Паутина - читать онлайн книгу. Автор: Мерси Шелли cтр.№ 54

— Я ищу человека, который называл себя «агентом по недвижимости».

— Это Куб и был. Только он себя такими мудреными словами мог называть. Еще он был «распределитель бабочек», и как-то там еще… не помню уж.

— А почему «был»?

— Так помер он. Аккурат неделю назад и отбросил коньки.

Больше мне нечего было узнавать. Я взял протянутый мне окурок. Нищий, продолжая меня разглядывать, поинтересовался:

— А ты часом не родственник? Лицом-то похож.

— Родственник. Брат… двоюродный.

— То-то я и смотрю. И не жлобишься, покурить дал. Куб такой же был. Вокруг него много народу толклось. Он завсегда выпивку мог достать или еще чего. Но сам не крал и не просил никогда. А только завсегда знал, где дверь забыли закрыть, или излишки какие остаются, или еще чего. Феномен был, одно слово. Только очень невеселый по жизни. В молодости дров наломал, его и мучило. Какую-то там сеть не так сделал…

— Сеть? — я оживился. — Компьютерную? Но ее же делал не один человек. Тысячи людей на это работали много лет.

— Не знаю, кто там работал и какая сеть. А Куб ее не сам делал, верно. Он только помог, как он всегда делал. Что-то там наперед увидел-распределил по чьей-то просьбе, вот сеть и вышла неверной. Куб тоже говорил: все равно сама бы выросла, но только чуток попозже. И совсем другая. Не знаю, чего у него там не вышло. Сам-то я в этом ни бум-бум. Да и он говорил всегда туманно, словно Моисей какой. Ну, вроде того, что сети разные бывают. И вот у него из-за той ошибки получилась не то чтобы полезная сеть, как оросительная или там рыболовная. А какая-то другая получилась, неверная. Паучиная, что ли, не знаю.

Я заметил, что курю фильтр.

Вот значит как! Наломал непонятных дров с Сетью и помер. Ничего не скажешь, идеальный агент по недвижимости. Врач исцелился сам.

— А ты, если родственник, так может, ты тоже можешь, это… выпивки достать или еще чего? А?

Похоже, этот бомж смотрел на мир так же рационально, как Жиган. И еще какая-то мысль летала рядом в воздухе, точно полупрозрачная бабочка. Я следил за ней, затаив дыхание и стараясь не упустить ее из вида, пока она не сядет и…

— Может, и я могу! — сказал я и подкинул на ладони пустые песочные часы.

— Заметано! Я завсегда здесь. Заходи, если что. Помянем братана.

Он снова взялся на флейту, давая понять, что разговор окончен. Я уже отошел метров на двадцать, когда почувствовал едва заметный толчок в затылок — словно кто-то легким щелчком сбил с моей головы невидимую кепку. Я обернулся.

Из кармана бомжовой хламиды на меня глядел псиэн. Бомж дунул в свою дудку, извлекая из нее визг тормозящего поезда, и зверек спрятался обратно. Кажется, наше с псиэном отношение к этой музыке было схожим.

В экстрасенсов я никогда не верил. Но надежда, вспыхнувшая во время разговора с нищим, поколебала мое неверие. Не то чтобы я вдруг зауважал нечто сверхъестественное — скорее наоборот, перестал относиться к нему как к сверхъестественному. Мне показалось, что теперь я знаю, как именно работает на практике та формула отношений, которая пришла мне в голову перед началом поиска «в лоб». И это новое, «нелобовое» решение выглядело вполне естественно — по крайней мере, пока я ехал в метро.

Дома меня снова стал терзать скептицизм. Тем не менее, я решил провести задуманный опыт. Я очистил письменный стол и полез в сервант, где стоял Хрустальный Паук. Этот приз за победу в одном сетевом конкурсе был чем-то средним между большой рюмкой и маленькой вазочкой для варенья: стеклянная посудина в виде паука, лежащего на спине. Во время вечеринок в моей квартире я использовал эту штуку как дополнительную пепельницу для гостей. А иногда от скуки ловил ею мух на столе, переворачивая посудину вверх дном: тогда Паук вставал на лапы, и бедная муха металась в его хрустальных объятиях.

«Махнемся?» — спросил я у серванта. Затем вынул из кармана пустые песочные часы, полученные от бомжа, и поставил на полку рядом с Пауком.

По ритуалу, сервант должен был теперь сказать «Хрусталь», если бы умел говорить и хотел меняться. Однако говорить он не умел. Зато я, разглядывая две прозрачные безделушки, заметил, что в них есть еще более глубокое сходство: Хрустальный Паук был поразительно похож на увеличенную половинку от хрустальных часов. Я даже не знал, как выразить покороче это свойство. Хорошо, что сервант неразумен, а то у него была бы та же проблема, и это наверняка затруднило бы наш обмен. Я снял Паука с полки и поставил на стол.

Теперь, после «замены переменной», надо добавить другие «коэффициенты», которые фигурировали в моем уравнении-пропорции с «пропавшим братом». Я вынул серьгу-дримкетчер, повесил на люстру и сел в кресло под ней.

Итак, ему было достаточно лишь подумать? Я стал думать, что Хрустальный Паук съезжает по столу к краю, падает и разбивается вдребезги… Падает и разбивается вдребезги… Разбивается вдребезги, сволочь!

Паук не двигался.

Я представлял, что он начинает покачиваться. Что сдвигается хотя бы чуть-чуть. Ничего подобного. Я дважды снимал дримкетчер с люстры и сжимал в руке. Я проверял, не приклеился ли Паук к столу — при касании рукой он легко скользил по полировке. Я ставил его на самый край и снова пытался сдвинуть мыслью. Бесполезно.

Битых полчаса я упорно сверлил взглядом злосчастную рюмку-вазочку, мысленно повторяя «упади и разбейся», рисуя в воображении яркие образы битого стекла — и все больше чувствуя себя идиотом. Ежу понятно, что стекляшка тяжелая и никакой мысленный образ, никакой приказ не заставит ее сдвинуться. Надеяться на это мог только сумасшедший.

Устав от дурацкого опыта, я не заметил, как задремал.

Когда я проснулся, уже стемнело. Черт, я же должен позвонить Сергею, договориться об очередном выступлении моего виртуального Робина! Я вскочил, бросился к телефону и…

…громкий хрустальный звон разлетелся по комнате. Я совсем забыл про Паука — и сбил его рукой в темноте. Он упал и разбился вдребезги.

Я улыбнулся и вслед за этим понял, что вот теперь-то, если смотреть со стороны, я уж точно выгляжу полным идиотом. Улыбающимся идиотом. Впрочем, кто может увидеть, как улыбается человек, стоящий один посреди темной комнаты? Я отдернул занавеску. Битый хрусталь на полу вспыхнул лунным светом, словно россыпь светляков.

Не собирая осколков, я осторожно прошел между ними к телефону и позвонил Сергею. Только лишь мы обменялись приветствиями, он резко спросил:

— Профессор, вы случайно не подсели на диоксид?

— Нет… а что? — удивленно пробормотал я.

— Голос у вас подозрительно счастливый. Как у хакера, который впервые залез в систему безопасности во дворце одного иранского аятоллы и обнаружил, что целых четыре камы внутреннего наблюдения установлены в купальне гарема.

— Во-первых, не четыре, а всего две. К тому же вторая стоит под водой и через нее редко что видно. Хотя, если посчастливится…