Самурай Ярослава Мудрого - читать онлайн книгу. Автор: Александр Ледащёв cтр.№ 5

…Когда его палаш взлетел вверх, я попросту бросился ему навстречу, падая на колени и на них подъезжая к нему, одновременно завернув, винтом закрутив корпус набок, ударом «весла» сломал ему обе голени, разворачиваясь и вставая на этом движении.

Молодость и порыв. Все. Осталась только молодость. Ни один врач не соберет из костной муки, которая получается после удара субурито, новых костей. Калека. Нищий калека. Его владелец просто выкинет его на помойку, хорошо, если хотя бы отвезет домой. В противном случае у нас прибавится бомж экзотического вида.

Я замер на миг, разглядывая упавшего парня. В его глазах не было ни страха, ни жалости к себе, ни ненависти ко мне. От дикой боли его лоб покрылся каплями пота, но больше он ничем не показывал того, что чувствует. Он прекрасно понимал, что произошло, – из него только что сделали получеловека. Я вопросительно посмотрел на него, и он кивнул, закрывая глаза. Мы понимали друг друга без слов.

В следующий миг мой меч расколол ему череп, а трибуны, как принято писать, «взорвались ревом, криками» и восторженным свиным визгом. Про визг, да еще с таким эпитетом, обычно не пишут.

– Хорошая работа, Ферзь, – молвил мой шеф, когда я проходил по коридору в свою раздевалку. И вручил мне запечатанный конверт.

Он всегда расплачивался только так. Лично в руки и всегда в запечатанном конверте. Странное желание внезапно проснулось во мне. Мне необоримо вдруг захотелось отхлестать этим конвертом его по лицу. Технически я бы мог это сделать, мне не помешали бы даже два его быка, ошивающихся рядом, но это было бы чересчур глупо.

Таковы условия игры, и меня сюда никто не тянул. Более того – я сам сюда рвался. И даже то, что шеф запланировал, что сегодня я умру, а теперь лихорадочно ищет мне достойного оппонента, чтобы я уж точно умер в следующий раз, не является поводом для глупых, тем более – необратимых поступков. Посему я вежливо улыбнулся ему и, изображая крайнюю усталость, скрылся в своей комнате. Там я упал на стул, достал из сумки пачку сигарет, мельком отметил, сколько их там осталось, и закурил. Мелькнула идиотская мысль, почему убитый мной парень, явный азиат, выбрал себе в качестве оружия шотландский палаш? То есть учился им владеть, где-то искал наставников, почему-то предпочел это оружие всякому другому… Странные мысли порой посещают нас. Странные иногда тем, что ответа на них мы уже никогда не узнаем. Странные тем, что мы знаем об этом. И именно потому они кажутся порой действительно интересными.

Мысль, однако же, была настолько идиотской, что додумывать ее, и то было лень. В конце концов, я тоже сражался далеко не с русским мечом.

Больше всего сейчас мне бы хотелось вернуться к своему мастеру. Туда, на далекие японские острова, туда, к отверженным и неприкасаемым, среди которых он жил и среди которых целых пятнадцать лет прожил и я. Я попал туда совершенно случайно восемнадцати лет от роду.

Но толку мечтать о недосягаемом! Подобьем бабки. Имеется шеф, который собирается меня убить, имеется Ферзь, который так и так скоро умрет, но сделать это хочет по своему усмотрению, имеется, таким образом, конфликт интересов. Прелестно.

Я кинул окурок на пол, прижал его подметкой и встал. Не торопясь, собрался и вышел на вечерние улицы. Как вы понимаете, такого рода состязания, просто даже для антуража, проводятся исключительно в темное время суток! А как иначе… Иначе нам неинтересно.

Добравшись до дома, я спешно стал собираться. Что-то словно влекло меня из квартиры в ночь. Давным-давно мастер научил меня доверять подобным порывам, да и до его науки я поступал примерно так же, так что сомнения, что и зачем я делаю, меня не мучили. Собираюсь я. Исходя из конфликта интересов.

«И куда же вы, господин Ферзь, собираетесь?» – «А как куда! В лес, конечно». – «Простите?» – «В лес, говорю. В лес я собираюсь». – «Но ведь у вас, наверное, и деньги есть, и документы, и возможности кое-какие? Наверное, можете и за границу убежать?» – «Могу, конечно. Как не мочь, могу. Потому и собираюсь. В лес». – «Логично, гм. Ну да воля ваша, натурально. В лес так и в лес».

Такого рода диалог вслух я и вел с собой, кидая в сумку то, что казалось мне нужным, например я перекидал туда все сигареты, что только оказались у меня дома, спички, кое-какую съедобную снедь, кое-что из одежды. На одежде я остановлюсь чуть подробнее. Вся моя одежда отличается тем, что сложно сказать, в какой стране ее пошили, более того, сложно сказать, в какое время и для какого времени она была пошита. На ней нет ни бирок, ни молний, ни заклепок – ничего, что привязывало бы ее к какому-то определенному промежутку времени или к какому-то месту. Одежда «ни о чем», как ее нарек как-то мой близкий приятель. И был совершенно прав. Она и в самом деле была ни о чем. Ни о стране, ни о времени. Ни о владельце. То ли брюки, то ли порты, то ли штаны. То ли куртка, то ли кожух, то ли армяк. То ли кафтан. То ли… И так далее. Ни о чем. Я люблю такую одежду. Субурито я сунул в кожаный чехол, завязал его и закинул за спину.

Ни денег, ни документов я с собой не взял. Похлопал себя по карманам, убедился, что там есть кое-какая мелочь – просто на всякий случай, посидел перед дорожкой, закурил, посмотрел на свою квартиру, как я чуял, в последний раз, да и вышел за порог, аккуратнейшим образом прикрыв за собою дверь. Запирать ее я не стал.

Я шел в лес. Лес лежал прямо за городом, сразу за оживленной магистралью. А жил я неподалеку и часто любовался этим лесом с балкона, покуривая и попивая чай. Вот и теперь я шел туда, покуривая же и громко ругаясь вслух скверными словами. Досталось и шефу, и погоде, от которой мне было трудно дышать, и магистрали, которую мне предстояло пересечь. Мне самому, уточню для истории, почти не досталось. Было мне как-то обидно, что ли. Сразу на все. На то, что меня кому-то надо убить, на то, что я и так скоро бы умер и умру, надо полагать. Что вот некоторые предаются самым разным порокам всю жизнь и живут долго и нудно, а я уже убил себе легкие. Что…

Противно и вспомнить, что я тогда нес. А лес все приближался и приближался. Становилось все темнее и темнее, я радовался этому и знал твердо две вещи. В лесу я разведу костер и посижу у живого огня, чего я был лишен уже очень давно – по собственной лености. И из этого леса я не вернусь. Не знаю, что там случится, но из этого леса мне назад не вернуться. Так что шефа я, в любом случае, обманул. Эта мысль рассмешила меня, и так, посмеиваясь, вошел я, наконец, в ночной лес.

Так как в лес я вломился бездорожно, то теперь я шел, продираясь сквозь какой-то кустарник, поминая Николая Васильевича Гоголя и его «Пропавшую грамоту» тихим помином. Я имею в виду ту часть этого произведения, где потерявший грамоту дед, по условиям задачи, так же продирался ночью сквозь кустарник. Даже цитата мне вспомнилась оттуда: «Однако ж не совсем весело было продираться через колючие кусты; еще отроду не видывал он, чтобы проклятые шипы и сучья так больно царапались: почти на каждом шагу забирало его вскрикнуть». Потом я припомнил, кого повстречал дед в конце пути, и мне стало не до смеха. Не будучи крещеным, не являлся я также и идиотом, который горделиво величает себя то атеистом, то еще как…