Таинство - читать онлайн книгу. Автор: Клайв Баркер cтр.№ 117

Уилл, Фрэнни и Роза погрузились на «Клеймор» в половине седьмого. Хотя объятия утреннего воздуха были холодноваты, они с радостью вышли подышать из машины, в которой на исходе ночи стало душно. Начинался отличный день — солнце поднималось по безоблачному небу.

— Лучшего дня для плавания не придумаешь, — заметил моряк, крепивший их машину. — На море будет гладь, как в пруду, до самых островов.

Фрэнни и Уилл пошли ополоснуть лицо после сна. Удобства были скромные, но оба после умывания посвежели. Они вернулись на палубу и обнаружили Розу на носу «Клеймора». Из всех троих она выглядела наименее усталой. Ее бледность не казалась нездоровой, а глаза горели — и не скажешь, что ранена.

— Я посижу здесь, — сказала она, будто старушка, которая не хочет быть обузой для компании. — Вы могли бы позавтракать.

Уилл спросил, не принести ли ей что-нибудь, но она сказала: не надо, обойдется. Они оставили ее в одиночестве (сначала совершив короткую прогулку на корму, чтобы посмотреть на уходящую вдаль гавань и город в лучах солнца), спустились в столовую и взяли овсянку, тосты и чай.

— Если я когда-нибудь вернусь в Сан-Франциско, меня там не узнают, — сказал Уилл. — Сметана, масло, овсянка… Можно не проверять сосуды — я прямо вижу, как они обрастают бляшками.

— А как люди развлекаются в Сан-Франциско?

— Ох, не спрашивай.

— Нет, я хочу знать заранее, прежде чем приеду к тебе погостить.

— Так ты собираешься ко мне приехать?

— Если не возражаешь. Может, на Рождество. Там тепло на Рождество?

— Теплее, чем здесь. Дожди, конечно, бывают. И туманы.

— Но тебе там нравится?

— Когда-то я думал, что это настоящий рай, — признался Уилл. — Конечно, город изменился за годы, что я там живу.

— Расскажи, — попросила Фрэнни.

Эта перспектива его не обрадовала.

— Не знаю, с чего начать.

— Расскажи о твоих друзьях. О твоих… любимых? — Она произнесла это слово нерешительно, словно не была уверена, что выбрала нужное. — Это все так не похоже на то, что я знаю.

И он за чаем и тостами устроил ей экскурсию по Бойз-тауну. Для начала краткая географическая справка; потом несколько слов о доме на Санчес-стрит, о людях из ближнего круга. Конечно, об Адрианне (с примечанием про Корнелиуса), Патрике и Рафаэле, Дрю, Джеке Фишере, он даже совершил короткую прогулку на другой берег, чтобы рассказать о Бетлинн.

— Ты вначале сказал, что город изменился, — напомнила Фрэнни.

— Да. Многие из тех, с кем я тогда познакомился, умерли. Люди моего возраста. И моложе. Много похорон. Многие в трауре. Такие вещи меняют взгляд на жизнь. Начинаешь думать: а может, все это не стоит выеденного яйца.

— Ты сам в это не веришь, — сказала Фрэнни.

— Я не знаю, во что верю. Моя вера не похожа на твою.

— Наверное, трудно, когда вокруг столько смертей. Это как вымирание вида.

— Мы никуда не придем, — сказал Уилл убежденно, — потому что ниоткуда не пришли. Мы случайные явления. Появляемся в обычных семьях. И будем появляться. Даже если чума убьет всех гомосексуалов на планете, это не будет вымиранием, потому что голубые младенцы рождаются каждую минуту. — Он усмехнулся. — Знаешь, это и есть магия.

— Боюсь, ты меня не так понял.

— Да я просто валяю дурака, — рассмеялся Уилл.

— А что тут смешного?

— Это, — сказал он, медленно раскидывая руки и обводя стол, Фрэнни и столовую. — Мы сидим здесь и разговариваем. Странная беседа за овсянкой. Роза там, наверху, прячет свое истинное «я». Я здесь, внизу, рассказываю о себе.

Он подался к ней.

— Не кажется ли тебе это немного смешным?

Фрэнни смотрела на него непонимающе.

— Извини. У меня крыша поехала.

Разговор прервал официант — человек с красным лицом, его произношение сначала показалось Уиллу неразборчивым. Официант спросил, можно ли убирать стол, и они пошли на палубу. За время завтрака ветер усилился, и серо-голубые воды пролива, хотя еще и не обросли бурунами, уже пенились. Слева были холмы острова Малл, красноватые от вереска, справа — склоны большой Шотландии, поросшие лесами погуще, здесь и там на более высоких холмах виднелись признаки человеческого жилья, в большинстве случаев — скромного, изредка — великолепного. За паромом следовал хвост из серебристых чаек, которые ныряли в море и поднимались на поверхность с кусочками пищи — кухонными отбросами. Насытившись, птицы расселись на спасательных шлюпках и ограждениях парома, их крики стихли, и теперь они глазками-бусинами разглядывали своих попутчиков-пассажиров.

— Легкая у них жизнь, — заметила Фрэнни, когда еще одна откормленная чайка уселась среди товарищей. — Успей на утренний паром, позавтракай и садись на обратный.

— Они такие проныры, эти чайки, — отозвался Уилл. — Все будут есть. Только посмотри на эту. Что у нее в клюве?

— Свернувшаяся овсянка.

— Правда? Вот черт, действительно.

Фрэнни не смотрела на чайку, она разглядывала Уилла.

— Это выражение на твоем лице… — сказала она.

— Что с ним?

— Я думала, ты уже устал от животных.

— Ничуть.

— Ты всегда был таким? Вряд ли.

— Не всегда. Этим я обязан Стипу. Конечно, у него были далеко идущие планы. Сначала видишь — потом убиваешь.

— А потом записываешь в дневник, — добавила Фрэнни. — Все чисто и аккуратно.

— И тихо.

— Разве тишина так уж важна?

— О да. Он считает, что так мы лучше слышим Бога.

Фрэнни задумалась.

— Думаешь, он родился сумасшедшим? — спросила она наконец.

Теперь задумался Уилл.

— Я не думаю, что он родился.

Паром приближался к Тобермори — первой и последней остановке перед выходом из пролива в открытое море. Они наблюдали за подходом с носа, где все еще сидела Роза. Тобермори был небольшой городок, почти целиком уместившийся на набережной. Паром простоял у причала не больше двадцати минут (достаточно, чтобы выгрузить три машины и сойти на берег трем пассажирам) и снова тронулся в путь. Когда они вышли за северную оконечность Малла, волнение стало заметнее, волны ощетинились белой пеной.

— Надеюсь, хуже не станет, — сказала Фрэнни. — А то у меня начнется морская болезнь.

— Мы в коварных водах, — заметила Роза.

Это были ее первые слова с той минуты, как Фрэнни и Уилл к ней присоединились.

— Проливы между Коллом и Тайри печально известны.

— Откуда ты знаешь?