Вспоминать, чтобы помнить - читать онлайн книгу. Автор: Генри Миллер cтр.№ 53

Говорят, что бывают священные войны. Это неправда. Война — занятие нечестивых дикарей и варваров...

Господа судьи, меня обвиняют в отсутствии патриотизма. Я не согласен с таким обвинением. Это не соответствует истине. Я верю в патриотизм. Никогда я не произнес ничего против нашего флага. Я люблю его как символ свободы...

Однако я верю и в патриотизм в более широком смысле. Томас Пейн сказал: „Моя родина — весь мир. Творить добро — моя религия“. Вот в такой патриотизм я верю. Я интернационалист. Я считаю, что одни народы слишком долго натравливают на другие, подталкивают к ненависти, спорам, войне. Я верю, что между всеми народами должна быть дружественная связь. Я верю, что человечество — одна большая семья. Я люблю наш народ, но не стану ненавидеть другого человека только потому, что он родился не в моей стране. А почему я должен его ненавидеть? Так же, как и я, он подобие нашего Создателя. Скорее я буду помогать ему и любить, чем ненавидеть и убивать...

Да, я против того, чтобы его убивали. Я против войны. Пусть меня считают за это предателем. И если по американскому закону отказываться проливать человеческую кровь считается преступлением, пусть меня признают преступником и обрекут на тюремное заключение до конца моих дней.

Теперь, господа судьи, я готов выслушать любое ваше решение. Как повернется ко мне судьба, меня не очень волнует. Я давно уже осознал свое кровное родство с миром и решил, что ничем не лучше последнего из смертных. Я сказал тогда и повторяю теперь: пока на свете есть бедные, я — с ними, пока есть изгои, я — среди них, пока хоть один человек находится за решеткой, я не могу чувствовать себя свободным».

«Если от нас не идет дорога в будущее, значит, мы всего лишь мертвецы», — сказал Д. Г. Лоуренс. Монументальное высказывание. А тем временем нас все более плотным кольцом окружает смерть. Политические лидеры и военачальники не очень-то верят в ее истинность, как если бы она была слишком поспешно оплаченным счетом. А счетом здесь является победа, и наши вожди готовы оплатить его заранее, не очень вникая, сколько миллионов жизней придется принести в жертву. Они даже готовы отдать и свои жизни в придачу, но, к счастью, при их положении риск тут минимальный. После окончания войны они присвоят победу себе — это не подлежит сомнению. Мертвые не в счет — не в счет и миллионы калек, которые будут влачить жалкое существование до тех пор, пока сама смерть не отнимет у них плоды победы.

Смерть, особенно в массовом масштабе, может вызывать невыносимое зловоние. На переднем крае иногда объявляют перемирие, чтобы каждая из сторон могла захоронить своих мертвецов. Однако в политических и военных кругах никогда не зарождалась мысль, что в правила цивилизованного ведения войн можно внести новый замечательный пункт, предлагающий каждые тридцать или шестьдесят дней устраивать перемирия (скажем, на двадцать четыре часа) и за это время пересматривать проблему, лежащую в основе конфликта. Что было бы, задаюсь я вопросом, если бы противостоящие друг другу армии всего мира, а также друзья и родственники тех, кто воюет, получали бы передышку в кровопролитии и искренне вопрошали свою совесть? Предположим далее — и тут уж пойдем на фантастический вариант, — что во время этих перерывов по обе стороны линии фронта устраивается голосование — продолжать воевать или нет? Нетрудно представить, что только высший командный состав армии и флота, а также конгрессмены и диктаторы всех мастей выскажутся за продолжение бойни. А подавляющее большинство мужчин и женщин, те, от кого требуют наибольших жертв, будут вопить, требуя мира. Возможно, даже «мира любой ценой»! Если бы им только дали шанс!

Трупное зловоние... Однажды мы читаем, что четыре тысячи немцев убиты на Восточном фронте. На другой день потери могут достигнуть шестнадцати тысяч или двадцати трех. Отлично! Какой прогресс, скажем мы. Будет еще лучше, если мы сотрем с лица земли базу грязных япошек... браво!Следуя такой логике, самым удачным следующим шагом будет их полное уничтожение. (Давайте постараемся и устроим показательную демонстрацию «Флита», о котором говорилось ранее.) Но тут военные вам скажут, и причем совершенно искренне, что полное уничтожение врага совсем не является их целью. Главная задача, согласно военным экспертам, заключается в том, чтобы обеспечить hors de combat* вражеской армии или флота. Когда эта задача решена, война выиграна. Если этого можно добиться без человеческих потерь, тем лучше. С точки зрения все тех же экспертов, самой блистательной победой стала бы та, ради которой вообще не пролилась бы кровь. Такой победе обеспечили бы особое место в анналах истории! А сама война в этом случае стала бы приятным развлечением для разнообразия. В высшей степени впечатляюще: сказка, а не победа. Некоторые считают, что Гитлер планировал как раз такую победу. Он все просчитал — думал, как говорится, что это плевое дело.

* Выход из строя (фр.).

Однако, вспомнив все, что мы знаем о войнах, признаем, что ничего подобного в наши дни не происходит. Война и сейчас такая же, какой была в прошлом: «кровь, пот и слезы» — и всего этого в избытке. Впрочем, те, кто развязывает войну, обходят стороной кровь, пот и слезы — они достаются тем, кто непосредственно воюет. А таких подавляющее большинство — только те немногие избранные, кто руководит спектаклем, остаются в стороне. Не подумайте ничего дурного, они тоже рвутся принести себя в жертву, как и простые люди. Однако из-за специфической организации этих баталий им никак не удается заполучить привилегию принести эту высшую жертву. Их нужно оберегать, чтобы другие могли беспрепятственно и с большей пользой пожертвовать собой. Можно представить, какую муку испытывают из-за такого положения вещей политики и военачальники. (И все же мало кто из них чахнет и изнывает по этой причине. Напротив, они становятся тверды, как сталь.) Если удалось бы застать их врасплох, ошарашить вопросом, пообещав, что никто не узнает их настоящие мысли, возможно, мы услышали бы, что и им все это чертовски надоело. Однако через минуту они стали бы все отрицать, раскаявшись в собственной слабости. «Что подумают люди?» — скажут они. Всегда одна и та же отговорка. Люди! Это же люди хотели войны. Естественно. Когда наносится удар в спину, люди с криками требуют ответного удара, но — почему этот удар в спину наносится в такой подходящий момент? И тогда уже, правильно это или неправильно, хочешь — не хочешь, «война должна продолжаться до победного конца». С незапамятных времен каждый вождь провозглашал эту высокую и величественную истину. Вот почему будущее всегда пахнет смертью. Как бы то ни было, война должна вечно продолжаться. Не оглядываться! Не забегать вперед! Наклони голову и — в атаку! Это приказ. Победа? Она за углом. А если не победа, то смерть. Смерть, смерть, смерть. Всегда смерть. А если очень повезет, то — прежняя работа на шахте. Будущее? Оно никогда не приходит. Будущее у тебя было вчера, разве не помнишь? Существует только настоящее, а настоящее никогда не бывает приятным. Только будущее замечательно. Но оно никогда не наступает. Будущее постоянно отдаляется — это закон. Когда исчезнут или будут уничтожены все теперешние фашисты, мы сами станем фашистами — вот что сулит будущее, если оно все-таки существует. А это означает опять смерть, кровь, пот и слезы, появление новых Черчиллей, Гитлеров, Сталиных. Возможно, не будет новых Муссолини, потому что он-то полностью лопнул. Но другой Хирохито скорее всего объявится и, поверьте мне, тоже будет желтопузым.