Диспетчер атаки - читать онлайн книгу. Автор: Станислав Шульга cтр.№ 57

Карта засветилась еще три десятка раз в разных местах. Главным образом мелкие покупки в больших магазинах. Одежда, иногда еда. Один раз — это было в одном из мегамаркетов Болсера, огромном стеклянном колодце — в букинистическом отделе на эту карту была приобретена раритетная DVD-версия отреставрированного путешествия, которое последние битники затеяли с «детьми цветов». Том Вулф, Кен Кизи, Grateful Dead в одном автобусе. LCD-шное безумие вперемежку с отвязными хеппенингами. Полубитники-полухиппи едут через все Штаты. Характерная покупка. Тот, кто брал подобные вещи, обычно знал, что покупал. Критерии поиска дополнились ключевыми элементами, касавшимися круга интересов. Это значительно сужало область поиска. Идеология битников и хиппи была почти позабыта, современные субкультуры вели свою родословную от хакерских мифов, киберпанков, фантазий братьев Вачовски, отцов культовой «Матрицы». Найти того, кто увлекался Керуаком и читал «Пик забвения», было проще, чем рыться в списках хакерских группировок.

Ковецкий поднял архивы групп новостей, форумов и кластеров-кофеен, в которых обсуждали темы, связанные с битниками, борцами за чистоту окружающей среды и тотальным разрушающим контролем корпораций. Список сократился. Еще раз. От идентификации личности Ковецкого отделяла еще одна, максимум две итерации.

Его план, нарисованный на салфетке, был прост. На доработку кластера ему нужно было еще год-полтора. Расходы на промоушн, личного адвоката и агента стоили бы ему около пятисот тысяч евро. Это были реальные деньги, если работать на Магистрали, выполняя задания Толстого в Восточной и Западной Европе. «Папа» Толстый давал принципиальное согласие, но единственным условием, которое не устраивало Славика, было то, что Толстый хотел видеть его в постоянном штате через эти полтора года. Он давал работу, смотрел на результат и мог сам разорвать контракт, но если Толстому хотелось иметь человека в своей команде, то принимал для этого все меры. И потом вырваться из его команды было уже нереально. Отступные он ставил слишком высокие. Но и те деньги, которые Славик должен был получить в первые полгода за аренду кластера, позволили бы ему заплатить долг. В самом крайнем случае Славик мог лечь на дно на Западном побережье. Сделать пластическую операцию, изменить форму черепа, выжечь отпечатки пальцев. Катя смогла бы сделать ему новую историю, купить документы и… В общем, план был прост, но имел несколько слабых мест. Катя попыталась намекнуть на то, что есть еще и кибернетическая полиция и что он уже в списках. Он опять взорвался упреками о том, что она сомневается в его таланте и может идти на все четыре стороны, если не хочет идти с ним. Этот скандал закончился еще более неожиданно, чем она себе представляла. У Славика была истерика, он плакал, просил у нее прощения и целовал ее колени, умоляя не уходить. Говорил о том, что ему было одиноко и что он не хочет ехать на Запад один. Катя простила его и на этот раз. А на следующий день они пошли покупать новое оборудование, среди которого главными пунктами были новенький джип «чероки» для Славика и мотоцикл для Кати.

Новая работа означала перемену места жительства. Вернее было сказать, что на следующие полтора-два года у них вообще не было бы дома. Работа на Магистрали подразумевала постоянное перемещение. Магистральщики проводили большую часть своей жизни на своих бортах — джипах, суперванах, микроавтобусах, которые обычно и были их домом. В лучшем случае они ночевали в мотелях, кемпингах или кейджах. Жизнь кочевника.

Катя провела несколько бесед с центровыми симулякрами и перешла в мобильную группу, работавшую в Восточной Европе. Самый серьезный разговор должен был состояться с родителями.

Они восприняли ее решение спокойно. Может быть, потому, что знали то, что она пыталась скрывать от них. Может, потому, что она уже была действительно взрослой, и решение о том, как, где и с кем ей жить, дальше зависело только от нее. Отец был серьезен и немного ироничен. Он знал Славика и не раз высказывал мнение о том, что у «парня есть будущее». По правде говоря, эту фразу он произносил, когда рядом была мать. Наедине с Катей отец говорил немного по-другому. Время от времени отец по своим каналам наводил справки о том, как и чем занимается Славик, и о том, как смотрят на симулякров официальные органы. И выкладывал свои выводы Кате. Последний разговор наедине был более жестким, чем обычно. Планы оказаться на Западном побережье с семизначной цифрой на счету он отвергал сразу, считая это глупыми юношескими мечтаниями. Перспектива работы на Магистрали рассматривалась им в контексте уголовного кибернетического кодекса. И тут он был прав по большинству пунктов. С выездом на Магистраль вероятность получить три года условно возрастала примерно на порядок. Вероятность получить «приличную работу» стремилась к нулю. Провал в резюме надо было объяснять, и если бы выяснилось, что претендент провел два года на Магистрали, интервью можно было считать законченным. «Ты слишком рано сжигаешь мосты». Это было последней его фразой в этом разговоре.

В его словах была большая доля правды. И легкая зависть к тому, что сейчас собиралась сделать она.

Ковецкий снял «стекла».

— «Платформа», здесь ди-эм-два. — Здесь «платформа». — Цель: Екатерина Гармаш. Приступайте к голосовой отработке цели. Принимайте необходимые данные. — Понял, ди-эм-два.

Ковецкий повернулся к Васильичу:

— Едем в аэропорт.

Круг знакомых, бытовые мелочи, привычки, соседские сплетни. Все, на чем стоит нехитрая вязь ежедневных разговоров, этой естественной каждодневной потребности узнать. Тетя Маша была одинокой вдовой, две дочки которой давно съехали из их шестнадцатиэтажки в спальном районе и воспитывали своих детей. Старшая — в Перми, младшая — в Барселоне. Тетя Маша не любила кошек и соседа с третьего этажа, хронического алкоголика, медленно, но верно пропивающего деньги, доставшиеся от продажи второй квартиры. Тетя Маша ежемесячно снимала дивиденды с акций «Пром-эксим» и любила смотреть новости с виртуальной версией Евгения Киселева, звезды телевидения конца прошлого века.

С матерью Кати их связывала давняя соседская дружба, единство места и времени. Они знали друг друга лет с четырнадцати, когда тетя Маша, тогда еще Мася, приехала в новый дом и пошла в восьмой класс средней школы.

Все эти детали, необходимые для поддержания пятиминутного разговора, операторы «платформы» восстановили по той открытой информации, по тем следам, которые составляли нехитрый жизненный путь вдовы. Неоднократные жалобы на соседа выудили из архива местного отделения милиции. Нелюбовь к кошкам — из того же отделения, но уже из жалобы соседки на тетю Машу. Список акционеров «Пром-эксим» и стандартные пакеты услуг вытянули из регионального клирингового центра. Вечно молодой Киселев мог появиться на экране ее терминала только при условии подписки на один из гейткиперских информационных каналов, корни школьной и дворовой дружбы восстановили по фотографиям из кластеров и сайтов двух одноклассников матери Екатерины и тети Маши. Подделка модуляции голоса и телефонного номера была делом еще более простой техники. Голос оператора, пропущенный через фильтр, мог быть опознан с помощью трубок типа Errikson-GHJ, в функции которых входила подобная услуга. Вероятность опознания пятьдесят на пятьдесят, но у Кати был другой аппарат.