Хранитель Виртуальности - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Гусев cтр.№ 52

— Ты что наделал, пидор?! — орет водитель, однако скорость фуры увеличивается. Из бедра шофера сочится кровь. Но на педаль газа он давит правой, непростреленной ногой, я все сделал рационально.

— Клео, отыщи аптечку и окажи водителю первую помощь.

Не опуская пистолета, я левой рукой достаю из кармана наручники и пристегиваю правую руку шофера к баранке.

— Ты что, уху ел? — матерится он. — А если резкий поворот?

— Ничего страшного, браслет застегнут неплотно, запястье в нем провернешь, и все.

Клеопатра, перегнувшись через спинку, обрабатывает рану. Водитель орет и ругается.

— Теперь ты, — командую я Юрчику. — Руку. Быстро!

Защелкнув вторую пару наручников на запястье правой руки Юрчика, я приковываю его к своей левой руке, потом обыскиваю. Оказывается, за поясом на спине у него был табельный пистолет винтерполовца, заряженный резиновыми пулями. Им-то он и вывел из строя моих помощников. Ничего. Я и один справлюсь.

— Ты можешь объяснить, что происходит? — спрашивает Юрчик, видя, что я несколько успокоился.

— Происходит арест Заратустры, копа-предателя, который, вместо того чтобы хранить Виртуальность, пытается ее разрушить. Зачем вы пытаетесь разрушить вирт?

Вряд ли Заратустра прямо сейчас расколется. Но какой-то шанс у меня есть. Он не ожидал штурма, не думал, что я буду действовать столь решительно. Я очень уверенно идентифицировал его как Заратустру; о том, что Заратустры связаны с Террористом, я докладывал на оперативке. Ну давай же! Колись!

И Заратустра колется.

— В существующем виде вирт нам не нравится. Разве этого аргумента недостаточно?

— Ну так боритесь за изменение вирта, за отмену Хартии!

— Боролись, не получилось. Нас не хотят слушать. А значит, вирт должен быть разрушен.

— Когда это произойдет?

— Сегодня, через несколько часов.

— Конкретнее!

Я снова приставляю к виску Юрчика пистолет.

— Тебе нет смысла меня убивать. Мертвый я тебе уже ничего не скажу.

Клеопатра, вырезав на левой брючине водителя овальную дырку, уже залепила рану — касательную, как я и рассчитывал, — бактерицидным пластырем. Резко потянув правую руку Юрчика, я ухватываю Клео за волосы и приставляю к ее голове пистолет.

— Ай! Мне больно! — вопит она.

— Тогда я убью ее.

— Завтра в три ноль-ноль по московскому времени.

Отпустив Клео, я смотрю на дисплейчик кома.

— То есть примерно через шесть с половиной часов.

— Вы все равно уже ничего не успеете сделать, — спокойно говорит Юрчик. И эта его интонация лучше любой иной убеждает меня в том, что спасти вирт нам уже не удастся.

Но не бороться до последнего мгновения за спасение того, чему было отдано столько энергии и сил, это было бы не рационально.

— Мы — не успеем. А вы, не исключено, еще сможете. Я предлагаю сделку: вы получаете в свое полное и законное владение страну Аркадия, она же Беловодье. Ты станешь там кем захочешь — царем, султаном, князем мира того. Все ресурсы будут не ворованными, а легальными. В обмен — сохранение вирта.

— Нет. Карфаген должен быть разрушен.

— Тогда зачем нужна была Аркадия?

— Мы тоже по-своему любили вирт. Хотели напоследок насладиться им.

— Вы — это кто?

— Группа единомышленников.

— Врешь. На самом деле Аркадия использовалась для пропаганды ваших идей. Вот-вот Кропоткин объявит о наступлении царства свободы. Начнется хаос. Вами под шумок будут сняты блокировки на полеты, телепортирование из любой точки, отменен запрет на уникальность личин. Начнется такая неразбериха, что вирт рухнет, как карточный домик. Я правильно излагаю ваш дьявольский план?

— В общих чертах — да.

— И что дальше?

— Виртляне выйдут на улицы реальных городов. Посмотрят на настоящие деревья, глотнут свежего воздуха, вспомнят, как прекрасна Земля. А ночью займутся настоящим, неподдельным сексом. Надеюсь, многим из них не захочется возвращаться в вирт. И уж тем более не захочется его восстанавливать.

— Смешной, наивный юноша… — жалею я Юрчика. — Когда-то такие, как ты, шли в народ, потом совершали революции, позже боролись с их последствиями и готовили контрреволюции…

— Лучше быть наивным, чем расчетливым.

— А еще лучше — разумным. В данном случае было бы разумно все мне рассказать.

— Да я и так вроде бы все уже…

— Ты не признался, что именно ты и есть Террорист. Ты не сообщил, кто остальные Заратустры и где искать Кропоткина. Ты не сказал, сколько всего романтиков участвует в заговоре против вирта. Я что, должен прострелить ногу Клеопатре, чтобы ты начал говорить?

Через зеркальце заднего вида в меня буквально вонзается взгляд Клео, полный ненависти. Я давно заметил: женская любовь в отличие от мужской трансцендирует не к равнодушию, а к ненависти.

— Нас семь человек, семь друзей, решивших спасти мир от вирта. Есть программисты высочайшей квалификации — они обеспечили ресурсами Аркадию; разработали апплеты, позволяющие нарушать Хартию, и кирасы, защищающие от выстрелов копов. Кропоткин — один из нас. Собственно говоря, единственное, чего ты не знаешь, — это реал-адреса моих друзей. Но если даже я сейчас скажу, где их искать, это не поможет. Помимо романтиков, как ты нас называешь, через три часа в вирт выйдут десятки призраков Кропоткина. Они объявят, что радостный день настал. Ну, будет их немного меньше — что из того?

— Призраков?

— Когда-то программы, полностью имитирующие виртлян, использовались для рекламы товаров в вирте, но потом были запрещены Хартией.

— Всех призраков можно уничтожить, и твои друзья-программисты наверняка знают как.

— У каждого призрака своя система защиты, свой укромный уголок на страницах вирта, выбранный им в авторежиме, и свой пароль, комбинация случайных символов, которую не знает даже создатель призраков. Мы при всем желании не сможем их уничтожить.

Неужели обыватели стали настолько предусмотрительными? Все, что говорит Юрчик, похоже на правду. Хотя если бы за уничтожение вирта взялись мы сами, Хранители, то действовали бы еще эффективнее.

А что, если все, что говорит Юрчик, — всего лишь легенда прикрытия? Что, если правда еще страшнее, чем следует из его слов?

Юрчик относительно молод и, следовательно, неопытен. Думаю, мне удастся его переиграть.

— Я бы поверил тебе, но твоя легенда слишком наивна. Разработка объемного, сложнейшего программного обеспечения, которым вы пользуетесь, — и всего лишь ради двух-трех недель неприятностей для вирта? Да пусти вы эти программы на черный рынок — озолотились бы! Нет, так могли поступить только неисправимые романтики, а найти таких аж семь человек — совершенно нереально. Не в девятнадцатом же веке живем!