Ностальгия по черной магии - читать онлайн книгу. Автор: Венсан Равалек cтр.№ 32

– Сначала я прочту вам отрывок из дневника человека, которого вы не знаете.

И все девицы содрогнулись.

– Венди Ангельер. История моей жизни.

У Глэдис, должно быть, першило в горле или она немного волновалась, потому что ей пришлось несколько раз откашляться.

Венди Ангельер. История моей жизни.

Ноябрь

Теперь я совершенно ясно понимаю, что мой земной путь не мог сложиться иначе и что деяния, силой которых я подменила собою десницу Господню, суть лишь последний итог размышлений, которые я была обязана довести до конца.

Ее простыня белела в вечерних сумерках, она была похожа на жрицу в окружении верующих.

Голос ее звучал ровно, но чем дальше она читала, тем сильнее в нем слышалась экзальтация.

Я, Венди Ангельер, социальный работник, решилась в сердце своем убить некоторых своих подопечных, дабы избавить их от мук и тягот земной жизни и грядущих казней, и, не вняв знакам, ниспосланным свыше, постановила исполнить это решение целиком и полностью […]

Ноябрь (несколько дней спустя)

Открыла наугад «Апокалипсис» с иллюстрациями Дюрера:

«14 Это те, которые пришли от великой скорби; они омыли одежды свои и убелили одежды свои Кровию Агнца; 15 За это пребывают ныне перед престолом Бога и служат Ему день и ночь в храме Его, и Сидящий на престоле будет обитать в них; 16 Они не будут уже ни алкать, ни жаждать, и не будет палить их солнце и никакой зной: 17 Ибо Агнец, который среди престола, будет пасти их и водить их на живые источники вод; и отрет Бог всякую слезу с очей их» [24] .

Это можно понимать только в одном смысле, что страдания наши не напрасны, хотя все, казалось бы, свидетельствует об обратном.

Глэдис читала это так, словно перед нею была по меньшей мере великая священная книга Древних, эта история мне что-то смутно напомнила, какую-то судебную хронику двухлетней давности, там писали о социальной работнице, у которой поехала крыша и которая поубивала многих своих подопечных, в свое время у меня была мысль написать на эту тему картину, – по-моему, я даже набросал несколько эскизов по фотографиям в газетах, а потом отвлекся на что-то и позабыл о них.

Святая преступница, убивавшая людей из сострадания.

Чтобы их утешить.

Сократить их муки на этой земле.

Глэдис продолжала мерно зачитывать признания и рассуждения убийцы, послание прямиком с того света, доносящее до нас, шаг за шагом, сквозь пелену смерти, точный ход ее мыслей.

Мне известно, сколько потрясений несут с собою грядущие времена, сколько печали и горя, и я со всей ответственностью принимаю решение прервать пребывание в этом мире следующих лиц…

Дальше шел список имен, имен ее клиентов, или пациентов, не знаю, как точно называются люди, имеющие дело со службой социального обеспечения, довольно длинный список, он напомнил мне мои генеалогические штучки: Вот имена сынов Израилевых, пришедших в Египет с Иаковом, и сыновья их: Рувим, Симеон, Левий, Иуда, Иссахар, Завулон, Вениамин, Дан, Неффалим, Гад и Acuр [25] , словно с давних пор все в мире так или иначе было выстроено в цепь, где жизнь каждого звена зависела от следующего за ним, и нам в этом тесном промежутке не оставалось почти никакой свободы маневра.

Закончив чтение, Глэдис спросила, кто что думает о Венди, святой Венди, которая взирает на нас с небес, подбадривая и поддерживая волнами добра, а затем мы перешли к следующему акту, к самой церемонии.

Глэдис усадила рядом с собой двух девиц, заседателей, и я было решил, что это суд, на котором по очереди рассмотрят все возможные заслуги и прегрешения каждой из них, но она всего лишь торжественно объявила: кто сегодня намерен выйти замуж? кто искренне желает сочетаться браком перед лицом гражданских законов, действующих в нашей стране, и перед лицом Творца? В ответ сборище заволновалось и захихикало, смотри, нашептывал мне Змей, смотри, какие они славные и трогательные. Лунные блики, сверкавшие на поверхности реки, создавали почти полную иллюзию, что каждая частица, каждый атом вещества, из которого состоим мы, из которого состоит земля, на миг распался, что перед нами внезапно открылась светозарная сущность вещей. Первая претендентка поднялась с места, немного смущаясь, товарки подбадривали ее, приветствуя ее храбрость и решимость, и распорядительница церемонии подчеркнуто ласковым голосом спросила, кто ее возлюбленный, кто ее суженый.

– Припомни, скажи нам, как его зовут, опиши его, какого цвета у него волосы, при каких обстоятельствах вы встретились, может быть, как он в первый раз тебя поцеловал.

У девицы, что встала первой, были проблемы с речью, при ближайшем рассмотрении это оказалась одна из самых умственно отсталых, дебилка. Смутившись, она едва слышно пролепетала, что его звали Франсуа – ео аи ан уа о ыл ондин, – и Глэдис, а за ней и все остальные повторили, он был блондин, ты хотела бы выйти замуж за Франсуа, ты хочешь, чтобы Бабетта и Франсуа поженились и у них были детки? Девица кивнула, да, блондин, да, я хочу замуж, уже яснее, как будто потрясающая перспектива обрести мужа на миг придала ей неведомую прежде веру в себя, да, я этого хочу, после чего Глэдис объяснила, каким образом все это будет происходить.

Мы находились в критической, чрезвычайно тревожной ситуации.

Сходной с ситуацией вооруженного конфликта.

В ходе Второй мировой войны, когда мужское население резко сократилось и многие погибли в бою, немецкое государство приняло постановление, разрешавшее выходить замуж за убитого жениха, сочетаться законным браком с покойником, и тысячи прелестных фрау приходили в мэрию, а может быть, даже в церковь рука об руку с тенью того, кого нежно любили в былые годы и кого теперь не было в живых.

Сейчас у нас не война, но положение еще более тяжелое, мужчин больше нет, – во всяком случае, те, что остались, никуда не годятся, и кто-то предложил дать возможность выйти замуж за воспоминание.

– Я юбью ансуа.

Глэдис исполняла обязанности мэра и кюре, две другие девицы выступали в роли свидетелей: Франсуа, согласны ли вы взять в жены Бабетту, перед Богом и людьми? Несчастная заходилась в крике: я е очу, я е очу, я оюсь, я оюсь, – это выглядело как гротескное воплощение человеческих отношений, своего рода терапевтический экзорцизм страха перед Другим. Чего она боялась – мужчин или связывать себя браком, чего ты боишься, Бабетта? почему тебе страшно? но в конечном счете выяснилось, что ее тревога еще банальнее, чем я думал: я ою, он разведется, я ою, он от меня уйдет; при мысли о столь прискорбной развязке она начала тихо плакать, часто и сдавленно всхлипывая, ее пришлось утешать; ансуа ушел, ансуа ушел… следующие претендентки, похоже, начали терять терпение, потому что едва фонтан иссяк, плаксу подтолкнули к алтарю и несколько поспешно произнесли слова, освящавшие союз.