Имена мертвых - читать онлайн книгу. Автор: Людмила Белаш, Александр Белаш cтр.№ 116

— NKW 20-189.

— Не выходи из дома, жди моего звонка. Никаких сборов; веди себя как обычно. Сиди и жди, ясно?

Заглянула Лолита:

— Солнышко, я схожу на мессу, потом к подругам. Не скучай.

Ана-Мария молча сделала ей ручкой на прощание. В том, что скучать не придется, она была абсолютно уверена.

Брать машины напрокат в солидных фирмах — зря денежки терять. Если ваша колымага с утра пораньше решила сыграть с вами в больную лошадь, а день воскресный, и поэтому ремонтники готовы высосать ваш кошелек, не тратьте понапрасну нервы. Плюньте своей тачке на капот, пообещайте продать ее польским посредникам для перегона в Россию и валите к тем автомеханикам, что без патента.

Десять минут пешком; вы пересекаете Шеер по мосту Цезаря — облака редеют, и река уже поблескивает под лучами невысокого белого солнца — и после респектабельного «Парижа», где у вас квартира, вы сразу оказываетесь в простонародном Трайхусе, на самой-рассамой окраине Дьенна, где за длинным порядком унылых домов — городская черта.

За чертой аренда и строительство дешевле. Пользуясь этим и близостью магистралей, здесь окопались оптовые склады, мастерские и бензохранилища. Еще десять минут на блуждание между заборами, по сумрачным проулкам. «Фолькер. Запчасти по сниженным ценам».

— Есть машина в сборе? все равно какая; чтоб ходила хорошо. Верну сегодня, еще до обеда.

У Фолькера на площадке и в ангаре дюжина авто, в том числе — в виде остовов.

Промасленный Фолькер на колене выписал Клейну доверенность; Клейн вручил ему пятидесятку; молодой турок заправил машину. Итого — полчаса, чтобы заполучить четыре колеса, которые за тобой нигде не числятся.

Далее ветром через Южный мост, по Остинрике до Авторемонтного — и в Мунхит.

Через сорок две минуты после беседы с Аной-Марией Клейн проехал под ее окнами, осматривая стоящие на улице машины. «Ситроен» NKW 20-189 на месте.

Но верно ли угадала дочь вождя?

Тут проживает немало «латинос». Страх мог обмануть Ану-Марию — она боится, она ждет, от ожидания и напряжения мозги порой срабатывают вхолостую; тогда-то люди и начинают паниковать без повода.

Пока рано ставить в известность профессора. Следует проверить точнее.

И спугнуть терминадос — если это они — нельзя.

* * *

«Собирайся, Аник! мы отправляемся в Африку».

«Ни черта себе! а кто меня предупредил? У меня, мон шер, совсем другие планы».

«Едем с профессором, все вместе. Вылетаем послезавтра. Самолетом до Майдугури, оттуда на машине».

«По-моему, там не курорт. Я бы хотел в Египет. Никогда не видел пирамид. Или в Испанию».

«Придется ехать в Багванду».

«Наверняка какая-то позорная дыра. Меня заранее тошнит. Ел я африканскую стряпню — помои разогретые с кусочками курятины, а может, с обезьяньим мясом. Надо будет прихватить консервов. И вообще, мне это не нравится!

Я не хочу в Африку! Там лишаи, глисты, там всякая зараза!..»

«Да, с женщинами придется быть поаккуратней. Я рекомендую воздержание».

«…зачем нас туда несет?!. Пари — шеф разнюхал, что черные колдуны изобрели новый вид реанимации. Сушеный хвост крокодила и присыпка из толченого дерьма гиены».

«Мимо. Мы едем на сафари. Охота на слонов! И ружья закуплены; пойдем, взглянешь».

Аник молча изучает слонобойную винтовку. Пушка — мизинец в дуло входит.

«Это зверство. На слонов нельзя охотиться. И пусть я сдохну, если наведу ствол на слона».

«Да ладно тебе».

«Не ладно! ни бельмеса про слонов не знаешь! Благородный зверь, громадина, а мухи не обидит, одной зеленью питается! Что тебе слон плохого сделал?!»

У Аника ноздри раздуваются — опасный признак.

«Слоны, чтоб ты понимал, семьей живут! чтобы слоненка в зоопарк отнять, все стадо надо перебить, так они деток защищают!»

«А что же ты людей клал, не жалея? человек, поди, важней, чем слон какой-то… и тоже дети у людей».

«Не за что людей жалеть; хуже гадины, чем человек, на свете не бывает. Сходи в виварий, у крысы отними детеныша — так палец прокусит, а потаскухи? опоят дите вином из соски и бегом на промысел. Я для сестренки консервы воровал, а Бартель, сутенер мамашин, схарчит все в один присест, меня — в ухо, и догадайся, чью сторону мать принимала?.. Так что слонов не трожь. Только последние скоты могут слонов стрелять. Езжай туда, если охота, но учти, я тебя после этого за человека не считаю!»

«Погоди, не кипятись…»

«Руки не дам и говорить с тобой не буду! ясно?!»

«Аник, сафари — для отвода глаз. Угомонись. По-настоящему — будем охотиться на людоеда».

«Ни льва, ни леопарда убивать не стану».

«Речь про человека. Президент Бабудге Мнгва — слышал?»

«И слышал бы — сблевал. А… это он, что ли, людоед?»

«Он президент Багванды. Племенной царек и нехристь. Людей ест. Сколько-то детей съел, и любовницу, и двух лидеров из оппозиции, и даже профессора математики — был там у них один на всю Багванду, и его сожрал. Вся Европа удивляется, как это он так — французский полковник, выпускник Сен-Сира, и вдруг каннибал. Один ты не в курсе».

«Очень мне надо про всяких выродков читать. Мне странно, что он не на колу сидит, а в президентах».

«Я тоже не пойму, загадка. Но Европа его признает, уважает…»

«За что?!»

«…за то, что всенародно избран при голосовании в пожизненные президенты. И титул носит — Отец Нации. Французы держат в Багванде батальон десантников, чтоб Мнгву случайно не свергли. Я фото видел — кто-то из Парижа с Мнгвой обнимается. Наверное, специальный министр по братанию с людоедами…»

«Тьфу. А-а-а, я понял — Мнгва объелся человечины и брюхом заскорбел, а шеф взялся его лечить».

«Примерно так».

«Отли-и-и-чно! Так бы сразу и сказал, а то — „слоны“! Я еду без вопросов. Стоп! а как тот батальон?»

«О нем не тревожься, он стоит на базе, в двадцати километрах от столицы. Мы — с частным визитом, инкогнито и прямо во дворец».

Сафари получилось, как по расписанию.

Опухший Бабудге Мнгва велел принимать «белых колдунов» по-королевски. Президент имел твердое убеждение, что колдуны Европы знают и умеют больше. Свои, черные, сняли порчу и изгнали из президента восемь злых духов, но треклятые духи успели что-то непоправимо извредить во внутренностях, поэтому без колдовства белых никак не обойтись. Мсье Аксель Гефенейдер пожелал, чтоб до его приезда удалили весь европейский персонал — чтобы не сглазили, — и это было исполнено.

После чудесного исцеления Мнгва готов был зажарить для гостей одну из жен, но белые вежливо уклонились от угощения, сославшись на табу. Зато мсье Гефенейдер захотел посмотреть парад президентской гвардии.