Кукушка - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Скирюк cтр.№ 115

— Слышали, а? — ликовал тем временем дер Тойфель. — Вот так и надо, так и делайте теперь, как я показал, если хотите, чтобы сердце радовалось! Да держите же, держите ваш барабан. Ох и гулкий он у вас! У моего кадло побольше, я поэтому на верхнюю кожу набойку наклеил, а вам не надо — это в доме эхо от него идёт, а там, снаружи, если площадь или улица, то в самый раз, лучше и не бывает...

Тут повариха кончила возиться со стряпнёй и подала вино, жаркое и тушёную капусту. Все загомонили и полезли до стола. Корчмарь принёс им фасоль с толстыми колбасками, хлеб и запотевший кувшинище с пивом и задержался у стола, вытирая передником мокрые руки.

— Эк вы мне тут прогремели всё! — уважительно сказал он. Говорил Хендрик Ян медленно, растягивая гласные, что сразу выдавало в нём уроженца Гельдерна. — Вам, господин, в любом полку цены бы не было, такой вы ловкий барабанщик, — продолжал он. — И вообще, я вижу, парни вы крепкие. Не туда ли направляетесь вы, а-а? Небось завербоваться хочете в какой-нибудь рейтарский полк? А что, нынче люди там в цене.

— Пушечное мясо нынче в цене... — с оттенком недовольства проворчал дер Тойфель, однако разговор поддержал. — А что, любезнейший, солдаты часто ли сюда заходят?

— Служивые-то? Ча-асто, — согласился корчмарь. — Бывает, что по нескольку раз в де-ень. И то: с тех пор, как начали осаду, у меня другой-то публики мало, ма-ало публики другой... А вы не в а-армию, значит. Ага... Ну, тогда вам надо бы направо двигаться, направо, да. На север. Там же рынки, там зали-ив, каналы, корабли-и. Вы ж понимаете, о чём я говорю, понимаете, да-а?

Появился Йост — вошёл и присел на уголке скамьи как бедный родственник. Сидевший рядом Мартин Лютер нацедил ему вина, тот принял кружку с молчаливой благодарностью, заел сырком и навострил уши.

— Может, понимаем, а может, и нет, — уклончиво ответил Тойфель, который, похоже, взял переговоры на себя. Корчмарь вполне мог быть шпиком, мог работать на Корону или на повстанцев, или быть, как это называется, «двойным флорином», то есть работать на обоих. Остальные гистрионы медленно, но верно насыщались — это был великолепный повод помолчать, пока дер Тойфель, как настырный крыс-разведчик, «щупал обстановку». — А что вокруг творится, что за слухи ходят?

— Всякие здесь, господин хороший, ходят слухи, всякие. А вы кто будете-то, а?

— А музыканты мы.

— Ах, музыка-анты... — протянул кабатчик. — Музыкантам хорошо-о: с таким занятием везде-е работу можно подыскать. Ну, чего сказать... разбойников-то нынче нету, а солдатики-то промышляют. Да и братцы-лесники пошаливают, только эти не за деньги, а по убеждениям. И если вы — на север, к гавани, то можете езжать когда хотите: тут я ничего вам посоветовать не могу — туда, если и ездиют, то больше в одино-очку. Да. А коли вы до города (до войска, стало быть), то завтрева тут маркитанты ехать мимо собирались, они всегда в конце недели ездят за товаром — две большие повозки и пара солдат для охраны. С ними безопаснее, да заодно и сговоритесь, если что...

— А что вы сами по этому поводу думаете?

— По како-ому?

— Да по поводу войны.

— В кружке пивной великая мудрость заключена, — задумчиво сказал хозяин корчмы, склонив голову набок и глядя куда-то вдаль, за окно. — Посмотришь на неё — вроде ничего тако-ого, приглядишься — всякая своеобразна, но суть-то одна-а. Из стекла ль, из глины, деревянная, вместительностью разные, а всё едино — кружки. Главное в каждой — наполнение. Наполнишь её пивом — будет один смысл, вином — другой, а ежели водой — так вовсе третий. Так и человек: всяк ра-азный, а по сути всё едино. Важно наполнение, только этим занимаются другие, я в эти дела не лезу. Для меня все люди, как и кружки, всякие важны, я между ними разницы не делаю. Как угоще-ение? Может, ещё чего принесть?

«Неси, неси! — послышалось со всех сторон. — Вина неси!» «И пива!» «Камбалы!» «Яичницу и колбасы!» «Гороху!» «Каплуна!»

Пиво лилось потоками, кости трещали на зубах, колбаски лопались, как пузыри на лужах в летний дождь. Рейно Моргенштерн, бывший у бродячих музыкантов кем-то вроде казначея, покивал и выбросил из кошелька на стол два золотых. Кабатчик подхватил их так ловко, словно проделал фокус, и исчез за занавеской.

Гистрионы сгрудились и зашептались.

— Что решаем? Куда двигаем? — осведомился Тойфель.

— Что решать-то, всё давно уж решено, — проворчал Кастус и рыгнул. Вытер масленые губы. — Двигаем на север, к морю. Ясно же, что не получится иначе. Как пройти, когда кругом войска?

— На севере тоже становится опасно, — потирая подбородок, возразил на это Рейно Моргенштерн. — Если взять корабль, куда девать детей? А тащить их с собой — всякое может случиться. — Предлагаешь бросить их здесь?

— Почему же бросить? — возразил дер Тойфель. — Ладная корчма! Хозяин не простак, но и не сволочь, ради выгоды не станет всякой дрянью заниматься. Да и в конце концов, ведь кто-то может и остаться с ними.

— Но не разделяться ж нам! Да и вообще, Йост всю эту кашу заварил, пусть и расхлёбывает тоже он. Чего с нас взять? Наше дело маленькое. Ведь есть у них хозяин — этот, с куклами, пусть он и остаётся!

— А если солдаты нагрянут?

— Спрячутся... А вы смотрите в оба, жрите сколько хочется, но пейте в меру, особенно ты, Тойфель. А то найдёте на дне монету — и плакала свобода — молоти потом вербовщика...

— Да будет тебе! Не впервой же.

— Именно, что не впервой...

Тут дверь корчмы со стуком распахнулась, и все взоры устремились на неё. Воцарилась тишина.

На пороге стояли двое — белобрысый парень лет двадцати, по одежде и по виду — обыкновенный крестьянин, и девушка в каком-то странном платье, будто наспех сооружённом из подручных тряпок и суровых одеял. Оба выглядели измождёнными, с ног до головы были выпачканы мелом и дорожной пылью. Они стояли и нерешительно оглядывались. Девушка была босой, со сбитыми ногами, смотрела вниз; под ветхой шляпой и намотанным в несколько слоев замызганным платком трудно было понять, какие у неё голова и шея. Волос видно не было, только лицо.

— День добрый, — наконец поздоровался парень и откашлялся.

— Добрый день. — Кабатчик слегка поклонился.

— Здесь можно снять комнату? — нерешительно спросил парнишка и повторил, словно боялся, что его не так поймут: — Комнату... можно снять?

— Отчего ж нельзя. Мо-ожно, — протянул хозяин. — А деньги у вас е-есть?

— Деньги... деньги да... есть. — Парень порылся в кармане и протянул тяжёлый, странной чеканки золотой. — Вот. Кабатчик принял его, покачал на ладони и с удивлением поднял брови.

— Хм! — сказал он. — На эту монету я могу подать вам гентской колбасы, большую круглую яичницу, похлёбку с клёцками и ушки, жаренные в масле. А также пива и вина.

— А комнату?

— И комнату, конечно. Может быть, желаете помыться?