Бремя стагнатора - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Чекмаев cтр.№ 44

– Русские за все берутся с водкой, – убежденно сказал Чжао Ли.

Квашнин рассмеялся.

– Вам не понять. Ладно, пошли в кают-компанию, послушаем, что вы там надумали.

Когда все расселись, Игорь по лицам агентов понял, что разрядить обстановку не удалось. Шутки прошли, теперь все трое выглядели чрезвычайно серьезными.

«Так, – подумал Квашнин, – сейчас мне снова будут втирать о правах человека!»

– Кто первый надумал? Ты Свен?

– Нет, – сказал Чжао Ли. – Я. Но ребята согласны со мной. Мирослав, правда, считает, что кризис еще не наступил, но он не руководит группой, да и опыт агентурной работы у него поменьше нашей. Ну, а нам со Свеном терпеть просто невмоготу.

– Терпеть что?

– Долго мы еще будем подставлять под удар ни в чем не повинных людей, командир? Их пытают из-за нас! Они гибнут по нашей вине!

В принципе Игорь ждал чего-то подобного. Два месяца тяжелейшей операции, когда Чжао Ли фактически подставлял кузнецов Всевидящему Оку одного за другим, провоцируя обыски и аресты, опасная акция похищения кина Иррабана, оказавшаяся в итоге преддверием торга «кому продаться подороже», подкосили у агентов Тайной Службы веру в собственную правоту.

И тогда Квашнин рассказал им, рассказал все без утайки – перечислил основные наработки аналитического отдела. И начал с самой главной: прогноза военного столкновения земных колонистов с объединенной армией Солмаона и Чжандоу.

– Что? – удивился Мирослав. – Так быстро? Год и три месяца? Самострелы сильнее гауссовок и рельсовых пушек?

– Дело не в том, что сильнее, Миро. А в том, что у нас нет ни людей, ни оружия, ни патронов. Вот тебе простой расчет – рельсовая пушка выпускает до тысячи пуль в минуту, то есть порядка ста пятидесяти в секунду. На одного человека нужно потратить как раз секунду, их здесь четыреста миллионов, значит, нам потребуется шестьдесят миллиардов зарядов. Примерно столько патронов для стрелкового оружия произвели все воюющие страны за пять лет Второй мировой войны. Расчет, конечно, утрирован и многое упрощает, но общий смысл понятен.

Агенты подавлено молчали.

Игорь продолжал. Разложил, как пасьянс все рекомендации аналитиков по предотвращению морской экспансии на Запад. Варианты оказывались малоперспективными.

– Конечно, еще можно поддержать деньгами и оружием недовольных и обиженных. Правда, только для того, чтобы установить с ними контакт, нам потребуется очень много времени – налаживать связи, завоевывать репутацию – и много людей, гораздо больше, чем есть сейчас. Местные сепаратисты, что в Чжандоу, что в Солмаоне, слишком подозрительны, да к тому же ненавидят извечных соседей-врагов едва ли не сильнее, чем собственную власть.

– И все? Других версий не было? – спросил Хеглунд.

Квашнин замялся. Прокрутил на столе трансивер, поднялся, зачем-то открыл иллюминатор. Все трое не отрываясь смотрели на него.

– Я вам никогда не рассказывал… Один… гм… уникум из аналитического отдела как-то предложил альтернативный вариант. «Идея» в твоем стиле, Свен, – замочить одного, а то и обоих императоров.

– Командир!!! – от возмущения швед потерял дар речи, только и мог, что открывать и закрывать рот.

– Что «командир»? Скажешь, не было?

– Ну… было, но я… я по глупости ляпнул, а ты…

– Вот и уникум тоже ляпнул. По глупости. Обосновал, конечно, в процентах все рассчитал. Мол, тогда в Солмаоне и Чжандоу начнется грызня за власть, соседи обязательно вмешаются в надежде урвать лакомый кусочек чужой земли – короче, заварушка пойдет знатная, на многие годы, и местным ребятам долго еще будет не до экспансии на Запад. Уникум гордый ходил, считал, что очень умно и правильно все придумал. Ну, ему объяснили на пальцах. Примерно, как я тебе недавно: кто нажмет на курок? Императоров местных охраняют слишком хорошо, а значит, стрелять придется издалека, по твоему плану – гауссовка с оптикой и так далее…

– Хватит, Игорь! – взмолился швед.

Хеглунду было стыдно, как никогда в жизни. И перед собой, и перед Ли с Мирославом, а особенно – перед командиром. Хватило же ума такое предложить! Теперь Квашнин полжизни поминать будет.

– Что, понял, как это выглядит со стороны? То-то. Мы не имеем права убивать местных. НЕ ИМЕ-ЕМ, – Игорь четко и раздельно произнес слова, делая ударения на каждом слоге. – Пусть иногда данное правило сильно осложняет операцию. Все равно. И дело здесь не только в высоких идеалах и в ценности человеческой жизни. Мы просто не сможем остановиться. Первый же отданный приказ о ликвидации, в конце концов, приведет к геноциду, а наши имена останутся в истории рядом с Кортесом, Гитлером и Пол Потом. Поймите, все достижения политкорректности, гуманизма и равенства тут же пойдут прахом. Если убить одного, каким бы гадом он не был, мы сразу же начнем сравнивать: а тот чем лучше? А этот? А уж этот – просто подонок, так и просит пулю в голову. Легионеры Ока? Уличная мразь, любители пыток, резюме – можно пристрелить. Капитан Гвардии Ложи? Убрать. Зрачок Всевидящего? В расход. В расход, в расход…

Мирослав и Ли сидели неестественно прямо, лица их застыли. Похоже, идеи, подобные плану Хеглунда, неоднократно приходили им в голову. Убрать всегда проще. Нет человека – нет проблемы. Да и не человек он вовсе, местный абориген, палач по должности, садист по характеру. Пристрелишь такого, мир чище станет.

Только сейчас, вслушиваясь в жесткие слова командира, они начинали понимать, как опасна такая дорога. Как легко сделать по ней первый шаг и как тяжело потом остановится, свернуть с проторенной колеи. Ведь так – проще! Зачем изобретать новые методики, планировать операции, когда можно решить все одни махом. Просто и дешево. Одним нажатием на курок.

– Ли, помнишь, совсем недавно мы спорили, кто из нас более нравственен?

– Да, командир. Я тогда сказал…

– Я помню. И не стал с тобой спорить. Но я сейчас о другом: мы сколько угодно можем сравнивать себя с местными. По любым параметрам. Кроме одного – они такие же, как мы, или только похожи? Потому что тогда мы посчитаем себя выше их и возьмем на себя право решать, кто из них достоин жить, а кто нет. И самым важным вопросом станет предел, через который нельзя перешагнуть. Скажем, сто человек убить можно, а сто одного – уже никак. Впрочем, история учит, что суровая и циничная дама, трусливо прозванная «необходимостью» плюет на любые пределы. Красиво и очень убедительно объясняя потом свои проступки. Знаете, парни, в 1932 году тогдашний аналог ООН – Лига Наций призвала запретить на войне оружие массового поражения, направленное против мирных жителей, а не солдат. Но не прошло и полутора десятков лет, как авиация государств, активнее всего ратовавших за тот запрет, превратила в руины десятки городов, завершив карусель уничтожения атомными ударами. И конечно весь этот ужас имел вполне разумное обоснование: подрыв экономической мощи врага и огромное моральное влияние, что, якобы, и привело к капитуляции, сохранив жизнь миллионам солдат с обеих сторон. Пилот одного из атомных бомбардировщиков через несколько лет покончил с собой. Не смог жить с тремя сотнями тысяч трупов на своей совести. А это двадцатый век, другое мировоззрение, другие нравы – того летчика считали героем, а сейчас бы назвали кровавым убийцей. Как и нас, впрочем, если мы переступим границы разумного.