Анатомия одного развода - читать онлайн книгу. Автор: Эрве Базен cтр.№ 20

— Спасибо, Роза, я никогда не сомневалась в тебе..

Мать быстро завладела бумажкой и прервала чтение, исключив возможность всяких комментариев.

— Хорошо! Бегите, девочки! Нет, Ги, ты останься. Не будем рисковать: тебе выходить еще нельзя.

Конечно, она не могла отказаться от своих слов, и Ги, который вчера был так доволен, что его оставили дома на день рождения Агаты и что можно будет еще повеселиться на улице Вано, ушел и заперся у себя в комнате. Тотчас же началась пытка звуками: он с яростью заиграл на флейте «Фульского короля» — мелодию, которую Алина по непонятным причинам не выносила. Впрочем, он не достиг своей цели; он не знал, что пришел Габриель и предложил:

— Алина, в полдень ко мне придут друзья. Будут Дюмоны и еще кое-кто. Приходи пообедать с нами. Да-да, тебе пора немного проветриться. А мальчиков можно до вечера оставить одних. После вчерашнего пиршества у вас столько еды — им вполне хватит.

И она согласилась, с трудом скрывая, как ей приятно это приглашение; и на прощание громко сказала:

— Конечно, ты прав, теперь я свободна. Тряхну стариной — вспомню девичьи дни… А ты, Леон, присмотри за малышом.

Снова восторженный вопль с экрана — вот и второй гол! То, что мать действительно некогда была молоденькой (иногда она, ворча, напоминала об этом), что она вполне может — ведь Алина так редко принимала у себя и еще реже бывала в гостях — пойти куда-нибудь пообедать разок на чужой скатерти, которую ей не нужно будет потом бросать в грязное белье, — все это как-то не доходило до сознания Леона. Однако он понимал: друзей, которые бы приглашали к себе или приходили к ним домой, уже осталось мало, и тех, кто составлял исключение, следовало всячески поощрять. Гул на экране все еще длился и вдруг закончился странным металлическим звуком. Пора было поднять с пола Монжа и Гиншана. Ведь экзамен приближался. Но этот странный металлический звук совпал с тем, что замолкла флейта… Черт возьми! Леон быстро отодвинул занавеску и успел увидеть, как там, в конце улицы, улепетывает этот дрянной мальчишка.

Что мог сделать Леон, босой, в халате, с налетами в горле? А если он ничего не предпримет, то как это истолкуют? Когда беглец явится на улицу Вано, его примут с распростертыми объятиями, осмотрят и с упреком скажут: Малыш-то совершенно здоров. Значит, ты, Леон, об этом знал? Мать тоже будет недовольна: Я на тебя понадеялась, а ты дал ему удрать. Уверена, ты это сделал нарочно! Каждая сторона будет считать его сообщником противника, а ведь он ничей не сообщник — нет и нет! К счастью, надо проехать двенадцать станций по Первой линии, сделать пересадку на площади Согласия, потом еще четыре остановки, и только тогда Ги доберется до станции «Севр-Бабилон» — таким образом, Леону хватит времени подумать и позвонить, чтобы на улице Вано все знали, как глубоко он сожалеет, что не смог прийти вместе с сестрами — он уже давно должен был бы позвонить.

Взволнованный, он набрал номер, ошибся, опять набрал. А вдруг там все куда-нибудь ушли — что тогда будет делать Ги? Подумал ли Ги о том, что это нехорошо: вчера ни словом не возразить матери, не отпустившей его, а сегодня взять и удрать? Не станет ли Ги болтать, что его заперли? Прелестный разговорчик, и, надо думать, не последний, раз они уже не одна семья, а два лагеря.

— Алло, папа, ты?

Вот хорошо, трубку взял он. Леон несколько раз кашлянул и проговорил хриплым голосом:

— Алло, папа… Хочу предупредить тебя: побудь дома. Мамы сейчас нет, а Ги этим воспользовался и убежал.

На другом конце провода ответили вопросом, на который был тут же дан ответ:

— А почему ты считаешь, что я должен был ему помешать? Он оказался здоров, к тому же сейчас рассуждать об этом поздно. Пока!

Итак, никто не предан. Леон обеспечил себе поддержку справа, теперь нужно обеспечить слева. Он начал перелистывать алфавитную телефонную книжку, где записаны номера телефонов семейного клана, не мог сразу решить, как звонить Габриэлю — по домашнему или служебному, — затем отбросил номер с индексом «Прованс» (видимо, телефон банка) и, набрав другой с индексом «Вожирар», как раз попал на своего крестного:

— Говорит Леон. Можно попросить маму? Десять секунд — и она у трубки; разумеется, не дожидаясь объяснения, уже встревоженно кудахчет:

— Что случилось? С кем-нибудь плохо? Ну говори скорей!

— Ничего серьезного, — ответил Леон. — Я задремал, а проснувшись, заметил, что Ги сбежал. Можешь догадаться куда.

Она в ужасе. Измученно бормочет:

— Боже мой! Твой отец скажет, что Ги совсем здоров, что это я его упрятала.

Но Леон, перейдя с фальцета на бас, предложил:

— Хочешь, попробую все уладить? Скажу сейчас папе, что я сам решил отпустить Ги, потому что он почувствовал себя лучше.

И он положил трубку: хороший сын, добрый брат, легко добившийся одобрения обеих сторон.

11 апреля 1966

То же время

Вернувшись в. столовую, где гости спустя три часа после начала обеда только еще перешли к кофе, Алина, раньше отказавшаяся от коньяка, вдруг на ходу схватила рюмку Габриеля и залпом осушила ее. Телефонный аппарат находился рядом с дверью, и все присутствующие могли слышать и понять, что произошло. Однако никто у нее ничего не спросил, только Габриель бросил испытующий взгляд, но ответа не получил. Алина уже давно усвоила: молчание рождает сочувствие! Проказы Луи стали известны ее друзьям еще задолго до того, как она об этом узнала, и, конечно, они весьма подробно смаковали их, равно как и другие такие же новости, сидя за рюмкой ликера. Наверняка даже пари держали: Разведется или не разведется? Но ни одна из этих трех сорокалетних пар — Дюмоны, Бринге, Тулу, — ни один из мужей и, что еще хуже, ни одна из жен, которым, как и Алине, мужья, наверно, изменяют, ни разу ее не предостерегли. Тем более что лет двенадцать тому назад, меж появлением на свет Розы и Ги, в то время, когда Луи уже не проявлял к своей жене пылкого интереса, его проявил один из здесь присутствующих, Альбер Бринге. Безуспешно. Впрочем, алчущих молодых людей всегда хватало с избытком, а отвислые щеки Бринге Алину не соблазнили; но самое забавное было в том, что как-то раз Алина позволила себе несколько поцелуев в такси с каким-то торопливым студентом и даже пообещала прийти на свидание, однако слова не сдержала, так как ей самой показалось это предательством! Такой щепетильности Луи, конечно, не заслужил.

Сев на свое место, Алина застыла. Вокруг была обычная невнятица, бессвязная беседа, звон рюмок, кольца дыма — ничего примечательного. И вдруг ей захотелось, отбросив всякое стеснение, выяснить все. Кто в этих трех семьях кого любил? Кто кого обманывал? Дюмон — тот спит со своей секретаршей, это все знают. А Тулу, Бринге и эти двое молодых холостяков, приглашенных для украшения общества, да и сам Габриэль, вдовец из вдовцов, но, облеченный властью и окруженный хорошенькими машинистками в «Лионском кредите», — сколько лжи источают они за день? Все знают, сколько воды тратит семья, сколько газа и электричества уходит в доме. Известно, сколько конфет выдает на улице автомат. Каждый раз, когда мужчина занят любовью, нужно регистрировать это с помощью счетчика. Тогда останется только снять показания. И будет ясно, как следует держаться. Но вот справа от Алины кто-то спросил: