Жизнь удалась - читать онлайн книгу. Автор: Ванесса Фитч cтр.№ 3

Да, Алан был способен на добрые дела, но это не означало, что он был легким человеком. Дейдра надеялась, что сегодня вечером он будет вежлив с Эбони. Странно, что он назвал ее бессердечной ведьмой! Эбони, конечно, не такая! Она всегда была хорошей девочкой, услужливой и вежливой со старшими. Иногда, правда, она становилась несколько отстраненной, но это и неудивительно, если принять во внимание ее происхождение. Дейдра не могла понять, почему Алан был так суров с ней…

Эбони вышла на подиум, высокая и изящная в своем черном трикотажном платье без бретелек, но с отделкой из черного кружева, поднимающегося по шее и плечам до самого горла и спускающегося плотно обтягивающими рукавами по рукам. Если кружева служили целью соблюдения благопристойности, то эта задача явно не была решена.

Когда она с гибкой, чувственной грацией прошлась по приподнятой дорожке, глаза каждого мужчины в комнате сосредоточились на ней. Ее длинные до пояса прямые черные волосы были зачесаны на одно плечо, а глубоко посаженные темные глаза излучали из-под черных дугообразных бровей какое-то непонятное, таинственное очарование. Широкие, пухлые губы были выкрашены в ярко-красный цвет и разительно контрастировали с очень белым лицом.

Алан неспокойно поерзал в кресле и отвернулся. Ему не нужно было напоминать, как она выглядит и насколько легко может очаровывать мужчин.

— Ну и ну, Алан, — прошептал человек, сидящий рядом с ним. — Подумать только, что ты все эти годы жил с этим созданием под одной крышей. Как ты только вытерпел, парень?

— Давнее знакомство часто отталкивает от человека, приятель. К тому же без косметики она выглядит совсем по-другому.

— Хотел бы я получить возможность однажды утром проснуться рядом с ней и самому в этом убедиться, — сухо возразил тот. — Хотя, судя по тому, что я слышал, я не в ее вкусе.

Алан выпрямился в кресле.

— Да? А кто же в ее вкусе?

— Я полагаю, фотографы.

— В каком смысле?

— Бог мой, Алан, неужели ты ничего не знаешь о жизни своей подопечной? Говорят, что наша супермодель весело проводила время со всеми предыдущими фотографами. Она и Гарри Стивенсон были в очень близких отношениях пару лет назад, до его отъезда в Париж. Но сейчас он снова в Сиднее и, без сомнения, вернулся к старому. Я лично только вчера видел их обедающими в кафе близ Дарлинг Харбора.

— Ну и что?

— Ты не выглядишь озабоченным. Стивенсон, если знаешь, намного старше ее.

Алан старался не выказывать раздражения, но ему это плохо удавалось.

— Ему еще нет и сорока.

— Но близко. А сколько твоей Эбони?

— Двадцать два. И она вовсе не моя Эбони, — огрызнулся он. — Она самостоятельный человек. А теперь давай смотреть. Мы заплатили по двести долларов за место и должны оправдать наши деньги.

Коллега Алана недовольно откинулся в кресле, а Алан сделал вид, что внимательно следит за продолжающимся показом. К тому времени Эбони уже пару раз прошлась по подиуму и сейчас шла назад к группе манекенщиц, ожидающих своей очереди у огромного красного бархатного занавеса. Намеренно чувственные покачивания ее округлых ягодиц и бедер наполнили его холодной яростью. Понимает ли она, что делает, в бешенстве подумал он. Знает ли она, что я здесь?

Конечно, знает, с горечью ответил он сам себе. Ведьма, бессердечная ведьма!

Черт бы тебя побрал, Эбони Теру.

Он остановил машину напротив трехэтажного дома, в котором была ее квартира, и стал ожидать, когда она вернется. Что он будет делать, если она появится со Стивенсоном или с одним из своих многочисленных поклонников, один бог знает. Сможет ли спокойно уехать? Или все-таки найдет способ испортить ей ночь, как она испортила ему?

В ее квартире вспыхнул свет, вызывая в желудке ощущение, похожее на тошноту. Разозлившись на свое безумное, неконтролируемое желание, он на мгновение отвлекся и не заметил, как она вошла в здание. И теперь он не знает, одна она или нет.

Алан смотрел на освещенный квадрат, время от времени беспокойно проверяя, не зажегся ли свет в спальне, где было большое окно, занавешенное просвечивающейся шторой. Если с ней кто-нибудь есть, он вскоре узнает об этом.

Свет не загорался.

Спустя несколько томительных минут, Алан был уже не в состояния ждать дольше. Возбужденный, он резким движением вытащил ключ зажигания и, не позаботясь замкнуть рулевое управление, сообразил только запереть дверцу после того, как захлопнул ее. Когда его обжег холодный ночной зимний воздух, он вспомнил про пальто, лежащее радом с сиденьем водителя.

— Черт побери! — выругался Алан и, засунув руки в карманы черного вечернего костюма, сердито зашагал поперек тускло освещенной улицы к закрытой радиофицированной двери. Мгновение он колебался, отвращение к самому себе побуждало его повернуться и уехать домой. Но возобладали другие чувства, более сильные, чем гордость. Он нажал пальцем кнопку звонка третьего этажа.

— Да? — раздался низкий, хрипловатый голос, от которого у него по всему телу прошла дрожь.

— Это Алан, — ответил он, презирая себя.

— Алан… — повторила она, как бы стараясь вспомнить, кого из ее знакомых зовут Алан.

Он прикусил язык, чтобы сдержаться и не огрызнуться. Его мужское «я» подсказывало ему, что надо подыгрывать ей, сохранять хладнокровие и не давать ей торжествовать больше, чем это необходимо.

— Что тебе надо, Алан?

Придушить тебя, со злостью подумал он. Бог мой, как она любит уколоть побольнее.

— Прощу тебя, Эбони, на улице холодно. Впусти меня. Или ты не одна? — резко закончил он.

Некоторое время стояло напряженное молчание, потом послышался жужжащий звук, показывающий, что она открыла дверь. Алан вновь испытал отвращение к самому себе — на сей раз из-за чувства облегчения, которое при этом наступило, не говоря уже о приливе желания, мгновенно охватившего все тело. Его наполнило то ощущение возбуждения, которое она умела вызывать безо всяких видимых усилий со своей стороны. В такие моменты он не мог смотреть на нее, не испытывая горячего нетерпения, вызывающего болезненное ощущение в паху.

Она встретила его в дверях, все еще одетая в это чертово черное платье. В ее контракте было условие, что после выступления на показе она оставляет себе демонстрационную одежду. Модельеры ничего не имели против. То, что знаменитая Эбони носила их одежду, само по себе было великолепной рекламой, к тому же стоившей не так дорого.

— Вблизи платье выглядит еще лучше, — сказал он низким от желания голосом.

Она холодно разглядывала его поверх края стакана с белым вином, который держала в руках.

— Так ты все-таки был сегодня там, — небрежно заметила она и, повернувшись, пошла по отделанному кафелем фойе в гостиную. Алану ничего не оставалось, как войти, закрыть за собой дверь и последовать за ней в великолепно обставленную квартиру.