…

– Какой и что именно?

– Имени не помню, я давно в гимназии учился, да и не отличался особым тщанием к искусству… А писал он про народ что-то такое: «Вынесет все, что Господь ни пошлет!» Там дальше еще про железную дорогу было.

Некоторое время я офигевал от такой трактовки Некрасова, а потом прихлопнул кулаком по столу:

– Вы мне тут национализма не разводите! Еще неизвестно, кто там вынес, наши или ваши. И не так уж важно, кстати. А важно, чтобы это больше не повторялось. В общем, я надеюсь, что вы найдете виновных и объясните им, что так поступать нехорошо. Впрочем, если вам это покажется затруднительным, то виновных найду я, а всю глубину их заблуждений им объяснят господа Ли. Относительно вашей же просьбы разрешить свободную торговлю сверхконтрактной продукцией – присылайте, и побыстрее, а то у меня уже со вчерашнего утра лежит готовый ответ на нее, как бы не потерялся.

Поздним вечером, вернувшись с ужина у императора, я выкроил полчаса и собрал чемодан – с утра мне предстояло податься в партизаны. Вообще это был не первый случай, когда меня призывали на сборы – в том мире я партизанил три раза, причем однажды аж месяц. В этом, в силу должности, я получил повестку впервые, и удовольствие ограничивалось максимум двумя сутками.

Три года назад на третьем авиазаводе был запущен конвейер по производству «Тузиков», с которого уже сошло около трех тысяч этих самолетиков. Они выполняли ту же роль, что и По-2 в СССР, то есть были учебными, связными и санитарными машинами. Но не все, примерно половина была продана в частные руки. Причем самолетик мог иметь две цены. Одна, так называемая стандартная, а на самом деле безбожно задранная – это для тех, кто просто пришел и купил, как велосипед, например. А вторая, почти вдвое меньше и с трехлетней беспроцентной рассрочкой – для тех, кто обязался раз в год-полтора являться на сборы. Вот и мне вчера пришла повестка…

Наверное, вам знакома ситуация, когда приходишь в магазин и видишь хоть и ненужную, но больно уж красивую вещь, а в кармане лежит достаточная для ее покупки сумма. Не спорю, иногда удается превозмочь свои низменные порывы и уйти, не прибарахлившись… Но не всегда и не всем. Вот и я два с чем-то года назад при очередном посещении третьего завода просто не смог удержаться. Самолетик желто-зеленой раскраски показался мне необычайно красивым, а когда я увидел его номер, то был окончательно сражен и полез за деньгами. Правда, нашедшейся в моих карманах суммы немного не хватало для покупки за стандартную цену, но руководство завода оказалось столь любезным, что оформило кредит прямо у конвейера. И вот завтра мне предстояло выкатить из ангара свой личный, на свою трудовую зарплату купленный «Тузик» номер 362 и лететь на нем под Псков, на сборы. Там, кроме всего прочего, я должен был сказать речь, призывающую пилотов записаться добровольцами в преддверии войны. Вообще-то их все равно призвали бы, но надо было обратить внимание людей на то, что вольноопределяющийся авиации после недели участия в боевых действиях автоматически становится сержантом, а призывник – он и есть призывник. Вообще мы придерживались такой линии: если предстоит призвать какой-то контингент, то сначала нужно дать ему возможность проявить свои лучшие качества и записаться добровольцем. Ну а потом можно и начинать рассылать повестки…