Распознавание образов - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Гибсон cтр.№ 37

Кейс собирается, упаковывает лэптоп и мобильный телефон. От сигаретного дыма першит в горле. Она оглядывает помещение. Все мужчины дружно опускают головы или отводят взгляды: на нее явно глазели. Сделав последний глоток, она слезает со стула, забрасывает на плечо багажное изделие и направляется к выходу, помахивая фирменным пакетом «Парко».

Отсутствие души сказывается на восприятии времени – оно то бежит, то замедляется, причем непредсказуемо. Например, время, потраченное в салоне мозга красоты на превращение в милашку Фанни, вместе с последовавшим за этим визитом в «Парко», воспринимается адекватно, как совокупные пять часов. Но все, что было потом, включая беспорядочные перемещения по городу, на такси и пешком, пока она не оказалась в огромном магазине игрушек перед секцией «Хелло Китти», – все скомкалось в маленький серый шар под названием «японские впечатления».

Отрешенно глядя на висящие повсюду образчики местного рекламного искусства, Кейс в который раз удивляется: почему уродливые регалии японских франчайзов типа «Хелло Китти» не вызывают приступов паники? Почему не надо задействовать утку в лицо?

Ответа на вопрос нет, но факт остается фактом: здешние раздражители не действуют, включая даже пресловутого «Когепана», дебильного гомункула, чье имя по-японски означает, если она не ошибается, «подгоревший тост». Эта фирма так и не сумела освоить глобальные рынки. Товары с маркой «Когепан» разложены по внешнему периметру, вокруг товаров «Хелло Китти». Сумочки, магниты для холодильника, ручки, зажигалки, расчески, часы, декоративные фигурки. А вокруг них расположилась продукция еще одного франчайза, символом которого служит унылая бескостная панда с кривобокими детенышами. Ни один из этих чистейших примеров бессмысленного маркетинга не вызывает болезненной реакции.

Откуда-то доносится странный неприятный звук, пробивающийся даже сквозь завесу электронного гула над детским магазином, и в конце концов Кейс осознает, что звонит ее телефон.

– Алле?

– Кейс? Это Капюшончик. – Голос звучит совсем не так, как «звучат» его электронные письма, если можно так выразиться. Старше, что ли? Трудно объяснить.

– Привет! Как ты там?

– Нормально, еще не сплю.

– А сколько у вас времени?

– Ты хочешь спросить, какое число? – уточняет он. – Знаешь, не хочу даже произносить вслух. Еще разрыдаюсь. Ну короче, не важно. Главное – дело на мази! Объект назначил встречу в баре в Роппонджи... да, похоже, это все-таки бар. Он говорит, английского названия там нет, только красные фонари на входе.

– Красноречиво.

– Короче, этот тип уже достал своими объяснениями! Такое чувство, что я сам там живу. Свихнуться можно! Знаешь, мы с Деррилом как операторы марсохода: страдаем от виртуальной временной разницы. Во-первых, токийское время, во-вторых, мы сидим в разных часовых поясах. И при этом еще пытаемся не вылететь с работы. Короче, Таки послал Кейко карту района. А я ее послал тебе. Ваша встреча назначена на шесть тридцать.

– Как я его узнаю?

– Насколько я понял, он отнюдь не Рюичи Сакамото [18] . Но помни: Кейко так не считает! Она практически заявила открытым текстом, что готова раскинуть ноги и отдать свое сокровище сразу, как только вернется в Токио.

Кейс морщится, как от боли: нравственный аспект этой миссии ей очень неприятен.

– Но он пообещал, что скажет номер?

– Вроде бы. Если не скажет, не отдавай ему фотографию.

– Ты ему... она ему так и сказала? – Такой шантаж нравится ей еще меньше.

– Да нет, конечно. Никаких ультиматумов. Фотография – просто залог любви и верности. Чтобы ему было чем вдохновляться по ночам, пока не прибудет живое сокровище. Только сначала номер! Иначе никаких фотографий. Дай ему это понять.

– Каким образом?

– Не знаю. Действуй по обстоятельствам.

– Угу, спасибо.

– Ну слушай, ты ведь хочешь узнать, откуда берутся фрагменты!

– Какой ты... беспощадный.

– Такой же, как и ты. Поэтому мы и дружим. Вот смотри, у меня тут есть здоровенный пакет, кофейные зерна в шоколаде. Я сейчас сяду, открою и буду грызть, и с места не сдвинусь, пока ты не позвонишь.

Он вешает трубку.

Кейс оглядывается по сторонам. Все уроды, как один, таращатся на нее: и «Хелло Китти», и «Когепан», и бескостная панда.

Выйти из такси у гостиницы «Ана». Спуститься по Роппонджи-дори, в тени многополосной эстакады, которая выглядит, как старейшее сооружение в городе.

Кто-то рассказывал, что Тарковский снимал здесь некоторые сцены «Соляриса». Эстакада служила декорацией, создававшей атмосферу города будущего. Но полвека бесперебойной службы и агрессивной выхлопной химии расшатали ее, выщербили бетон по краям, превратили в серый коралловый риф, годный разве что на декорацию к «Бегущему по лезвию бритвы». Сумерки сгущаются стремительно, и сразу становятся заметны следы присутствия бездомных: замотанные целлофаном одеяла мелькают сквозь жидкую стену замусоренных муниципальных кустов. Над головой с грохотом проносятся машины, заставляя вибрировать воздушную прослойку под эстакадой, перемешивая висящую в воздухе невидимую пыль.

Кейс припоминает, что Роппонджи – не самая хорошая часть города. Своеобразная внутренняя зона, пограничный район, эпицентр кросс-культурной секс-индустрии времен экономического бума. Они с друзьями пару раз приходили сюда повеселиться – здешние бары пользовались популярностью. Сейчас все наверняка пришло в упадок. А растворенный в воздухе привкус враждебности, которым это место всегда выделялось, сделался еще острее.

Ручка пластикового пакета врезается в ладонь; Кейс приостанавливается. Этот пакет она носит по городу уже несколько часов. Совершенно ни к чему тащить его с собой на встречу. Внутри нет ничего ценного: не лучшая в ее гардеробе юбка, колготки, севшая черная футболка. Кейс ставит пакет на землю и ногой заталкивает его в проем между кустами, которые похожи на деревья бонсай из-за падающей на них тени эстакады.

Поднявшись на пригорок, она одновременно пересекает границу вечера и границу настоящего Роппонджи. Пора свериться с картой-салфеткой, срисованной с экрана лэптопа. Капюшончик переслал ей схему улиц, где место встречи помечено жирным крестом: в маленьком переулке, параллельном главной магистрали района. Кейс знает такие места, они могут быть либо вылизанными, либо загаженными, в зависимости от расположенных там заведений.

Переулок оказывается загаженным. Кейс выходит на него после двадцати минут блужданий с салфеточной картой в руке, миновав по пути знакомый бар для экспатриантов под названием «Генри Африка».

А вот и нужное место. Кейс для разведки проходит мимо: действительно, безымянный закуток, явно не для туристов, и красный фонарь на входе. Здешний аналог западного низкопошибного бара. Такие заведения существуют в стороне от оживленных улиц, на первых этажах старых зданий. Интерьер практически лишен украшений. Ей вспоминается одна сугубо функциональная питейная в Южном Манхэттене, которая сейчас дышит на ладан, потому что энергетические каналы города сместились на север – сначала из-за «диснеификации» центра, а потом и из-за более серьезных потрясений.